Сокровища Сьерра-Мадре. «Шкода» ZM 00-28 - Б Травен

— Это первое, что пришло в голову.

— В комнате уже убрали, — с сожалением заметил Пооч.

— Как и везде.

— Это порядком осложняет нашу работу. И все же… давайте оглядимся, может, что и найдем. Какое все-таки тихое место.

— Всего полчаса езды от Будапешта, — заметил Кепеш.

Пооч вскинул голову.

— Что вы этим хотите сказать?

— О, ничего особенного.

За десять минут они основательно осмотрели всю комнату.

— Ничего нет, — ворчал Кепеш. — Наверняка она все взяла с собой.

— Вы имеете в виду драгоценности? — спросил Пооч.

— Да. Пожилая дама только что сказала мне, что вчера вечером на Жофии были роскошные драгоценности. И ее жених из-за этого был страшно сердит. Эти драгоценности, по-моему, принадлежали Еве Борошш.

— Я тоже так думаю. Действительно, она поступила легкомысленно, что надела их.

— Где они могут быть сейчас?

— Кое-что обнаружили в квартире Жофии Бакони, в ящике ночного столика. Золотую брошь с жемчугом. По-видимому, семнадцатый век. А где остальное?

— Возможно, уже сбыли, — предположил лейтенант.

— Кроме тех, которые Жофия взяла с собой в дом отдыха. Правда, и они уже исчезли.

— Доктор Хинч?..

Пооч отрицательно покачал головой.

— Думаю, что монеты доставили ему немало хлопот, и едва ли он возьмется сбывать еще и драгоценности. Ему сейчас не позавидуешь. Он, конечно, догадывается, что мы за ним следим. Если ему не удалось все сбыть и кое-что осталось в его квартире, то неудивительно, что у него разыгралась мигрень!

— Со вчерашнего дня он никуда не выходил.

— Если вещички еще у него, то сегодня вечером он постарается вынести их из дома. И тогда мы его задержим.

— А если он попытается спрятать их в квартире?

— Может, и попытается, хотя это не лучший выход.

Кепеш сложил вещи обратно в шкаф.

— Ничего, — разочарованно заключил он. — Можем идти.

— Жаль. Но я все-таки пришлю сюда оперативную группу, а пока запру дверь.

Когда следователи появились на террасе, дамы по-прежнему сидели в шезлонгах и встретили их взглядами, полными любопытства.

— Расскажите, что произошло утром? — спросил Пооч, наклонившись к Трети.

— Сегодня утром? Когда я выглянула в окно и увидела перед домом машину, я надела тапочки, халат и побежала на улицу, чтобы пожелать Жофии и Гезе счастливого пути, хотя… — Трети покраснела, — вечером я им уже пожелала. А Геза как раз вышел из машины и пошел в дом.

— А Жофия?

— Она осталась в машине. Мы едва успели сказать с ней несколько слов, а Геза уже вернулся.

— У него было что-нибудь в руках?

— Да. Коричневая картонная коробка.

— Какая примерно?

— Как коробка из-под ботинок.

— Тяжелая?

— Нет, легкая.

— Как вы это определили?

— Когда он бросил ее на заднее сиденье. Я как раз хотела взять у Жофии открытки, а он не разрешил.

— Что у него было в руках, кроме этой коробки?

Трети задумалась, затем решительно заявила:

— Ничего. Больше ничего.

— А в машине?

— Этого я не знаю. На заднем сиденье были всякие вещи, то, что обычно берут с собой в дорогу: сумка с провизией, одежда. И портфель.

— Какой портфель?

— Ну, обычный мужской портфель. Довольно большой, темный, с крупными замками.

— Может, «дипломат»?

— Нет-нет, — запротестовала Трети. — Я еще подумала, что такому элегантному мужчине, как Геза, куда больше пошел бы «дипломат».

— Вы тоже обратили внимание, что на Жофии вчера вечером были очень красивые драгоценности?

Трети укоризненно посмотрела на Манци.

— Это она вам сказала, да? Так вот, на шее у Жофии действительно висела довольно броская побрякушка на толстой блестящей цепочке. На руках было несколько браслетов, а на пальцах — кольца, наверное, штуки три. В общем, полным-полно всякой бижутерии. Моя подруга считает, что это натуральные драгоценности. Вещи, конечно, красивые, ничего не скажешь, только не думаю, чтобы они были настоящие.

— Может быть, вы разбираетесь в драгоценностях?

Трети густо покраснела.

— К сожалению, нет. Я работаю бухгалтером, зарплата у меня небольшая. Как, впрочем, и у моей подруги!

— Да-да, конечно. У нас к вам еще одна просьба. Может быть, вы проводите нас до машины? Это недалеко, всего несколько минут пешком.

— С удовольствием, — охотно согласилась Трети.

Манци со вздохом отложила вязанье.

— Идемте.

Красная «Лада», в которой сидел водитель, стояла на обочине шоссе. Пооч достал с заднего сиденья папку. Вынув оттуда фотографию, он показал ее женщинам.

— Узнаете?

Это была фотография мертвой Жофии Бакони.

Трети, побледнев, вцепилась в Манци.

— Да, это Жофия, — прошептала она.

— Что с ней случилось? — спросила Манци. — Автомобильная катастрофа?

— Нет, — Пооч все еще держал в руках фотографию. — Ее убили. Повесили в собственной квартире.

— Это платье… было на ней утром, — пролепетала Трети, — а браслеты… на ней нет браслетов. Я слышала, как они звякнули у нее на руке, когда она потянулась за сумочкой…

— А ее жених… Геза… где он? — рискнула спросить Манци.

— Пока не знаем. Скоро будет готов его фоторобот. Я пришлю вам, чтобы вы определили, насколько он похож на оригинал.

Было уже пять часов, когда Берталан Керекеш попал наконец домой.

— Берци, это вы? — спросила Штефлер, не отрывая взгляда от телевизора. — Сегодняшнюю газету я положила к вам на стол.

— Ну как дела?

— Ваша жена приходила.

— Вот как? Когда же?

— Утром, около половины десятого.

— И что же?

— То же самое, что и в прошлый раз. Только я ее не впустила. Сказала, что вас нет дома и все тут. Ну какое она имеет право заходить в вашу комнату?! Нечего ей лезть в ваши дела!

— Вы молодчина!

— Взгляните! — взволнованно сказала женщина, указывая на экран телевизора. — Вот так тюлени! Как слоны! Просто не верится, что есть такие животные! Если бы не изобрели телевизор, мы бы многое не знали! Да, она просила передать, чтобы вы сегодня же к ней зашли. Сказала, что очень срочно. Ей обязательно нужно вам что-то сказать.

— Хорошо. — Берци наклонился к телевизору. — Ой, и впрямь тюлени! Просто не верится… Я хочу принять ванну. Она свободна? Сегодня вечером я ухожу, вернусь, может, только под утро.

— Куда это вы собираетесь?

— Пойду в «Максим», развлекусь немного.

— Один?

— Разве у меня кто-нибудь есть?

— Нет, — подтвердила хозяйка. В самом деле, за те пять месяцев, которые он здесь живет, кроме его бывшей жены, к нему не заглядывала ни одна женщина.

— Заприте за мной дверь. Я возьму ключ. А как чувствует себя господин Штефлер? Вы были у него в больнице? Надеюсь, ему лучше?

— Все так же.

— Ну что ж, и на том спасибо. Хорошо еще, что состояние его не ухудшается. Представляете, сегодня никто даже не заметил, что я опоздал на работу!

— А вы опять опоздали?

— Да всего на пару минут. Проспал. Вы разве не слышали, как хлопнула дверь? Я так старался, закрыть ее потише, чтобы вас не разбудить, да не удалось. Выскользнула ручка. Вот как бывает.

— А я ничего и не слышала.

— Тогда все в порядке. Впредь буду осторожнее.

— Пора вам купить себе будильник!

— А зачем? Если я сплю, никакой будильник меня не разбудит.

— В конце концов вам нагорит за эти опоздания!

— Не беспокойтесь, — отмахнулся Берци. — Я всегда отработаю. И начальство это прекрасно знает. Вот и сегодня задержался. А то, что я без конца мотаюсь за город? Кто мне за это заплатит? Мокну, мерзну, чтобы достать шефу бойлер. Еду то туда, то сюда, не сплю, не ем — ив конце концов, пожалуйста, добываю. Ну кто бы стал с этим возиться, как вы думаете? Но раз надо — значит надо. Вам вот, например, раздобыл садовые ножницы, хотя это такой дефицит, днем с огнем не сыщешь! А достал, верно?

— Вы, Берци, самый лучший мой квартирант!

— То-то! Говорил я вам, когда вселялся, что мы найдем общий язык. Вот и с господином Штефлером мы как славно подружились.

— Хорошо, Берци, хорошо. Идите спокойно купайтесь. Я пойду в ванную только после фильма, сегодня хороший фильм. Английский детектив. Убивают женщину.

— Что вы говорите! Чего только не бывает на свете!

Штефлер сделала потише телевизор и прислушалась. В ванной текла вода. Берци возился у себя в комнате, слышно было, как он открывал и закрывал дверцы шкафа. Два раза выходил на кухню, затем в ванную, закрыл воду. Вскоре зашумела кофеварка.

— Выпьете кофе? — спросил Берци, заглянув в комнату. — Только что купил, свежий. Очень крепкий.

— Выпью.

— Я положил в него два кусочка сахару, — сказал Берци, протягивая чашечку. — Вы ведь пьете с двумя, не так ли? Ну вот, а потом будете жаловаться, что плохо спали.