Советский Союз. История власти. 1945–1991 - Рудольф Германович Пихоя

Кагановича, Молотова, Шепилова, Булганина, Первухина. Сабурова не было, но он наверняка был бы в этом списке. В чем только не обвиняли Хрущева... в конце концов они заявили, что теперь он не может пользоваться доверием Центрального Комитета (Шум в зале). По их словам, якобы не исключено, что вслед за ворвавшимися — я обращаю внимание на терминологию: "ворвавшимися" — в Президиум ЦК... в Кремль могут ворваться танки, а Кремль может быть окружен войсками»147

Противники Хрущева из членов Президиума не могли не вспомнить о сравнительно недавних событиях, участниками которых они сами были,— аресте Берии на таком же заседании Президиума. Оснований для таких аналогий было более чем достаточно — все те же Москаленко и Жуков, бравшие в прошлом на себя технические стороны ареста Берии, сейчас вновь действовали вместе на политическом поприще.

О панике в рядах сторонников Маленкова свидетельствует признание Сабурова: «Пришла группа членов ЦК во главе с военным... Я сказал, что это недопустимо, что это, наверное, организовал тов. Хрущев, я сказал, что я тебе, Никита, верил, а теперь не доверяю, а потом говорю: сегодня военные, а завтра танки». Поспелов добавил слова Шепилова; тот кричал: «А потом будут арестовывать».

Военный, напугавший участников пленума,— маршал И. С. Конев, первый заместитель министра обороны СССР, вместе с Н. Г. Игнатовым, в недавнем прошлом секретарем ЦК, а в это время секретарем Горьковского обкома партии, настаивал на том, чтобы их допустили на заседание Президиума.

Кто и как организовал контрпереворот, кто взорвал келейное заседание Президиума ЦК? В то время, когда Хрущев спорил на Президиуме, тайную подготовку Пленума ЦК взял на себя аппарат ЦК. Приниженный при Сталине, постоянно менявшийся, зависевший от членов Политбюро, аппарат ЦК впервые показал свои зубы.

В документах пленума сохранились заявления членов ЦК, настаивавших на его немедленном созыве. Поступило семь таких заявлений. Из них особенно выделяются два коллективных. Под первым подписались 42 человека, под вторым — 27. Среди подписавших — секретари обкомов,^высший командный состав армии, руководители КГБ СССР и ВЛКСМ, министры и заместители министров. Эти два заявления написаны «слово в слово». Это текстуальное единство убеждает, что за одним, общим текстом стоял некий центр, организовавший подписи, обзванивавший членов ЦК, собиравший их. а одновременно обещавший этим людям, вмешивавшимся в схватку «наверху», определенные гарантии.

В заявлениях сообщалось: «Нам, членам ЦК КПСС, стало известно, что Президиум ЦК непрерывно заседает. Нам также известно, что вами обсуждается вопрос о руководстве Центральным Комитетом и руководстве Секретариатом. Нельзя скрывать от членов пленума такие важные для всей нашей партии вопросы. В связи с этим мы, члены ЦК КПСС, просим срочно созвать Пленум ЦК и вынести этот вопрос на обсуждение пленума. Мы, члены ЦК, не можем стоять в

w _ J4S

стороне от вопросов руководства нашей партиен» .

Все индивидуальные обращения к Президиуму ЦК также несут следы знакомства с текстами двух «больших» писем. Обязательной частью этих документов является фраза: «До меня дошли слухи, что у Президиума ЦК КПСС по отдельным принципиальным вопросам нет единодушного мнения...» Благоприятным условием для того, чтобы относительно быстро получить эти подписи и организовать массовое выступление членов ЦК, стало то, что в ЦК КПСС были собраны секретари обкомов — планировалось совещание по сельскому хозяйству. Эту возможность в полной мере использовал Секретариат. Пожалуй, это был единственный удачный случай, когда политика КПСС в вопросах сельского хозяйства пошла на пользу Хрущеву... Министр обороны маршал Жуков, выступив на стороне Хрущева, привлек военную авиацию для того, чтобы срочно привезти в Москву членов ЦК для участия в работе пленума.

Сторонники Хрущева добились уже второй победы. Сначала им удалось затянуть работу Президиума ЦК, затем добиться созыва Пленума ЦК и срочно собрать на него членов ЦК. На этот раз численное преимущество прочно оказалось в руках «команды Хрущева». Она блестяще использовала аппаратные, номенклатурные методы борьбы.

22 июня, на следующий день после демарша членов ЦК и военных, организованного Секретариатом ЦК КПСС, состоялся Пленум ЦК. Первая схватка между Хрущевым и его противниками произошла в первые минуты его работы. Хрущев предложил открыть пленум, а затем сделать перерыв на воскресенье. Это могло показаться абсурдом: с трудом и усилиями собранный пленум останавливают на день, а члены ЦК за это время как бы остаются свободными. Но многоопытный Молотов сразу же понял, что это значит. Это значит, что аппарат ЦК получает полный день для того, чтобы склонить на свою сторону участников пленума, переговорить с каждым из них, тщательно подготовить ход его работы. Такие тихие заготовки, возня за кулисами спектакля, именуемого Пленумом ЦК, оказывались решающими для его итогов. И уже в эти первые минуты Молотов, за которым стояло большинство членов Президиума, проиграл. Предложение Хрущева было принято.

Пленум начался выступлением Суслова, информировавшего его участников о спорах в Президиуме; за ним выступил Хрущев, не без политической ловкости подольстивший членам ЦК КПСС, заявив, что члены Президиума ЦК лишь слуги пленума.

Главным событием первого дня и едва ли не всего пленума стало выступление маршала Жукова. И не только его «военный вес» сыграл исключительную роль. Выступление Жукова было в полном смысле политическим, содержало анализ ситуации, сложившейся в партии и государстве, ее истоков и известный прогноз развития. Начав с рит)4ального в других условиях заявления: «Личный состав Советских Вооруженных Сил заверяет свою родную партию, Центральный Комитет Коммунистической партии в своей безграничной любви и неколебимой преданности своей Родине», Жуков ясно указал, что армия подчиняется ЦК, а не Президиуму.

Изложив свою версию событий на Президиуме, Жуков обратил внимание на то, как готовилось отстранение от власти Хрущева. Если бы удалось отстранить Хрущева от власти, то возникал вопрос: кто и что придет после него? Если побеждал Президиум ЦК, то к власти в стране и в партии приходили давние сторонники Сталина. И тогда маршал Жуков огласил архивные сведения о личной причастности Маленкова, Кагановича, Молотова, Ворошилова к репрессиям 30-х — начала 50-х гг.

Его выступление было великолепно документировано. Ссылаясь на архивы ЦК КПСС и Военной коллегии Верховного Суда СССР, он сообщил шокирующие подробности недавней политической истории: «Из документов, имеющихся в архиве... видно, что с 27 февраля 1937 г. по 12 ноября 1938 г. (до назначения на свою должность Берии.— Авт.) НКВД получил от Сталина, Молотова, Кагановича санкцию на осуждение... к высшей мере наказания — расстрелу 38 679 человек... Сталин и Молотов в один день— 12 ноября 1938 г.— санкционировав к расстрелу 3 167 человек. 21 ноября 1938 г. НКВД был представлен список для санкции на