Время одиночек - Артём Каменистый
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Так нечестно! Ты плохой! Ты много уже заказал, а я еще ничего! Хочу желание!
– Чего тебе еще желать? Уж не задницу ли Карвинса хочешь осчастливить?
– Нет! Он противный, и злой, и грубый! Зизи хочет покататься на кораблике с дракончиками! На «Эристаре»! С друзьями хочу кататься!
– О боги, матросы будут счастливы! Давай я лучше подарю тебе лодку.
– А лодка красивенькая? – лукаво улыбнулся Олдозиз.
– Самая красивая в Империи, – поклялся Монк. – Из цельного ореха, покрыта узорами, вся в позолоте и самоцветах, с серебряными веслами и бриллиантовой дыркой в днище.
– А дырка зачем? – недоуменно нахмурился наследник.
– Дырка затем, чтобы все эти ходячие задницы, которых ты называешь друзьями, утонули в первом же плавании по этому чудесному вонючему озеру. Да и вообще – этим дырявым типчикам на другом плавать и не положено.
– Ты – злой! Хочу «Эристар»! Не пойду к себе и не стану переодеваться. Так и буду сидеть, пока не замерзну от ночного холода! И ты умрешь потом от жалости и угрызений совести!
– Я?! От жалости?! От угрызений чего?! Братец, да ты бредишь! Сиди тут хоть неделю – «Эристара» тебе не видать. Этот новейший дракононосец Империи создан не для прогулок – катать на нем напомаженные задницы я не намерен! Да не ной ты, нюня, «Эристар» ушел в боевой поход, когда вернется – неизвестно.
– А когда вернется, мне можно будет покататься на нем с друзьями?
– Тебе – возможно, друзьям – нет.
– Зизи будет плакать! Зизины глазки изойдут слезами.
– Да хоть улейся слезами – ноги их на «Эристаре» не будет. Из пяти твоих друзей семеро – шпионы, мне вражеские глаза там не нужны. Я не настолько щедр, чтобы раздавать государственные секреты, да еще и через заднее место.
– А можно, мы покатаемся на другом кораблике?
– Лодка. Озеро. Топиться.
– Зизи завтра пойдет в этом платье на прием послов.
– Не пойдет – я тебя раньше придушу!
– Если у Зизи будет прогулка на корабле, Зизи не пойдет на прием – вместо нее пойдет Олди. – О боги!!! Ну за что мне это наказание?!!! Получишь ты свой корабль, но прогулка будет до устья Тессы – не дальше.
– Как ты мил и добр! И друзей можно? – Бери их всех, и загружайтесь на «Илвин», когда завершится его ремонт.
– А «Илвин» – большой корабль?
– Дурак! Откуда на Тессе под Столицей большие корабли?! Река, знаешь ли, со времен Первого Императора полноводнее не стала. Вам этого брига вполне достаточно будет – все отлично поместитесь. И каюта там для тебя подходящая есть.
– Монки, ты – чудо! Заботишься обо мне, будто я твой младший брат, а не старший. Прости, если я тебя расстроил этим глупеньким нарядом, – очень хотелось пошутить. Ты же ни на минуточку не поверил, что я буду принимать послов в таком платье? Нет? И верно – это платье мне совсем не идет, мне идет розовое. А музыкантов можно взять?
– Бери – я сегодня сама щедрость.
– Чудно! Только вот у меня на них денег нет. Честно говоря, я даже не знаю, что там делать буду без денег. Это же так скучно. А Тори не дает, он говорит, что ты что-то там отрезал, и теперь совет не имеет доступа к казне. И еще говорит, что все равно денег в ней нет.
Монк, закатывая глаза, прошипел:
– Тори я когда-нибудь отрежу не доступ, а нечто поинтереснее…
Милый братец, я распоряжусь загрузить «Илвин» припасами для всей вашей чудесной компании. Ты ни в чем не будешь нуждаться.
– Ну хоть немножечко денег дашь? Я кое-что хочу себе купить.
– Дам, – окончательно сдался Монк.
– Ты – чудо! А капитану скажешь, чтобы он приказывал матросикам танцевать?
– Прикажу. И кингстоны (Кингстон – клапан на подводной части обшивки судна. В данном диалоге фраза «открыть кингстоны» обозначает «затопить судно».) тоже прикажу ему открыть на самой глубокой точке фарватера.
– Кинг… Что?
– Это такая штучка для развлечения твоих друзей. Дико интересная.
– Братик, дай я тебя поцелую – ты сегодня непревзойденно хороший!
Монк, отшатываясь от надвигающегося толстяка, замахал руками:
– Олди! Я думаю, обойдемся и без этого. И давай так – бегом к себе, и чтобы я тебя в этом платье больше не видел! И вообще в платье! Ты не шут, ты – наследник престола! И так тебя уже чуть ли не в открытую называют наследницей! Боги, как ты терпишь всю эту вонь!
– А у меня есть надушенный платочек.
Монк, не в силах больше задерживаться в этой клоаке, резко зашагал назад. Проходя мимо пажей, не удержался – раскинув руки, выбил у них игрушечные алебарды, но эта выходка не принесла ему облегчения. Почти всегда в последнее время общение со старшим братом ничего, кроме испорченного настроения, не приносило.
И ведь странно… Монк убил немало людей, причем некоторых своими руками. Закаляя волю, он целыми днями сидит в пыточных застенках – приучил себя равнодушно относиться к человеческим страданиям. Плевать, что его считают садистом, – душевное равновесие, прежде всего. Есть грязь, которую можно смыть лишь кровью, – надо заранее быть к этому готовым.
Почему он до сих пор не решился на это? Почему этот извращенный избалованный дегенерат еще жив? Почему Монк – до сих пор всего лишь второй наследник? И это при всем своем пренебрежении к пролитию крови: ведром больше, ведром меньше – какая разница… Для Империи будет огромным благом тот миг, когда перестанет биться сердце этого дурака. Почему он позволяет ему жить? Сколько можно терпеть балаган?
Столько, сколько решит судьба, – убить Олдозиза Монк не мог.
Что– то ему не позволяло…
ГЛАВА 16
Боцман, заглянув в кубрик, рявкнул негромко, но Тим подскочил как ужаленный:
– Тимур, одеться – и бегом наверх!
На свете матросы никогда не экономили: кубрик освещали целых три светильника. Неудивительно – ни на одном китобойном судне никому и в голову не придет экономить жир. По совместительству светильники одновременно являлись и единственными нагревателями в помещении – печки здесь не было. Жаль: наверху от мороза замерзает вода – здесь до этого еще не дошло, но пар изо рта уже третий день валит.
Выбравшись из-под куцего ватного одеяльца, Тим с наслаждением вытянулся, разминая суставы. Спать приходилось в позе эмбриона – уже все кости от этого ноют. Можно, конечно, брать одеяла у тех, кто на вахте, и укрываться двумя, во весь рост. Но Тим боролся с искушением – он не прекращал военной кампании против вшей, и заносить на свою койку чужих насекомых не хотелось.
Надел штаны, сразу сунул ноги в войлочные ботинки с подошвой из китовой шкуры: на носки времени не тратил – он так и спал в шерстяных, грея ноги. Рабочая рубаха, на нее – собачья безрукавка мехом внутрь и уже потом – старенькая стеганая куртка, доставшаяся по наследству от умершего Шинка. Шапки у Тима нет – накинул навощенный парусиновый капюшон с острым верхом, прихватил его за тесемки к петлям на воротнике.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});