Сталинград - Энтони Бивор

На второй день наступления 6-я танковая дивизия немцев достигла Верхне-Кумского. На холмах рядом с этой деревней разыгралось сражение, которое Раус назвал «гигантским борцовым матчем». Яростная схватка длилась три дня и стоила больших жертв обеим сторонам. Однако последующие события показали, что эти кровопролитные бои имели лишь косвенное отношение к выводу 6-й армии из окружения. Судьба армии Паулюса решалась совсем в другом месте, в 125 километрах к северо-западу.

К счастью для русских, Сталин быстро понял, что Жуков и Василевский правы. Лучшим способом пресечь попытку 6-й армии прорвать кольцо окружения была блокировка ударной группы генерала Гота. Главный же удар следовало нанести в другом месте. Сталин полностью одобрил план операции «Сатурн» и дал согласие на некоторую отсрочку наступления. В первый день сражений у Верхне-Кумского были отданы соответствующие приказы, предписывавшие командованию Воронежского и Юго-Западного фронтов подготовить новую версию операции, известной под кодовым названием «Малый Сатурн». Суть это плана состояла в том, чтобы смять 8-ю итальянскую армию и выйти в тыл группы армий «Дон». Удар в направлении Ростова исключался. Армиям двух фронтов следовало подготовиться к операции в трехдневный срок.

Еременко нервничал. И было из-за чего. Танковый корпус Гота вышел к реке Мышковая, 6-я танковая дивизия Рауса находилась менее чем в сорока километрах от края «котла», а 2-я гвардейская армия Малиновского задержалась в пути из-за снежных буранов. Гвардейцы никак не успевали занять заданные позиции к 19 декабря. Еременко опасался также, что танковые дивизии 6-й армии вот-вот ударят из «котла». Он не мог знать, что Гитлер упорно отказывается дать разрешение на прорыв из кольца и что оставшиеся у Паулюса танки имели запас горючего в лучшем случае на десяток километров.

19 декабря фельдмаршал Манштейн самолетом отправил в «котел» майора Айсманна, своего офицера разведки, с тем, чтобы тот проинструктировал Паулюса и Шмидта на предмет подготовки к операции «Удар грома». Противоречивые версии того, что именно и кем было сказано во время этой встречи, до сих пор остаются предметом ожесточенных споров. Манштейн, конечно, не хотел брать на себя ответственность и идти против фюрера. Он не дал Паулюсу четкой программы действий и из соображений безопасности отказался лично лететь в «котел». И все же Манштейн с самого начала должен был понимать, что Паулюс, привыкший действовать только по указке, никогда не решится на прорыв из окружения без официального приказа верховного командования. Последующие попытки Манштейна снять с себя вину за судьбу 6-й армии не выдерживают никакой критики. Некоторые источники утверждают, что в конце жизни он сильно страдал от угрызений совести, хотя его уже никто ни в чем не винил.

16 декабря, через четыре дня после начала наступления Гота, 1-я и 3-я гвардейские армии русских, находившиеся выше по течению Дона, нанесли удар в южном направлении. Почти сразу советские танковые части наткнулись на немецкие минные поля; из-за этого выступление оказалось не слишком удачным. Однако уже два дня спустя 8-я итальянская армия, оказавшая русским отчаянное сопротивление, была полностью смята. Резервов для организации контрнаступления у немцев не оказалось, поскольку 17-я танковая дивизия была передана Готу для участия в операции к востоку от Дона. К тому же советские танковые колонны прорвались на юг в заснеженные степи, и даже сильный мороз не помешал Т-34 успешно пройтись по тылам группы армий «Дон».

Самую большую угрозу для немцев представлял 150-километровый бросок 24-го танкового корпуса генерал-майора Василия Михайловича Баданова. В полдень 23 декабря корпус захватил деревню, находившуюся неподалеку от Тацинской, главного аэродрома «Юнкерсов-52», снабжавшего Сталинград. Генерал Фибиг получил приказ фюрера удерживать занятые позиции и поднимать самолеты в воздух, только если аэродром подвергнется артиллерийскому обстрелу. Никто и не предполагал, что колонна русских танков подойдет к самому краю аэродрома и лишь тогда откроет огонь.

Фибиг и его офицеры были в ярости. Можно потерять аэродром, но ведь его можно вернуть. А вот если будут утрачены транспортные самолеты, то вместе с ними погибнет и 6-я армия. У Фибига не было сухопутных войск для защиты «Таци», как в Люфтваффе называли этот аэродром. Все, что можно было сделать, – это поставить семь зенитных орудий на прямую наводку для прикрытия дороги, ведущей к аэродрому, и подготовить все исправные самолеты к вылету. Однако это оказалось не так-то просто. «Вокруг взлетной полосы началось настоящее столпотворение, – делился потом впечатлениями начальник штаба Рихтгофена. – Когда заработали все моторы сразу, люди едва могли слышать друг друга. Человеку, стоящему в метре от тебя, приходилось кричать во весь голос». В довершение всех бед начался снег. В воздухе повис плотный туман.

В 5.30 утра на аэродроме взорвались первые снаряды. Большая часть советских танков шла не по дороге, а появилась прямо из степи. Из-за жуткого шума летчики даже не сразу поняли, что происходит. Лишь когда загорелись два «юнкерса», Фибиг отдал приказ: «Объявляю всем вылет. Направление – Новочеркасск!» Бегство из Тацинской началось. Несмотря на неразбериху, царившую на аэродроме, пилоты не поддались панике и действовали быстро и четко. Самолеты поднимались в воздух один за другим. Русские танки расстреливали «юнкерсы» в упор, а один даже протаранил трехмоторный самолет, еще только выруливавший к взлетной полосе. И самолет, и танк взорвались, превратившись в огненный шар. «Юнкерсы» сталкивались на взлетной полосе, выходили из строя под огнем советских танков, к тому же видимость ухудшалась с каждой минутой. Оставшимся самолетам приходилось объезжать горящие обломки, чтобы вырулить на взлетную полосу. Наконец в 6.15 утра одной из самых последних взлетела машина Фибига. В общей сложности спаслись пятьдесят два «юнкерса» и шестнадцать тренировочных самолетов, семьдесят две машины были потеряны.

После этого смелого рейда Баданов, лишившись всех боеприпасов, на пять дней оказался отрезанным от основных частей. Пять долгих дней его корпус выдерживал удары немецких войск. Сталин по достоинству оценил этот подвиг. Формирование было переименовано во 2-й гвардейский танковый корпус, а сам Баданов первым получил новый орден Суворова. Советские газеты писали, что танкисты Баданова уничтожили четыреста тридцать самолетов противника. Конечно же, это было преувеличением, но дело даже не в количестве машин. Главным результатом атаки Баданова стало то обстоятельство, что аэродром в Тацинской больше не использовался немцами в качестве базы транспортной авиации, а Люфтваффе пришлось искать новое место для аэродрома и наспех оборудовать взлетные полосы.

Исход миссии Гота был предрешен. Угроза левому флангу группы армий «Дон» и возможность прорыва русских войск к Ростову заставили Манштейна пересмотреть свой первоначальный план. Танковые дивизии у реки Мышковой несли тяжелые потери. 6-я танковая дивизия за один только день потеряла тысячу сто человек. Поэтому вечером 23 декабря Гот получил приказ отвести свой танковый корпус назад. Генерал Раус в то время записал в своем дневнике: «Для каждого самого последнего обозного солдата стало очевидно, что Сталинградская битва проиграна. Никто толком не знает, чем руководствовался Манштейн, отдавая этот приказ, но все томятся предчувствием скорой беды».

В ту же ночь фельдмаршалы при помощи телеграфа обсудили создавшееся положение. Манштейн сообщил Паулюсу, что 4-я танковая армия встретила сильное сопротивление, а итальянские войска на северном фланге разбиты. Паулюс спросил, не пришел ли приказ, позволяющий 6-й армии попытаться вырваться из окружения. Манштейн на это ответил, что ставка фюрера молчит. Манштейн намеренно не вдавался в подробности, но если бы рассказал Паулюсу всю правду, тот понял бы, что 6-ю армию уже ничто не спасет.

15 декабря с северо-востока подул сильный и порывистый ветер. Все вокруг обледенело: телеграфные провода, голые деревья и обрывки разбитой техники. Земля промерзла до такой степени, что каждый шаг отдавался звенящим гулом, как будто человек шел по металлическим плитам. После заката солнца белесый ландшафт приобрел арктическую голубизну. Русские встретили наступление холодов с радостью. Мороз был их естественным союзником. «У нас наступила настоящая зима, – писал один солдат своей жене. – Вчера ударил славный морозец! У меня все в порядке, чувствую себя хорошо. Почему так редко пишешь?»

Но больше всех наступления морозов ждали бойцы б2-й армии Чуйкова в самом Сталинграде. Съев неприкосновенный запас в двенадцать тонн шоколада и все то, что сбрасывалось с бипланов У-2, солдаты отчаянно голодали. К счастью для русских, несудоходная Волга замерзла за одну ночь с 15 на 16 декабря. Сначала по льду проложили дощатый пешеходный настил, а затем из веток, политых водой, соорудили настоящую дорогу, по которой могла пройти даже тяжелая техника. Первым делом все раненые были отправлены в госпиталь на восточном берегу. Навстречу грузовикам с ранеными шла артиллерия, предназначенная для обстрела с близкого расстояния административного здания завода «Красный Октябрь», превращенного немцами в неприступную крепость.