Нас больше нет (СИ) - Вильде Арина

Я достаю телефон, старый Давид выбросил, в новом номера Железнова нет. Хорошая причина не звонить ему, но решаю быть смелой. Он ведь заплатил за работу, а я не выполнила. Поэтому иду к Давиду, предвкушая как моя просьба вызовет в нем раздражение и гнев.

— Можешь дать номер телефона Дамира, пожалуйста? У меня не сохранился, — заглядываю к нему на кухню.

— Я тебе сброшу в сообщениях.

Киваю и снова в спальне закрываюсь. А потом долго-долго пытаюсь придумать что написать Дамиру.

«Привет. Прости, что пропала. Ты, наверное, знаешь что в нашей семье происходило. Но я вернулась и готова отдать тебе портрет. Если все в силе, конечно. Ведь я все сроки нарушила»

Блокирую телефон и прижимаю его к груди. Ответ неожиданно быстро приходит. Посмотреть страшно.

«Привет, Лера. Я очень рад что с тобой все в порядке. Все это время места не мог себе найти. И конечно же все в силе, выбирай любой день».

«Завтра. К пяти сможешь?»

«Без проблем».

— Договорились? — Дверь резко распахивается, на пороге Давид появляется. Смотрит на меня напряженно, недовольно, словно я что-то плохое сделала.

— Да. На завтра.

— Хорошо. Мне нужно отъехать. Я сейчас занимаюсь некоторыми делами вашей семьи, никуда не уходи. Охрана под окнами стоит, замки в квартире надежные, никто не залезет. Эту ночь здесь еще останешься, завтра уже точно отвезу тебя на другую квартиру.

Я киваю. А Давид разворачивается и уходит. Оставляя меня наедине со своими мыслями, сомнениями, желаниями.

Эту ночь мы снова проводим в одной постели. Просто спим в объятиях друг друга. Я не проявляю инициативу, несмотря на то что чувствую возбуждение и еще вставший член Давида, а он не настаивает. Он весь вечер задумчивым ходил по квартире, а я в своих мыслях погрязла.

На следующий день я просыпаюсь одна, до обеда в квартире нахожусь, потом за мной заезжает Давид и отвозит к Максиму. У нас сегодня первый сеанс и мне по-прежнему страшно. В основном, что ожидания не оправдаются, что зря надежду в себе возродила.

Мы долго обговариваем процедуру, где чернила наносить будем, где камуфляж. Потом я ложусь на кушетку и несколько часов подряд вздрагиваю от боли. Давид в углу сидит, от меня взгляд не отводит, напряженный весь, словно готов сорваться и меня отсюда вынести на руках. Смотрит так, словно всю боль в себя впитать хочет, а я стараюсь отвлечься на разговоры с Максом.

После первого сеанса результат конечно же не заметен. Кожа воспалена. Хорошо что предусмотрительно взяла с собой штаны широкого покроя.

— Все хорошо? — спрашивает Давид, как только мы наедине оказываемся.

— Да, хорошо, — киваю, расслабленно откидываясь на сидении.

— Поедим где-нибудь и к твоему заказчику поедем? — Давид намеренно избегает имени Давида. У меня такое ощущение, словно он боится что я не вернусь со встречи, решу остаться с Железновым.

Я киваю, не открывая глаз. Делаю несколько глубоких вдохов. Кожу жжет, анестезия перестает действовать. Пытаюсь не показывать свою слабость перед Леоновым, но он подмечает все.

— Больно? — касается пальцами моего лица. Нежно-нежно. И почти невесомо.

— Немного, — сглатываю, рвано вдыхаю воздух.

— Иди сюда, — он тенет меня к себе, прижимает к крепкой груди. В первое мгновение я каменею, но потом расслабляюсь, обвиваю руками его торс.

Просто сидим и обнимаемся. Просто слушаем биение сердце друг друга. Он такой теплый, вкусный, родной. Надышаться им не могу.

— Почему только с тобой так? — едва слышно спрашиваю я.

— Как?

— Спокойно что ли? Не знаю. Я тебя так ненавидеть хочу, Давид, но не получается. Ты моя слабость, а я хочу быть сильной.

— Я твоя сила, Лера, — он еще крепче меня к себе прижимает, целует в макушку. — Там где тебе ее не хватает, на помощь прихожу я. Пусть иногда и не вовремя.

— Я не хочу снова быть зависимой от кого-то. Все кого я люблю — уходят. У меня никого из родных не осталось.

— Есть я.

— И ты уйдешь. Сейчас хочешь меня, потому что не твоя, а потом уйдешь, — шепчу тихо, но Давид услышал.

Он отстраняется от меня, заставляет посмотреть ему в глаза.

— Этого ты боишься, Лера? Поэтому на большее не соглашаешься?

— Не знаю, — признаюсь честно, отвожу от него взгляд. — Поехали, иначе опоздаем.

Я возвращаюсь на свое место, отворачиваюсь к окну, потому что еще немного и расплачусь. А в последнее время из меня выходит слишком много слез.

Давид выбирает тихое местечко. Кухня здесь вкусная, людей мало. После ресторана он отвозит меня в бизнес центр, где мы с Дамиром договорились встретиться. Вижу что отпускать не хочет, словно стоит мне выйти из машины и упорхну, навсегда исчезну, но молчит, шуточки дурацкие не отсыпает, не комментирует ничего, когда с картиной из салона выхожу.

На охране для меня уже заказан пропуск. Я поднимаюсь на шестой этаж, прохожу к администратору. Она проводит меня к кабинету Дамира, сразу же сообщая о моем приходе. Даже не дает подготовиться, выдохнуть, с мыслями собраться.

— Лера, — глаза Дамира загораются при виде меня, он поднимается с кресла, идет ко мне с улыбкой на лице. Я же с картиной в руках застыла, и шагу ступить не могу.

Дамир останавливается напротив, взглядом по мне проходится, словно ищет изменения, что могли произойти за эти несколько недель что не виделись.

— Я рад что с тобой все хорошо. Эти две недели выдались безумно сложными для меня и… сочувствую насчет отца, Лера. Мне очень жаль, что так получилось, но поверь мне — виновные будут наказаны.

— Спасибо, — грустно улыбаюсь я. — Вот, это тебе, — протягиваю ему картину. — И, думаю, будет справедливо если за нарушение сроков я верну тебе половину оплаченной за работу суммы. Отправь мне, пожалуйста, реквизиты.

— Не стоить недооценивать свой талант. Я заплатил ровно столько, сколько считаю нужным. А теперь, давай посмотрим что получилось.

Дамир начинает распаковывать картину, я же с замиранием сердца слежу за его выражением лица, чтобы понять понравилось или нет.

— Это… прости, я не умею говорить красиво, — он отрывает взгляд от полотна, поворачивает голову в мою сторону.

— Думаю, ты врешь. Из знакомых мне мужчин ты лучше всех умеешь покорять разговорами женские сердца.

— Но не твое, правда? — вдруг ошарашивает меня вопросом, а потом быстрым шагом преодолевает разделяющее нас расстояние, нависает надо мной, немного пугает давящей энергетикой. — Твое сердце все еще занято, Лера?

Я молчу, у меня нет ответа.

— Знаешь, если вдруг оно освободится, знай что я всегда готов занять его собой. Я почему-то уверен, что Леонов на первой ступеньке оступится, и тогда я точно смогу тебя сделать своей.

Его неожиданное признание меня обескураживает. Как и то, что он делает следом.

Дамир наклоняется к моему лицу, обхватывает ладонями голову и впивается в мой рот своим. Я замираю, не в силах пошевелиться, в шоке от того что он делает, Дамир же не обращает на это внимание, терзает мои губы, целует пылко, с жаром.

Но губы не те. Вкус не тот, аромат. Щетина не так царапает кожу. Меня целует достойный мужчина, а я не чувствую ровным счетом ничего. Ни приятного удовольствия, ни отторжения. Словно не мужчина передо мной, а просто стена.

Дамир отрывается от меня так же резко и неожиданно, как и начал целовать. Я даже не успеваю среагировать, выставить ладони перед собой, например, возмутится.

— Беги, Лера, пока отпускаю, — хрипло произносит он, а в глазах одна темнота. — Беги и помни, ко мне всегда можешь обратиться за помощью. И не только за ею. Давиду привет передавай.

И я выскакиваю из кабинета, словно ошпаренная. Бегу не разбирая дороги, чудом нахожу лифт. То и дело пальцами к губам прикасаюсь, не понимая что со мной. Почему я ледышка? Почему неспособна чувствовать хоть что-то, так же с жаром отвечать?

А потом торможу. Усмехаюсь. Горько так. Только Давиду мое тело отзывается. Только из-за него пульс ускоряется. И сколько бы лет не прошло, ничего не изменится. И сколько бы ненавидеть его не пыталась — не получается. Так зачем отрицать очевидное? Я люблю его и если нас снова тысячи киллометров разделять будут — медленно начну умирать.