Корсары. Легенда о Черном Капитане - Владимир Лещенко

Сухая длиннопалая кисть в массивных перстнях протянулась к камзолу Питера, и – нет, не сорвала, а как-то аккуратно и даже почтительно сняла древнюю брошь, которая тут же исчезла за отворотом рукава черного бархата с кружевной оторочкой.

– Всех в трюм, – приказал Альфредо. Этого – ко мне.

…Джона Серебряного, Кристофера и еще пятерых товарищей отвели на нижнюю палубу флейта и закрыли в небольшом помещении, которое служило, должно быть, кладовой. Запах подгнившего дерева и протухшей воды из трюма спирал дыхание.

Пленники долго молчали…

– Чертов дозор проворонил десант с берега, – бросил наконец Джон. Надеюсь их уже прикончили.

– Я даже до оружия дотянуться не успел, – пробурчал Лоу.

– Это неважно, – отмахнулся Харвуд. Какое это сейчас имеет значение? Надо что-то делать – этот тип убьет нас всех!

– Думаете, нас все же убьют? – переспросил Грегори.

– Да уж не обнимет и не поцелует, не сомневайся, – хмыкнул Аткинс. И рому не нальет, с-скотина! И дай Бог чтобы просто прирезал. Помню, когда я плавал с Гудли, двое парней заначили кошель с дублонами из добычи. Так он их насадил на абордажные крючья и спустил так чтобы ноги чуть не доставали до воды… Ну и на кровь акулы приплыли… Джиму Родни полноги откусили так он быстро кровью истек, а дружок мой, Пэдди Ирландец, полтора часа помирал…

– Протащат под килем, – прошептал Эд. Как пить дать! – Я однажды видел такое. Когда беднягу протащили под кораблем и вытянули с другой стороны, он был мертв, как крыса в пивном бочонке. И мяса на его костях почти не осталось: все содрали раковины на днище. Из него торчали белые кости.

Они немного подумали над этим. Потом Лоу сказал:

– Этот чертов хмырь – кажется испанец или португалец. А они там большие затейники по части как прикончить ближнего своего. Я видел, как в Гаване вешали команду старины Антиса. Им сперва вспороли животы, как кухарка потрошит рыбу, потом подвесили на блоках за руки и вертели, пока не выпали все внутренности; кишки вытягивались из них, как веревки. Потом отрубили им хрены и выдрали клещами яйца…

– Заткни пасть! – рявкнул Джон, и все снова погрузились в мрачное молчание.

Прошло минут десять как вдруг Лоу взвизгнул.

– Чего орешь? – по голосу Джон узнал Тома Аткинса. Я тут тебя выручить хочу – а ты визжишь как служанка которую матрос за задницу схватил!

– Черт! – воскликнул Серебряный.

– Не черт, а мой наставник Роджер Мур, самый лучший фокусник во всей старушке Англии, – ворчливо пояснил Том, распутывая узлы на руках капитана. Если бы его слушался – командовал бы сейчас бродячим цирком и имел бы свое пиво с ломтем мяса на твердой земле – а я тут с вами в вонючем трюме…

– Томми, – ласково пробормотал капитан Джон, – когда мы выберемся я выплачу тебе двойную долю… Нет, тройную!

– Ты лучше вытащи нас из этой задницы, Окорок, – проворчал из темноты Аткинс, занимаясь путами на руках Дика. Растерев затекшие руки и ноги, освобожденные пираты принялись на ощупь исследовать кладовую где их заперли.

Эд пробормотал:

– Откуда-то идет воздух. Вроде дует в шею.

– Эй, и верно. Я тоже это чувствую, – сообщил Лоу.

– Что за этой переборкой?

– Никто не знает. Может, главный грузовой трюм.

Послышалось царапанье, и Джон Серебряный спросил:

– Что ты делаешь?

– Тише ты, Окорок! Тут щель между досками. Я могу просунуть в нее пальцы.

– Если б расширить ее…

– Если кто то из команды этого проклятого плавучего гроба поймает тебя за этим, ты пропал.

– А что они сделают? Утопят нас или четвертуют? Так ты сам сказал что они и так собираются это сделать.

Лоу какое-то время трудился в темноте, потом сказал:

– Если бы чем разжать деревяшки…

– Тут под ногами какая-то доска…

– Дай-ка ее сюда.

Теперь работали все и в конце концов сумели просунуть в щель в переборке конец прочной деревянной распорки. Дерево с треском подалось и все по очереди принялись отдирать и выбивать доски, в спешке ломая ногти и загоняя щепки в ладони.

– Назад! Отойдите! – сказал капитан Джон и первым протиснулся в отверстие. Как только они услышали, что он с той стороны отползает, все по очереди последовали за ним.

Пробираясь на ощупь вперед, они задыхались – трюмная вонь, запах загнившей морской воды, и смешавшийся с ними запах перца (видимо тут недавно был груз пряностей) жгли горло. Они очутились в полупустом трюме. Света почти не было; его слабые лучи пробивались только сверху, где не были закреплены люки. Тут они нашли оружие – завалившийся сюда видимо во время одного из боев абордажный топор – весь покрытый ржавчиной на разбухшем топорище. Но выбирать как говорится не приходилось.

Дальше пошли припахивающие тухлятиной бочки – видать с солониной. Потом – какие-то тюки, и затем – опять бочки… Вокруг все было забрызгано какой-то черной дрянью. Крышка одной из бочек была сдвинута, оттуда торчала рукоять черпака. От густой маслянистой жидкости припахивало серой.

– Дьявол! Это что – то пойло которое черти служащие на этом корабле лакают вместо честного рома? – принюхиваясь осведомился Эд.

– А может в этом дерьме местный хозяин топит пленников? – подал голос Лоу. Помню рассказывали что Монбар Истребитель так приканчивал пленных офицеров – окунал их головой в ведра с хмельным… Испанцев – в мальвазию. Англичан – в джин. Голландцев – в…

– Да помолчи ты! – шепотом приказал Джон, вытаскивая увесистый латунный черпак и суя в руки оробевшему приятелю. Вот – глядишь сойдет кому-нибудь по башке звездануть!

Через полчаса они, пробираясь через люки и проскочив по главной палубе, оказались в следующем трюме, где вповалку валялось несколько дюжин их товарищей, связанных как кур или свиней.

Освобожденные разминали затекшие руки, и вооружались кто припрятанной свайкой, кто выдранным из бимса разболтавшимся нагелем, кто доской от разломанной бочки, и в глазах их блестело лихорадочное веселье. Как бы то ни было сперва нужно было добыть настоящее оружие. Потом – освободить Беатрис и других товарище. Потом… не важно. Все будет отлично – они не связаны, не беспомощны и с ними капитан Окорока – он башковитый, он придумает как выбраться из этого дерьма.

Входная дверь каюты блестела резьбой и позолотой. Подталкиваемый молчаливым конвоиром Питер перешагнул порог апартаментов д’Аялы и невольно замер, поразившись поистине королевской роскоши. Задрапированные гобеленами и персидскими коврами переборки были сплошь увешаны дорогим оружием и старинными доспехами с полустертыми гербами и девизами. «Откуда он интересно их взял?» – подумал мельком Питер. Хотя чего тут думать? Наверняка обобрал какой-нибудь рыцарский замок. Или несколько.