Тень Уробороса (Лицедеи) - Сергей Гомонов

Дипломат едва заметно поморщился. Он сумел скрыть злобу, заклокотавшую в нем. Эмма с чисто женским удовлетворением отметила: «Так я и думала: его идиотка-жена попала впросак!»

— Это разговор не для трансляции, Эмма. Он слишком длинен. Боюсь, ваш Карл Кир — шпион подполковника Лаунгвальд.

— Я тоже думала об этом. Тем более, он в спешном порядке покинул Клеомед еще вчера, так что…

— Угу… Я жду вас на Эсефе.

— Хорошо, Максимилиан. Скоро я буду у вас. Постарайтесь, чтобы об этом не узнала ваша супруга. Мне бы не хотелось повторения колумбянской истории.

Эмма прервала связь. Однажды она видела эту Сэндэл Антарес (или жену Макса звали как-то иначе?). Впечатление, которое та оставила своими манерами у внимательной Даун, оказалось верным: дура, беспокоящаяся только о своей внешности и способная, не задумываясь, подвести под монастырь ближнего своего. Если она и писала когда-либо книги, которые пользовались спросом, то либо это было за счет меценатства Антареса, либо Сэндэл впоследствии попросту зажралась и деградировала.

А еще — совершенно запутанная история с «малышом Элом»… Ну что ж, не польститься на эту нимфоманку, которая ложится под скальпель хирурга еще чаще, чем в постель с мужиками, не сможет даже святоша…

Что-то слишком много стало неизвестных переменных на одно несложное дело. Эл, затем бегство и исчезновение Алана Палладаса, чертова девица Фаина Паллада, вечно путающаяся под ногами и едва не разоблачившая в свое время Александру Коваль — за что, собственно, Лора Лаунгвальд и убрала молодого сержанта-«провокатора» с дороги, добившись под каким-то предлогом основательной блокировки гречанкиной памяти. Предательство сестры и Кира. Провал операции по захвату агентов на Колумбе. Теперь еще вот эта неприятность с компроматом от Сэндэл. Лучше не придумаешь! Когда столько сопротивления, то невольно приходят в голову мысли: а правильно ли я что-то делаю? Не бросить ли эту затею, проклятую всеми известными плюс и минус-богами?

Однако Эмма не привыкла останавливаться, когда до призового бонуса остается всего ничего. Контейнер извлечен руками агентов ВПРУ. Теперь — только перехватить его. Хоть на это идиоты, называющие себя последователями Даун и кланом «Подсолнух», способны? Хоть здесь их действия будут корректны, или права древняя пословица: «Если хочешь сделать работу хорошо, сделай ее сам»? До смешного доходит, право слово!

И старшая из сестер Лаунгвальд отдала последние распоряжения своим соратникам на Колумбе. В конце концов, у них у всех сейчас есть некоторое преимущество над врагом — захваченная в Сан-Франциско «эльфийка» Джоконда Бароччи.

Едва Эмма, расслабившись, откинулась в кресле, морально готовя себя к скорому гиперпространственному сну (она ненавидела это вялое состояние после пробуждения, когда ничего не можешь с собой поделать, хочется приклонить голову и дремать, дремать, дремать, как в пасмурные осенние дни), ей было доставлено очередное сообщение.

Ознакомившись с ним, глава «Подсолнуха» пришла в неистовство. Теперь на Земле не осталось ни одного ее агента: несколько часов назад группа, ориентированная на похищение и допрос начальницы «Черных эльфов», была обезврежена управленцами. Привезенная Сабуки в ставку, Джоконда оказалась мастерски сделанной фикшен-голограммой, равно как и сам опростоволосившийся японец. Свяжись с этими «самураями»… Может, кто-то из их пращуров и был гордым камикадзе, который скорее умрет и уничтожит противника, чем сдастся в плен, однако Марукани это свойство не передалось. Он провалил операцию. Тщательно спланированную и казавшуюся безупречной операцию…

Колумб, Управление Города Золотого, 25 июля 1001 года

— Хорошо, хорошо! — Буш-Яновская не сказала ни единого слова протеста, когда лейтенант Александра Коваль в категоричной форме заявила, что доставить контейнер на Землю поручено ей.

Коваль смягчилась. Она ожидала возмущения, праведного гнева служаки, у которой отнимают задание, но, по-видимому, капитану уже настолько осточертело пребывание на Колумбе, что она была готова на все. Тем более — распоряжение всесильного полковника Лаунгвальд, никуда не денешься. А ведь Александре стоило бы насторожиться…

— Где же наша непревзойденная Паллада? — с иронией спросила лейтенант, понимая, что теперь может позволить себе фамильярность: карьера проштрафившихся московских спецотделовок, скорее всего, закончена. Или, по крайней мере, под большой угрозой.

Полина развела руками и усмехнулась:

— Не имею ни малейшего представления, Саша! Думаю, спит. А зачем она вам понадобилась?

— Да нет, ни зачем. Хотела попрощаться, — оскалилась своей щербатой улыбкой Коваль.

— Простите, у меня сейчас мало времени. Если вам больше нечего сказать, то я уезжаю. Очень хочется, знаете ли отдохнуть: неделя была слишком напряженной… С этой волной и захватом… Кхе… Я передам Фаине, что вы пожелали ей счастливо оставаться.

— Да-да, именно, капитан: счастливо оставаться. Надеюсь, мы еще встретимся на Земле.

— Как пожелает Великий Конструктор.

Расшаркавшись, женщины разошлись. Путь Александры лежал теперь в военный космопорт под местечком Осми в пустынной зоне на границе Райка и Сегиждана. А Полина, которая, кстати, не обманула лейтенанта ни единым словом, отправилась, как и намекала, в гостиницу.

Войдя в их с гречанкой номер, искусственно погруженный в сумерки, она расшорила окна.

Яркий свет хлынул через ставшее прозрачным стекло и заполонил всю комнату.

Полина обернулась, подошла ближе к кровати.

В постели, небрежно прикрытый простыней, лежа на спине, спал темноволосый молодой человек. Самый обычный парень — до тех пор, пока, разбуженный солнечными лучами, не раскрыл глаза. Сине-зеленые, глубины необыкновенной. Без этого взгляда лицо его выглядело бы довольно пресным, а будь в дополнение к этим глазам еще и смазливая внешность — то слишком слащавым.

Этот же был «настоящим мужиком», по крайней мере, по вкусу Буш-Яновской.

Заслонившись рукою от света, он сел, затем потер лоб, растрепав влажную от пота прядь волос.

— Хай! — сказал он. — Ну что?

— Она вылетает через два часа. У нас с тобой еще около суток. Как состояние?

Мужчина огляделся и, опоясавшись простыней, встал с кровати:

— Никогда в жизни так не хотелось под душ!

Они рассмеялись.

— Дик… — начала было Полина, и тут по связи с администрацией им сообщили о прибытии некоего Валентина Буш-Яновского.

— Иди, встречай. Я — в душе!