Русский Париж - Вадим Бурлак

Серж-триумфатор

После Дягилевских вечеров громко хочу говорить по-русски. «Дягилев — Стравинский — Прокофьев — Лифарь». Все стены Парижа обклеены: русская весна! И когда такое видишь, а еще больше, если посчастливится попасть в театр, скажу так: мне, при всем сознании своей ненужности, мечтающему лишь бы как-нибудь пройти сторонкой и совсем незаметно, вдруг становится чего-то гордо…

Алексей Ремизов«За что бы ни брался — провал»

В 1890 году восемнадцатилетний Сергей Дягилев впервые побывал в Париже.

Он был готов к встрече. Прочитал десятки художественных и справочных книг о французской столице, знал язык, самостоятельно изучил историю искусства этой страны. И все же…

Сказать, что Париж поразил выпускника провинциальной гимназии — значит отделаться банальной фразой. Восторженный Сергей Дягилев задумал обойти все улочки, площади и бульвары города, побывать во всех храмах и музеях Парижа…

Не успел. Пора было возвращаться в Россию. Впереди — учеба на юридическом факультете Петербургского университета.

Знакомство с Парижем прервалось — любовь к городу сохранилась… На всю жизнь. Столица Франции сыграла значимую роль в судьбе Сергея Дягилева.

«Кипучий, амбициозный молодой человек хватался за все… Но, увы, за что бы он ни брался — провал», — так отзывался о Дягилеве один из его знакомых в 1895 году.

Возможно, это высказывание было связано с безуспешными попытками Сергея, еще в студенческие годы, сочинять музыку, писать картины, заниматься издательской деятельностью. Тогда же появилось о нем расхожее мнение, что «свою несостоятельность художника он научился прятать за маской высокомерного сноба».

Критик Сергей Маковский впоследствии писал: «В новизну он верил как в откровение, до конца жизни искал, предчувствуя какое-то окончательное, решающее благовесте красоты».

«Город, где таится моя удача»

Так заявил Сергей Дягилев после новой встречи с Парижем. В 1895 году он закончил юридический факультет, но стезя правоведа уже не устраивала его.

Чему посвятить себя? Казалось бы, после неудач в творчестве дорога одна — в чиновники. Но как отмечали критики, Дягилев обладал даром — чутко воспринимать таланты других.

Еще в университетские годы Сергей увлекся коллекционированием. Хорошие знания истории и искусства, эстетический вкус, немного удачи… Дело наладилось.

Он много ездил по европейским странам, приобретал картины, мебель, художественные изделия из бронзы, затем стал организовывать выставки живописи. А в 1898 году Дягилев создал журнал «Мир искусства».

Удача рождает новые замыслы и устремления. А они у Сергея частенько были связаны с Парижем, в котором, как он сам говорил, «таится моя удача»…

От «Осенних салонов» до «Гранд-опера»

Известный художник Михаил Васильевич Нестеров писал: «Дягилев — явление чисто русское… В нем соединились все особенности русской одаренности. Спокон веков в отечестве нашем не переводились Дягилевы…

Редкое поколение в какой-нибудь области не имело своего Дягилева, человека огромных дарований, не меньших дерзновений, и не их вина, что в прошлом не всегда наша страна, наше общество умело их оценить и с равным талантом силы их использовать».

Сергей Павлович Дягилев с няней. Художник Лев Бакст

В 1906 году Сергей Павлович организовал выставку работ русских художников в парижском «Осеннем салоне». Помимо картин здесь были выставлены иконы, изделия художественной промышленности, скульптуры. Успех превзошел ожидания Дягилева. Французская публика с большим интересом отнеслась к его начинанию, а в прессе встречались строки: «Мы открыли для себя Россию!».

Возможно, в те дни Сергей Павлович не раз вспоминал свое высказывание: «Париж — город, где таится моя удача».

«Победу надо развивать», и Дягилев взялся за это с упоением и удвоенной энергией. Теперь он решил поразить Францию музыкой. В 1907 году ему удалось организовать пять концертов. В знаменитом и роскошном «Гранд-опера» (официальное название — Национальный оперный театр) звучала музыка Александра Бородина, Михаила Глинки, Петра Чайковского, Цезаря Кюи, Милия Балакирева, Модеста Мусоргского, Александра Глазунова, Анатолия Лядова, Николая Римского-Корсакова, Александра Скрябина. В этих концертах выступали Сергей Рахманинов и Федор Шаляпин.

И снова — ошеломляющий успех! Дягилев решил отныне проводить ежегодно в Париже русские спектакли и концерты. В мае 1908 года французская публика была потрясена оперой Мусоргского «Борис Годунов». Не считая пары недобрых рецензий, пресса Парижа с восторгом отозвалась о русской постановке. Знаменитый композитор Морис Равель, побывав на спектакле, заявил: «публика восхищалась решительно всем».

Дягилев стал в Париже одним из самых знаменитых иностранцев. Его постоянно приглашали в аристократические салоны, на званые вечера, торжественные события, банкеты. Часто его можно было встретить и на Монмартре, в мастерских художников, в компаниях французских актеров и поэтов, в театрах и кафе этого богемного уголка Парижа.

И наконец — балет

Безусловно пропаганда русского балета стала для Дягилева важнейшим делом жизни. Начало русским балетным сезонам в Париже было положено в 1909 году.

Франция была покорена не только творениями композиторов, но мастерством Михаила Фокина, Анны Павловой, Тамары Карсавиной, Иды Рубинштейн, Вацлава Нежинского и других звезд балета. Зрители восторгались и оформлением спектаклей «Русского сезона» — художниками Александром Бенуа, Константином Коровиным, Львом Бакстом, Николаем Рерихом.

Но среди французских критиков нашлись и недоброжелатели. В своей книге Елена Менегальдо приводит их нелестные отзывы о «Дягилевских сезонах» в Париже: «Музыка Бородина производит на них впечатление чего-то диковатого и почти экзотического. Эта музыка «затрагивает все самое примитивное, что в нас есть», — пишет Жак Ривьер. Этот же критик по поводу «Петрушки» Стравинского снисходительно говорит об «очаровательной неотесанности» и «тысяче восхитительно грубых движений». Однако когда эти движения сексуальны, то они ужасно шокируют «безупречный французский вкус».

А сколько негодования вызывает «Послеполуденный отдых фавна» Стравинского и его «модернизм вперемежку с варварской чувственностью»! Вот гневный приговор, который выносит «Ревю де Демонд»: «Нет ничего общего между этим искусством и нами. Невозможно расшифровать смысл, изображенный чудовищными литерами». И тот же критик будет сетовать: «Парижане, невозможно отделаться от чувства, что на два месяца нас лишили нашего города и нашего гения». Вот как «приветствовала» утонченная парижская критика русский балет Дягилева, который принес славу не только Дягилеву и его артистам, но и, как известно, упрочил славу самого Парижа как столицы мирового искусства».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});