Краткая история Англии - Саймон Дженкинс

В той области, которая, по общему мнению, была у Тэтчер главенствующей, – в политике приватизации – премьер была гораздо осторожнее не в последнюю очередь потому, что понимала, какую политическую цену ей уже приходится платить за жесткие условия первых трех годовых бюджетов в начале 1980-х гг. В местном самоуправлении она распорядилась устраивать тендеры частных фирм на предоставление услуг, таких как сбор и вывоз отходов. Тэтчер настаивала, что у жителей должно быть «право покупать» свои жилищно-коммунальные услуги. Она вынуждала местные органы управления экономить бюджетные средства жестче, чем где бы то ни было в Европе. А в 1985 г. по распоряжению премьер-министра был упразднен стратегический орган управления Лондоном, Совет Большого Лондона, которым в тот период управлял представитель левого крыла Лейбористской партии Кен Ливингстон. И все же Тэтчер всячески препятствовала приватизации угольных шахт, железнодорожных путей сообщения и почты, которые она считала «общенародными». А себя Тэтчер отождествляла с народом: так, компанию Britoil она называла «моя нефть» и спорила с Европейским союзом из-за «своих денег». И хотя во многих отношениях она была последовательницей Роберта Пиля, ей были не чужды также взгляды и методы Дизраэли.

В 1983 г. Найджел Лоусон, бывший финансовый журналист и решительный сторонник свободного рынка, сменил Хау на посту министра финансов, что положительно сказалось на ходе приватизации. Список предприятий, подлежавших разгосударствлению, показал, что в послевоенный период консенсуса национализация коснулась едва ли не каждого сектора экономики. Список включал в себя автомобилестроение, вагоностроение, нефтедобывающие и нефтеперерабатывающие компании, авиаперевозки, аэропорты, паромы, морские порты, предприятия по производству компьютеров, телефонную и телеграфную связь, производство стали, газ и электричество. Все предприятия, которые до войны находились в частных руках, очень быстро вновь перешли в частный сектор экономики. В 1986 г. Лоусон вступил на доселе неприкосновенную территорию финансовых услуг. «Большой взрыв» в лондонском Сити 27 октября допустил иностранные фирмы к наиболее ревностно охранявшимся рынкам, торговым банковским услугам, и разрешил строительным инвестиционным компаниям также участвовать в торгах на бирже. Все барьеры пали, осторожность была отброшена. Подогреваемая выпуском акций приватизированных предприятий, занятых оказанием коммунальных услуг, экономическая активность переживала настоящий бум до «черного понедельника» в октябре 1987 г., дня обвала финансовых рынков. Это событие странным, как могло бы показаться, образом совпало с мощнейшей в истории метеонаблюдений «Великой бурей», при которой скорость ветра достигала 190 километров в час. На юго-востоке Англии эта буря вырывала с корнями целые леса. Однако Сити восстановился быстрее, чем зеленые насаждения, и всего через десять лет Лондон уже соперничал с Нью-Йорком за право называться столицей мировых финансов. Но экономика теперь в значительной мере зависела от финансовых услуг, что спустя два десятилетия дорого ей обошлись.

К этому моменту окончательно сформировались основные черты «тэтчеровской Британии». Страна восстановилась от потрясений 1970-х гг. и медленно, но уверенно продвигалась вверх в рейтинге самых процветающих стран Европы. Большинство людей стали богаче, включая тех, кто получал пособия от государства, хотя пресса уделяла особенно много внимания тратам на машины и дома «яппи» (young urban professionals, молодых горожан с высшим образованием и высокими доходами). Первое поколение выпускников быстро развивающихся новых университетов, как мужчин, так и женщин, боролось за рабочие места. В сатирической пьесе Кэрил Черчилль «Серьезные деньги» (Serious Money, 1987) описывается делец-миллионер с фондовой биржи, среднестатистический преуспевающий выходец из рабочего класса, «медианный избиратель» Маргарет Тэтчер. Но постановкам лучших лондонских театров бросали вызов здания Кэнэри-Уорф и бесконечные американские телесериалы «Даллас» и «Династия». Лондон все больше походил на Нью-Йорк. Если 1960-е гг. были «травоядными», а 1970-е – «плотоядными», то 1980-е стали совершенно «всеядными».

Несмотря на имидж бессердечного, безжалостного политика, Тэтчер идея пресловутого послевоенного консенсуса была ближе, чем многим могло бы показаться. Ей было трудно ограничивать социальное обеспечение, бюджетные отчисления на эти цели увеличивались на протяжении всех 1980-х гг. Выросли даже затраты на жилищные субсидии, что ей особенно не нравилось – если только это не были ипотечные кредиты на покупку жилья. Представитель правого крыла консерваторов Николас Ридли даже назвал правительство 1983 г. «впустую потраченными годами Тэтчер». Конечно, только после третьей победы на выборах 1987 г. Тэтчер чувствовала себя достаточно уверенно, чтобы нападать на департаменты Уайтхолла так же решительно, как в свое время на местные органы управления и на сектор госторговли. Но даже здесь она отказалась от приватизации Национальной службы здравоохранения, а в сфере образования ее реформы сводились скорее к централизации, чем к приватизации. Тэтчер ввела первую в Англии общенациональную учебную программу, которая строилась вокруг «ядра», включавшего английский, курсы естественных наук и технологии и краткий курс истории и географии. Изменения в руководстве университетов покончили с самоуправлением этих учебных заведений, которое зародилось еще в Средние века. Министр образования Кеннет Бейкер в «белой книге» по образованию 1988 г. провозгласил, что университеты должны «стать ближе к миру бизнеса». Это было возрождение централизованного планирования 1940-х гг. Нейтральный комитет по распределению субсидий университетам был распущен, и оценивание научных достижений переходило непосредственно под юрисдикцию Уайтхолла. Достижения ученых стали измерять количеством напечатанных книг и написанных статей.

Запас жизненных сил у Тэтчер просто поражал. Она могла засидеться допоздна с бокалом виски и встать рано после каких-нибудь четырех часов сна, сделать прическу у парикмахера, пока ей докладывают новости сельского хозяйства. Личный секретарь стоял рядом, чтобы передать ее недовольные замечания по поводу «чересчур больших субсидий фермерам» дежурному чиновнику в Министерстве сельского хозяйства. К концу десятилетия, однако, Тэтчер заметно сдала. В ноябре 1989 г. она с радостью восприняла новость о падении Берлинской стены как доказательство победы в длительной борьбе с коммунизмом, но не прониклась духом времени и резко возражала против объединения Германии. Ее властность и категоричность привели к тому, что коллегам было все труднее работать с ней, и, как и многие премьеры до нее, достаточно долго находившиеся у власти, она замкнулась в узком кругу своих помощников на Даунинг-стрит.

В последний год пребывания Тэтчер на посту премьер-министра она стремительно теряла влияние. В своем манифесте от 1987 г. Тэтчер обещала заменить поимущественный налог, тогда известный как местный налог, коммунальным налогом, в реальности же он стал первым подушным налогом со времен Джона Гонта. Его так и называли в народе. Этот налог ввели в 1989 г. в Шотландии, и он был настолько непопулярен, что консерваторы лишились поддержки избирателей в этой части королевства. В Англии налог ввели в 1990 г., и уже в марте на Трафальгарской площади прошли серьезные массовые акции протеста. К концу года на 2,8 миллиона человек были наложены штрафные санкции за неуплату налога. Члены парламента от партии консерваторов были близки к отчаянию: этот налог чрезвычайно негативно влиял на их шансы на переизбрание. К этому добавилось и отступничество двух самых верных помощников Тэтчер, Лоусона и Хау – министра финансов и министра иностранных дел. Они оба выступали за то, чтобы Великобритания приняла участие в новой системе, введенной Европейским сообществом, которая получила название «Европейский механизм регулирования валютных курсов», в рамках подготовки к введению единой европейской валюты. На тот момент этот вопрос не являлся ключевым или значимым, но отношения внутри кабинета министров были настолько скверными, что оба министра подали в отставку в 1989 и 1990 гг., оставив Тэтчер без политической поддержки. В своей разгромной речи об отставке 13 ноября 1990 г. Хау говорил о своих коллегах, которые вели переговоры в Европе: «Это все равно что посылать ваших ведущих игроков в крикет на линию только затем, чтобы в тот момент, когда им нужно будет сделать первый удар, они обнаружили, что их биты накануне игры сломаны самим капитаном команды». Напряжение быстро росло. Вслед за Хау бросил вызов Тэтчер давний критик ее диктаторского стиля Майкл Хезелтайн, выдвинув свою кандидатуру на пост лидера Консервативной партии. И хотя Тэтчер победила в первом туре голосования, перевес голосов был недостаточным, чтобы предотвратить второй тур, в котором второстепенные кандидаты уже бы не участвовали. В этом раунде Тэтчер могла проиграть, и 22 ноября она по одному вызывала своих коллег по кабинету министров, чтобы спросить их совета. Каждый из министров порекомендовал ей подать в отставку, но не рисковать на выборах, так как она может проиграть Хезелтайну, а такого лидера партии никто из них не хотел. Тэтчер была совершенно раздавлена. Позже эту ситуацию назовут «дефенестрацией на Даунинг-стрит». К удивлению всей страны и к потрясению всего мира, Тэтчер действительно подала в отставку. Позже в тот же день, на последнем заседании палаты общин, во время, отведенное для вопросов правительству, лидер лейбористов Нейл Киннок попытался напасть на нее с критикой. Впоследствии она вспоминала, как благодарна была за возможность гневно ответить ему и остальным своим критикам, «иначе я расплакалась бы». «Мне начинает это нравиться», – закончила она под общий смех.