Возвращение к себе - Вера Огнева

Один из злодеев все таки вывернулся. Нырнув под расставленные руки Хагена, он потянул из-за плеча топор на длинной рукояти. Великан не торопясь, позволил противнику достать оружие и даже пару раз им махнуть.

Лерн не дал подняться паре корячившейся под бревном: по очереди вогнав меч туда, где открывалась под броней уязвимая плоть.

По суетливым движениям, отбивавшегося от Хагена противника, было понятно - конец рядом. Возможно ближе вздоха, ближе удара сердца. Роберт отвернулся. За спиной после короткого 'хек' раздался звон пополам с хрустом и бульканьем.

Остался последний. Роберт заметил, как из лесу скользнула приземистая фигура Гарета. Они начали обход усадьбы с двух сторон. Наблюдатель должен попасть в клещи. Роберт надеялся взять его живым и допросить.

Двигаться приходилось медленно, осторожно. За любым выступом могла притаиться смерть с мечом в руках.

- Дяденька. Дяденька рыцарь! - голосок доносился с самого верха. Заглянув за ближайший угол, и убедившись, что там никого нет, Роберт поднял голову. Между заостренными вершинками бревенчатого забора просунулась чумазая детская мордашка.

Храбрецу явно не хватало роста.

- Я тебя слушаю. Говори, - тихо откликнулся взрослый.

- Он свой плащ на угол бросил и в лес убег. Я его еще вижу.

- Куда побежал?

- К лесу.

- Тут кругом лес. Рукой покажи.

Из-за частокола высунулась ручонка. Но, удержаться на верху юный пособник справедливости не сумел - рухнул. За стеной мягко шлепнулось.

- Не ушибся, воин?

- Живой, - откликнулся герой и всхлипнул.

- Гарет, - Роберт безоговорочно поверил мальчишке, - Гарет, выходи, его здесь нет.

Они встретились у обтрепанного серого плаща, натянутого на деревянную колоду.

- Ушел, - с сожалением констатировал старик.

- Мне тут сверху подсказали, куда, - Роберт указал направление.

Край замызганного, некогда светлого палия пропитался кровью.

- Если его кровь, - рассудил Гарет, ткнув пальцем в траву, - по следу сыщем.

Они нашли кровавые мазки на высоких, начавших уже жухнуть стеблях, и побежали.

- До леса дотянет, а там - поминай, как звали, - посетовал Роберт.

- Стой, граф. Гляди.

С пригорка, на который они выскочили, открылось: невысокий, одетый в длинную с прорезями кольчугу человек припадая на левую ногу, подбегал к кромке кустов. Еще чуть и темная фигура нырнет в заросли.

- Дай лук, - потянулся Роберт.

- Сам справлюсь. Отойди, мессир, не колготись.

Роберту казалось, Гарет очень долго накладывает стрелу, примеряется, наводит.

Хищный кончик тонкого дрота чертил в воздухе, будто вынюхивал след. Роберт даже дыхание задержал, ожидая, когда с шипением сорвется в полет стрела. Мощный английский лук, так любимый Гаретом, бил на сто тридцать шагов, пробивая доску в два пальца толщиной. Бронебойная стрела с двадцати шагов проходила кольчужника навылет.

Раздался крик. Скособоченная фигура взмахнула руками и рухнула в траву.

Стрела вошла ниже лопатки у самого позвоночника. Можно было не проверять. Такая рана смертельна, все равно, справа или слева. Но Роберт, ухватившись за кольчужный рукав, все же перевернул еще теплое, податливое тело.

Только издали можно было принять этого человека за подростка. Перед ними лежал поживший уже мужчина. Смуглую до сарацинской черноты кожу избороздили глубокие морщины. Роберт оттянул ворот кольчуги. Так и ecть! Грудь, c выступавшими ключицами, оказалась белой. Палестинский загар. У тех, кто там долго жил, такой загар был особенно стоек.

- Давай, граф, я его отволоку. - Гарет подхватил мертвеца за ноги. - Вон мисюрку подбери.

Так разговаривать старый слуга позволял себе только наедине, и только будучи в сильном волнении. Роберт пристальнее всмотрелся в угрюмое лицо друга.

- Ты знал его, что ли?

- Вроде виделись, - Гарет пригнулся и как впряженная лошадь потянул тело в сторону тына.

- Кто он?

- У друга вашего, маркиза де Бо в пешцах ходил. Задолжал он мне малость.

- Теперь долга не вернуть.

- Будем считать, расплатился. Это ж они с итальяшкой всем рассказывали, как вас хоронили. Я дознаваться - они даги похватали. Спасибо барон наш чумовой рядом случился - отбились. Я их потом долго искал. Как в воду канули.

Четверых разбойников положили перед воротами. Хаген стаскивал с последнего байдану.

- О, на вашем тоже кольчуга, а сапоги пажу в пору будут.

Отдельной кучкой лежало оружие: два фальчиона, дага да немецкий боевой топор с подрубленным топорищем. Все из плохого железа, со слабой заточкой. И, все равно, это было боевое оружие. В эфесе одного меча, алел красный камень, грубо вставленный в оголовок. У топорика болтался кожаный с золочеными клепками темляк - явно с 'чужого плеча'.

- Не простые разбойники, - проговорил Лерн, остановившись рядом с Робертом.

- Кольчуги видел?

- Нет еще.

- Боевые, чиненые. Оттуда.

На душе у всех было скверно. Вчерашние соратники, вернувшись с жестокого, кровавого Востока, превратились в лесных разбойников.

- Оборотни, - вслух подумал Лерн. - И я не лучше: заколол тех двоих как свиней.

- А женщину и ребенка, значит, они по всем правилам убивали? - зарычал Роберт.

- Я боюсь превратится в такого же.

- Надо было устроить турнир, вызов послать? Сам же сказал - оборотни. Что заслужили, то и получили.

Роберт отвернулся. На душе скребло. В чем-то Лерн был прав.

Из леса притащили труп последнего разбойника. У этого к поясу крепились ножны с кривой турецкой сабелькой. Сомнений не осталось: бродяги, недавно вернулись из Святой земли, впрочем, как и Роберт с друзьями. Судя по оружию и доспехам, двое - оруженосцы или однощитные рыцари, остальные - пешцы. Коней из ближайшего перелеска Соль перегнал к усадьбе. Невысокие худые клячонки, похоже, совсем недавно трудились на крестьянских полях.

Последними вынесли к воротам трупы поселян. Роберт с Гаретом - мужчину. Следом из леса показался Хаген с женщиной на руках, за ним, спотыкаясь, брел Лерн, неся в ладонях маленький трупик с удивленными, подернутыми дымкой глазами. Всех троих прикрыли плащом одного из разбойников. Роберт вспомнил две могилки на родовом кладбище: большую и поменьше. Завтра этих троих, еще утром бывших семьей, снесут на тихий крестьянский погост.

Дубовые створки, преградившие путь разбойникам, заскрипели и приоткрылись, чтобы тут же захлопнуться за спиной коренастого широченного в плечах мужчины лет сорока пяти. Тусклая серая кольчуга с наголовником спускалась ему ниже колен. В руке он сжимал короткий широкий меч; на чужих не смотрел и меч держал так, будто вынес для порядка или просто забыл оставить. Светлые на выкате глаза уставились на лежащих у порога. Кто они ему? Сын с женой? Дочь с мужем? Внук? Тонкие в ниточку губы кривились.