Колыбель чудовищ - Соня Сэнь

— Не придирайся к словам, Каин.

— И все же… Не хочешь же ты сказать, что беспокоилась о нас… обо мне?

— Почему это тебя так удивляет? Или человеку не положено привязываться к вампирам?

— Так ты ко мне привязана? — уточнил он с довольной ухмылкой.

Яна невольно отметила, что улыбка невероятным образом преображает его обычно хмурое, мрачное лицо, придавая ему по-мальчишески озорное выражение. Сейчас он казался таким молодым, таким… человечным. Другим. И она впервые задумалась о том, что, в сущности, совсем мало его знает. Когда он улыбался вот так, воспоминания о его приступах ярости, об укусе, об ужасе, в который ее порой повергали его выходки, блекли, утрачивали свою остроту.

— Я привязана к вам, — ответила она, сделав ударение на последнем слове. — К тебе, Алексу, Мие… Аскольду. И Джейден мне нравится. Я ничего не могу с собой поделать. Я знаю, что вы — хищники, что когда-то вы убивали людей. Но никто из вас не сделал мне ничего плохого… — она запнулась, подняв на него взгляд, и он, правильно его истолковав, тихо закончил за нее:

— …кроме меня.

— Ты ведь сам сказал, что просто не сдержался.

— Хотя должен был.

— Должен? Кому? Мне? — с такой горечью спросила Яна, что у него сжалось сердце. Чуть не застонав от непривычного, а оттого еще более мучительного раскаяния, он протянул руку и скользнул пальцами по ее щеке, стараясь вложить в этот неуклюжий жест как можно больше ласки. Девушка замерла, но не отстранилась — это утешало.

— Мне очень жаль, — прошептал он едва слышно, — поверь, Яна, я не хотел этого. Вернее, хотел — кому я лгу — но не так, совсем не так… С тех пор, как ты вошла в мою жизнь, во мне постоянно что-то ломается, переворачивается, скрежещет… Я уже и забыл, каково это…

— Каково — что? — тоже переходя на шепот, спросила она. Его ладонь так и застыла на ее щеке, но она и не пыталась уклониться.

— Любить…

Они замолчали: он — напряженно ожидая недоверчивого смеха или возмущения, она — изумленно осмысливая услышанное. Александр говорил ей о чувствах Каина к ней, да и поведение последнего — на том же озере, например — выдавало влечение, которое он к ней испытывал, но услышать о любви из его собственных уст… Яна смотрела на Каина во все глаза, смятенная, растерянная и неизвестно отчего покрасневшая. Он и правду имел в виду, что любит ее, или это ей всего лишь померещилось? Что полагалось говорить в такой ситуации? Снова, как в утро их отъезда в дом Мии, сказать, что это чувство не взаимно? Но отчасти это было бы ложью…

— Ты любишь меня? — выдохнула она вертевшиеся на языке слова и зажмурилась от собственной смелости.

— Да, Яна. Люблю.

Она так и застыла с закрытыми глазами, и волна адреналина, выплеснувшегося в ее кровь, ошеломила его, ударила в голову, лишая самообладания. Зарывшись пальцами в непокорные волосы на ее затылке, он рывком притянул ее к себе, приник к ее губам яростным, жадным поцелуем. Пусть кричит, дергается и сопротивляется — черт возьми, да пусть весь мир горит синим пламенем — ничто сейчас не могло помешать ему насладиться вкусом ее губ, запахом ее кожи, теплом ее тела… 'Любимая' — стучало в голове, сливаясь с оглушительным биением ее сердца, которое колотилось в ее груди, точно пойманная в клетку птица. Яна вся дрожала в его руках, покорная и податливая; ее беззащитность и уязвимость сводили его с ума. 'Теперь ты от меня не убежишь', - думал он с ликованием, опрокидывая ее на подушки и придавливая тяжестью своего тела.

Яна, ощутив его губы на своих губах, опешила, изумленная не столько его поступком, сколько своей реакцией — тело пронзила волна такого дикого, почти болезненного, желания, что девушка едва не застонала. Сама не понимая, что делает, она ответила на поцелуй — и с этой секунды Каина уже ничто не могло остановить. Сдавленно рыча, он увлек ее на кровать, навалился сверху, целуя ее губы, шею, грудь в вырезе майки… Руки скользили по ее телу, бесцеремонные, требовательные и одновременно нежные; когда она, задыхаясь, попыталась увернуться, упереться ладонями ему в грудь, его пальцы сомкнулись на ее запястьях, вдавливая в подушки, и это было и больно, и невыразимо хорошо… Его клыки и по-кошачьи шершавый язык царапали ее губы, но она этого даже не замечала: на миг она даже усомнилась в своей устойчивости к вампирским 'чарам'. Что же это было, если не самые настоящие чары? Ее рассудок забился в самый дальний угол сознания, парализованный шквалом обуревавших ее тело чувств и желаний. До ее слуха словно издали донесся жалобный треск рвущейся материи — это Каин добрался до ее майки — а в следующее мгновение какая-то страшная сила сорвала с нее вампира и швырнула его об стену, точно тряпичную куклу.

Яна съежилась на кровати, кое-как прикрыв грудь обрывками одежды и с ужасом взирая на замершего напротив Алекса. Его лица было не узнать: искаженное темной яростью древнего существа, оно лишь отдаленно напоминало человеческое.

— Ты что творишь, ублюдок! — прорычал он, оскаливая клыки навстречу поднимающемуся Каину. — Решил девчонку взять силой?! Где твоя честь, паршивец?!

— Полагаю, там же, где и всегда, — пробурчал тот, ощупывая затылок. В его почерневших глазах плескалась злость, но наносить ответный удар он почему-то не спешил.

— Что ты этим хочешь сказать?

— Лишь то, что я никогда не брал женщин силой и начинать не собирался, братишка. Все было добровольно. Спроси ее сам, впрочем.

— Яна, это правда? — Алекс повернулся к ней, глядя на нее с таким недоверием, что она залилась мучительным румянцем стыда. Сказать ничего внятного у нее так и не получилось, и она лишь кивнула, едва сдерживая подступившие к глазам слезы. Вампир молча развернулся и вышел, чуть ли не расшвыривая подоспевших Истинных; протиснувшаяся в комнату Мия сердито вытолкала Каина следом и захлопнула дверь.

— Что тут произошло? — спросила она, с недоумением наблюдая за Яной, которая, наконец, дала волю чувствам и расплакалась, уткнувшись лицом в подушку.

— Я… я не понимаю, что со мной творится… кажется, я его люблю-ю-ю… — расслышала вампирша сквозь сдавленные рыдания.

— Каина или Александра? — уточнила Мия, присаживаясь на кровать возле девушки. Яна оторвала заплаканное лицо от подушки и уставилась на нее с неподдельным отчаянием в глазах:

— Да Каина же! Думала, мне нравится Алекс, а сегодня… понимаешь, я просто не могу перед ним устоять, это…это колдовство какое-то!

— Это и есть любовь, — с улыбкой заметила Мия. — Ну а ревешь почему?

— Алекс все видел…

— Но ведь он бы рано или поздно обо всем узнал, не так ли?

— Но не таким образом. Да и я не уверена, что все это…этот поцелуй… что он выльется во что-то большее между мной и Каином. Он вампир, а я…