Мрак над Джексонвиллем - Брижит Обер

— Ну и видок у тебя, бедняга Дак, — глупее не придумаешь! Уж лучше бы ты был роботом, — пробормотал Джем.

— Но Дак по крайней мере нормальный, — возразил Лори, указывая на машину Бойлза, стоявшую по другую сторону шоссе, возле кладбищенских ворот.

Стекло было опущено — Бойлз сидел, облокотившись на дверцу. Время от времени в его очках вспыхивало солнце — он словно посылал какие-то сигналы.

Джем некоторое время смотрел на него, потом повернулся к Лори и невольно вскрикнул. Щека у Лори стала в три раза больше обычного, края раны сильно покраснели и разошлись почти на сантиметр, обнажив розовую подрагивающую массу. Мясо под кожей ходило волнами, периодически раздуваясь, словно там что-то бегало.

— Лори! Щека!

— Что?

Лори поднес руку к щеке и осторожно ее ощупал. Лицо его перекосилось от боли.

— Болит! Эта сволочь меня покалечила.

Дак озадаченно слушал. С вопросительным видом указал на щеку Лори.

— Это мисс Уилкис — будто с цепи сорвалась; если бы ты это видел, парень, ты бы глазам своим не поверил! — ответил Лори на его немой вопрос.

Дак поднял брови:

— Мисс Уилкис?

— Ну да, хоть у нее и нету больше глаз, она…

Джем кашлянул. Лори умолк на полуслове.

— Нету глаз?

— Слушай, Дак, ты ни за что не поверишь нам, но тут вещи творятся страшные, очень страшные.

— Нету глаз?

— Она была мертвой, понимаешь, мертвой, но тем не менее попыталась нас убить — взгляни на щеку Лори! Нам всем грозит опасность, всем!

Дак посмотрел на распухшую рану, потом внезапно встал и сказал лишь одно слово:

— Френки.

Обошел ошеломленных мальчиков, бегом взбежал по лестнице в свою каморку, пару минут спустя вернулся, держа в руках помповое ружье.

— Черт возьми, Дак, не пойдешь же ты разгуливать по городу с этой штукой в руках! — возмутился Джем, указывая в сторону полицейской машины и неподвижно, словно статуя, сидящего в ней Бойлза.

В этот самый момент Бойлз включил зажигание, и машина тронулась с места. Джем озадаченно проводил ее взглядом. Дак устремился в контору и вернулся оттуда со спортивной сумкой в руках. Бросил в сумку ружье и посмотрел на мальчиков:

— Идем?

— Слушай, Дак, — заговорил Джем, — придется тебе все объяснить; никуда мы идти не можем, они все с ума посходили, Дак, кругом одни идиоты, и они хотят убить нас, понимаешь, они живые мертвецы и при этом хотят есть — как в кино, и Бойлз тоже один из них, а может быть, даже и Уилкокс, а контролирует их мой Дед — до сих пор контролировал, но они ускользнули из-под его власти и расползлись повсюду; черт возьми, Дак, прошу тебя, ну поверь нам!

Дак выплюнул жвачку.

— Я должен отыскать Френки. Бегите к твоему Деду, Джем, и запритесь в доме. И никому, кроме него, не открывайте. Даже мне, если приду. И почисти рану, Лори.

Ребята ошеломленно на него уставились. Дак поправил сумку на плече. Лори воскликнул:

— Мы хотим пойти с тобой!

— Вы сами только что сказали мне, что это не игрушки. Поэтому не говорите глупостей. Вы, может, в результате окажетесь последними человеческими существами в Джексонвилле.

И Дак Роджерс, местный дурачок, наклонившись, поочередно пожал им руки.

А потом — весь в белом, словно одинокий поборник справедливости, — большими шагами направился туда, откуда доносились торжественные звуки духового оркестра; солнце светило ему в спину.

На какой-то момент Джем и Лори тихо замерли. Потом, ни слова не говоря, дружно повернулись и бегом бросились к дому Деда.

Стараясь держаться поближе к шоссе, они бежали вдоль кладбищенской стены, то и дело оглядываясь и время от времени посматривая наверх. Лори был готов к тому, что с минуты на минуту землистого цвета руки ухватятся за вершину стены, какая-нибудь мерзкая рожа высунется оттуда, уставится на них и попытается их схватить… А по ту сторону стены и в самом деле царила большая суматоха. Там кто-то гоготал, что-то обваливалось, раздавались поспешные шаги по гравию дорожек. Там вовсю кипела какая-то скрытая деятельность. Лори пытался убедить себя в том, что все это — лишь игра воображения. И внезапно заметил, что они с Джемом держатся за руки. Но отпустить руку Джема у неге и в мыслях не было, он лишь сильнее вцепился в нее. И пусть хоть весь мир его гомосеком считает!

Наконец они добрались до угла и, перейдя через дорогу, с облегчением побежали по пустырю. Доносившийся сзади шум усилился, перерос в нечто вроде концерта, состоящего из одних смешков — словно гиены собрались на трапезу. Они бежали, их запачканные кровью и грязью кроссовки летели над пожухлой травой.

Дом Деда. Крепкий. Спокойный. До него оставалось каких-нибудь пятьдесят метров. Уже было хорошо видно веранду, разбитые приемники и распахнутую дверь.

Они пробежали мимо усыпанного конфетти старого «крайслера», и Джем боковым зрением заметил, что их приветствует водитель. Водитель. Сердце у него замерло. Он поневоле замедлил бег; Лори с размаху ткнулся ему в спину.

— Buon viaggio![8] — широко улыбаясь, произнес водитель.

На нем был белый, изодранный в клочья костюм — сквозь прорехи виднелись кости рук, чудом уцелевшие кое-где на лице клочья кожи напоминали пергамент, из костяных десен торчали большие обломанные зубы — они тряслись, когда он смеялся. А он смеялся. Положив руки — или то, что от них осталось, — на руль, он делал вид, что ведет машину.

— Р-р-р-р, buon viaggio!

Джем и Лори, прижавшись друг к дружке, не в силах были оторвать глаз от этого трупа, преспокойненько усевшегося за руль разбитого «крайслера» и игравшего в шофера. На макушке у него, где с голого черепа свисало несколько длинных прядей черных волос, красовался веселенький бумажный колпачок — зеленый с серебром.

— Ту-ту-ту, viva la fiesta![9] — воскликнул труп, подул в детскую свистульку и покатился со смеху.

— Vieni, vieni, bambini[10], ту-ту-ту!

— Этот парень совсем спятил! — прошептал Джем.

— Этот парень вовсе никакой не парень, а поганый труп, и он еще с нами разговаривает!

— Дом!

Джем повернулся к дому. Дверь распахнута. Или «они» уже в доме? С чего вдруг этот тип осмелился подойти так близко? Или Дед… уже… умер? Под взглядом Лори он опомнился. Оставив труп в колпачке, желтыми костяшками вцепившийся в руль, они бегом бросились к дому.

Вокруг все было тихо. Ни единой птицы. Ни одной лягушки. Никаких насекомых не слышно. Даже трава как будто застыла. Джем осторожно ступил на лестницу. Ступенька, как всегда, скрипнула. Из-под разбитого приемника все так же торчала лапа Мэрилу. Они опасливо обошли это место. В доме — ни малейшего шума. Джем заглянул в окно — стекла были грязными. Мыть окна входило в его обязанности, а он давненько этим не занимался. В большой комнате никого не было. Они подошли к окну в комнату Джема: никого. И в комнате Деда — тоже. И в ванной. Оставалась кухня. На старенькой газовой плите стоит кастрюля. В ней что-то кипит. Дед, наверное, где-то неподалеку.