Тень Уробороса (Лицедеи) - Сергей Гомонов

Незаметным движением освободив мыльце от обертки, он сунул комочек в рот. Было немыслимо противно. Слюны сразу стало много, очень много, захотелось сплюнуть. Кир сделал щекой «полощущее» движение, и мыло вспенилось.

— Эм… — простонал он, падая на колени.

— Что? — она вскользь глянула через плечо и тут же поднялась на ноги: — Что такое?!

Изо рта Кира лезла густая белая пена. А он уже валялся навзничь на ковре и корчился в конвульсиях, хрипя, выгибаясь и падая всем своим тяжелым телом.

— Ахрр…кх…кх… — он выдернул из кармана носовой платок, но скрутить его в жгут самостоятельно не сумел. — Эм…ма…

Даун-Лаунгвальд свернула платок. Он крепко стиснул ткань зубами. Спасибо хоть за то, что казенное мыло делают без запаха, да-с…

Подергавшись еще немного, Кир замер. Во рту было так мерзко, что даже тошнило.

— Ты эпилептик, Карл? — тревожно спрашивала Эмма. — Лежи, я вызову тебе врача.

— Не надо… всё уже… — слабым голосом отозвался тот. — Мне бы… выспаться. Так всегда после… Уффф… — Кир сел и отер лицо ладонью.

— Пойдем, вставай. Отведу тебя в спальню.

— А там? — он кивнул на терминал.

— Там уже работают. Можешь встать?

— Да могу, Эмма, могу… Вот же дьявол, до чего не вовремя…

Они снова пошли-поковыляли к бассейну, только теперь в сторону виллы.

— Может, все-таки врача? — с сомнением уточнила Даун.

— Нет, уж бесполезно.

— Приготовьте гостевую! — распорядилась хозяйка, и горничная мгновенно помчалась исполнять приказ, да так ретиво, что к моменту прихода Эммы и Кира спальня была готова. — Тебе что-нибудь понадобится, Карл?

— Только тишина и покой, Эмма.

Оставшись в одиночестве, бизнесмен первым делом выпустил на прогулку муху-«зонд», чтобы та поискала вероятные «Видеоайзы». К его удивлению, «жучков» в помещении не оказалось. Кир повторил запуск программы — тот же результат. Что ж, риск есть: Эмма могла раздобыть аппаратуру, к которой его муха невосприимчива. Хотя, конечно, его непосредственное начальство позаботилось о том, чтобы у исполнителя был самый лучший инструментарий из последних научных разработок. Вот только если бы не мыло… Так бывает частенько. Любят картежники фразу: «Не во всякой игре тузы выигрывают». Тоже мудрость многовековая…

Ну что ж, в данном случае риск опревдан: операция на Колумбе на грани срыва. Хуже этого может быть только одно: Дик Калиостро, племянник генерала, в смертельной опасности на том катере.

Кир активировал браслет, вставил в глаз линзу и наладил приват-связь.

Величественная Софи Калиостро возникла перед ним спустя полминуты: сказывались огромные расстояния.

— Госпожа Калиостро, глава «Подсолнуха» отдала приказ перехватчикам. На гидрокатер в Золотом совершено нападение. Только что.

По лицу Софи скользнула тень — и более ничем не выдала себя генерал:

— Вас поняла Кир. Продолжайте наблюдение.

Отключившись, Кир шмыгнул носом. Вот так: стараешься-стараешься а потом — ни «здрасьте» тебе, ни «спасибо»… Впрочем ему жаловаться не приходилось. Это так, для самоутешения. Есть мыло ему довелось впервые в жизни…

Колумб, Управление Города Золотого, 15 июля 1001 года

Майор Алоиза Монтерей, начальница золотогородского ВПРУ, была близка к тому, чтобы хвататься за голову. Только что с ней связалась сама президент, Ольга Самшит, перед нею — Софи Калиостро, а пять минут назад — капитан Полина Буш-Яновская с осадного катера. Информация лилась на Монтерей ошеломляющим потоком. Высланное подкрепление не смогло обнаружить в указанной точке никакого катера, так что, скорее всего, судно похищено. Поисковая группа прочесывает квадрат за квадратом над морем, но пока безуспешно. Калиостро проявится снова через пять минут, а к тому времени майору уже нужно располагать хоть какими-то сведениями. А их нет, нет, нет!

И снова — сигнал связи. Подполковник Лаунгвальд, шеф ВПРУ северного, самого большого континента Земли. Только ее сейчас и не хватало.

— Майор! Отправляйте моих агентов и контейнер на Землю.

— У нас затруднения, госпожа подполковник…

Кажется, Лаунгвальд нисколько не удивилась:

— Возлагаю полномочия капитана Полины Буш-Яновской на лейтенанта Александру Коваль. Отзовите ее из Даниилограда! А потом составьте рапорт на Буш-Яновскую и Палладу!

— Есть, госпожа подполковник!

Чуть не спотыкаясь, в кабинет Монтерей влетел сержант из спецотдела, «аналитик»:

— Госпожа майор! Донесение из третьего квадрата: катер обнаружен. Подкрепление брошено в заданную точку.

— Усилить подкрепление. Ступайте.

— Это еще не все, госпожа майор.

— Рапортуйте.

— Только что пришло сообщение синоптиков. В океане отмечено зарождение волны. Высота и мощность пока подсчитываются…

— Будьте на связи! Выслать пятьдесят три флайера для эвакуации пассажиров.

— Слушаю!

Давно такого не претерпевало застойное ВПРУ Райка… Сейчас Управление гудело, будто растревоженное осиное гнездо.

— Проклятье! — пробормотала Алоиза, машинально отдавая с терминала распоряжения задействованным в операции сотрудникам. — Там же еще этот чертов Дик Калиостро… Что там? Говорите!

— Катер поврежден! — отрапортовал неизвестный военный. — Ждем точных сведений от начальника группы подкрепления.

— Жертвы есть?

Двухсекундная задержка.

— Да, госпожа майор. На борту восемь трупов, есть раненые…

— Срочная эвакуация!

— Есть!

Зарождение волны… Зарождение волны… Да эти зарождения отмечаются чуть ли не еженедельно. Только почти всегда это не перерастает в цунами, а «рассасывается» по пути, и до берега доходят лишь блеклые отголоски, к тому же погашенные скалами, загораживающими бухту. Ко всему прочему, судно в открытом океане может даже и не ощутить волны. Только было у Монтерей предчувствие, что есть на борту катера кое-кто очень «везучий», и неприятность, которую в любом другом случае можно было бы считать маленькой, в его присутствии перерастает в чрезвычайное происшествие локального масштаба…

Только бы успели!

— Майор! Флайеры на подлете! Готовимся к эвакуации.

— Нападающие захвачены?

— Только выжившие из десанта. Их поддержка с воздуха скрылась. Ведется преследование, пока безрезультатно.

…Еще эта волна, будь она неладна…

Колумб, океан Феба, в то же самое время

Высадившееся подкрепление застало на катере неутешительную картину.

Почти все сооружения трех ярусов палуб горели, исходя черным дымом, застилающим радостно-бирюзовое небо. Груда обломков устилала каждый квадратный метр судна. И это еще счастье, что оно не получило пробоины и не затонуло.