Лиан - Сарко Ли

— А остальные не знают?

— Остальные могут видеть нас где угодно, но не догадаться, что это мы. Для всех мы просто люди. Но между своими обычными делами мы назначаем ольтвизорам встречи в укромных местах, разъясняем, что они должны делать, и они распоряжаются от нашего имени. А в самом Доме мы почти не бываем.

— А если ольтвизор обманет? — заинтересовался я.

— Ни разу не было, — твёрдо сказал Сакпор. — Но у богов на этот случай есть свои соображения.

— Расскажите им про Поцелуй Гуарекана, — бросил Акар, старательно распиливая диван на две половинки.

— Гуарекан? — Калтар приподнял бровь.

— Я расскажу, — кивнул старший бог. — Лиан, ты знаешь, как становятся ольто?

Я помотал головой.

— Сейчас их восемь, по двое из каждой касты. Когда у кого-нибудь из них появится ребёнок, он — будущий ольто. И он единственный ребёнок в семье, больше быть не может. Всё время он ничего не знает, и о том, что его родители — ольто, тем более. Но когда этот ребёнок найдёт себе пару, вторую половнику, с которой захочет прожить всю жизнь — тогда наступает час. Родители приглашают их куда-нибудь, и оттуда переносятся в Горный Зал уже вчетвером. И там…

— И там они получают Поцелуй Гуарекана, — перебил Калтар. — Они становятся новыми ольто, а старые уходят.

— Уходят? Умирают, то есть? — удивился я.

— Нет. Они забывают всё, что было с ними до этого, и ложатся в клинику с диагнозом «амнезия».

— Не кажется ли вам, что это как-то слишком жестоко? — я недоуменно откинулся на спинку дивана. Рена рядом со мной согласно кивнула.

— А я говорил, он будет против, — вполголоса заметил Калтар, передавая беседу в руки Гуарекана.

— Знать об ольто могут только сами ольто и ольтвизоры, — ответил бог.

— По-вашему, старые ольто обо всём растреплют? — мои брови поменяли положение. — Я бы не согласился на такую участь! А если мой ребёнок кого-то полюбит лет в семнадцать? Что, мне сразу на покой?

— Мы знали об этом с самого начала, — заметил Энебарр.

— То есть у вас был выбор, хочешь сказать? — я невесело усмехнулся. — Вот скажите, вы у детей спрашиваете? Хотите ли вы быть ольто? А они вдруг: нет, я отказываюсь. И вот, заработают амнезию раньше сроку. Потому что если им всё рассказать, они получаются как посторонние, которым знать всё нельзя. Я — против!

Калтар опять кивнул, имея в виду, что он же говорил.

— Ни разу система не дала осечек… — задумался Гуарекан.

— Да дело ваше, — я махнул рукой. — Но я — против. Как семнадцатилетние дети могут править страной? Пусть у них хоть советчики будут, опытные.

— У них есть опытные советчики, — заметил старший бог, указав на ольто-кауру.

— А если все ольто молодые? Может быть так? Может! Ладно, с Поцелуем я всё понял. Хм… а что делать, если ребёнок решит всю жизнь прожить один и никого не полюбит?

— Странно, но… такого тоже ни разу не было, — удивлённо вспомнил Гуарекан.

— Да ладно, а Стокам! — всплеснул руками Акар. — Он же так до пятидесяти ходил, а потом его отец умер, и надо было что-то делать. Мы поставили его и всё шпыняли, что нет замены для его матери. И он предложил нам жену своего лучшего друга, по его словам, надёжнейшую женщину!

— А один раз у девушки-ольто родился брат, и они оба стали ольто… — добавил Мелизар.

— Есть варианты, — наконец ответил мне старший Брат.

— Ясно, — я кивнул. — А вот про предательство ольтвизоров… они что, тоже с амнезией лягут, если что?

— Предполагалось, что да, — пожал плечами Гуарекан.

— Вот здесь это справедливо, — кивнул я. — Иначе они распространят секретную информацию и всё испортят.

Мои речи вызвали у всех задумчивость, и когда я замолчал, тишина воцарилась общая, лишь было слышно, как Акар пилит диван да Мелизар тренькает на каких-то золотых гуслях.

— А ещё у меня дело к вам есть, — сообщил я.

Рена сидела на диване, пестревшем синими и зелёными квадратами, рядом с Меитой, на соседнем диване совещались Энебарр и Сакпор. Гуарекан с Акаром ушли гулять, Калтар спал, запрокинув голову так, что она свешивалась с дивана, и приоткрыв рот, но при этом всё равно выглядел величественно. Мелизар с Рорсом стояли тут же, неподалёку, и Мелизар всё что-то создавал, а Рорс мотал головой, и Мелизар растворял. Через некоторое время всё повторялось снова. Я же безмолвно за этим наблюдал.

— … честное слово, это ведь идея идей! Почему тебе не нравится зелёный? — вопрошал Мелизар.

— Ну, пойми, Брат, если бы он был хоть чуточку потемней! В конце концов… — возражал ему Рорс.

— … я не уверена, что мы успеем. Указы так быстро не издаются… — говорила Меита Рене. Та слабо кивала. Ольто не просто признали её ребёнка, но и восхитились и решили всеми силами бороться за них обоих. Правда, оказалось, что это не так просто. Издать указ о том, что запрещается забирать у матерей-одиночек кауру детей, достаточно сложно. Для начала нужно подготовить к этому людей, слегка изменить уклад, обеспечить женщинам какую-то материальную поддержку, а это не просто может занять слишком много времени, но ещё и очень сложно. Об аборте, разумеется, не может быть и речи. И что делать, неизвестно.

Энебарр с Сакпором обсуждали важную проблему — как быть теперь богам. Или оставаться рядом с Искрой, или всё время проводить в Горном Зале. Это был важный вопрос, потому что в Зале долго быть не получится — надо проводить кампанию по возвращению веры. А это не так просто сделать в одиночку, богам нужен Лиан. А у Лиана есть планы на будущее, которые он собирается в скором времени озвучить.

Решение надо было принимать незамедлительно, и я его принял. Я встал с дивана и направился прямиком к ольто.

— Можно вас? — спросил я. Оба человека повернулись в мою сторону. — У меня есть заявление.

— Слушаем тебя, — склонил голову к плечу Энебарр.

И я им все рассказал. Что у меня за планы и почему богам лучше не быть постоянно со мной, и почему у Рены будет меньше проблем. И тут же мои сногсшибательные планы отправились в мусорницу. Но я не унывал — сказал, что раз законным путём сделать всё не получится, то можно вот так. Идея с требованием документов у Иерарха мужчинам не понравилась, но они решили, что в данной ситуации это лучшее.

После чего все вопросы были закрыты, и мы с Реной уехали.

Боги сообщили, что будут появляться в наших краях — и для подпитки от меня, бездонного источника божественной энергии, и просто так. Ольто пожелали удачи и обещали, что будут следить за страной ещё лучше, чем прежде. А Гуарекан, вернувшийся с прогулки и повеселевший, сказал, что пересмотрит свой Поцелуй и, возможно, удалит из него амнезийную составляющую. Мелизар напоследок сотворил Рене длинную тёплую шубу и крепко пожал мне руку.

И мы отправились на вокзал, точно таким же путём, каким пришли сюда. Я шёл вперёд, раздумывая о дальнейшей судьбе, девушка молча семенила следом, не задавая вопросов. Она всё ещё переживала, потому что ей сказали только: всё будет хорошо. Этих слов было недостаточно, чтобы успокоиться.

Назад мы возвращались без богов, поэтому пришлось покупать билет. Ехать предстояло в разных вагонах. Я счёл, что времени каждому подумать над своей судьбой будет достаточно, и, когда мы вошли в зал ожидания и опустились на скамью, решился.

— Рена, — сказал я.

— Да? — она повернула голову ко мне. Видно, давно ждала от меня хоть слова.

Я сполз со скамейки и опустился перед ней на колено.

— Извини, что так по-дурацки… и что здесь… но я должен сейчас это сказать.

Рука лихорадочно выискивала в кармане коробочку. Неужели Мелизар, в очередной раз изменяя фасон моей куртки, растворил его?... Нет, нашёл. И извлёк.

— Выходи за меня замуж! — сказал я и одновременно с этим эффектно раскрыл коробочку прямо перед её носом.

Девушка лишилась дара речи. Она уставилась в серебряное кольцо с маленьким аккуратным листиком южного дерева пицу — символом доверия.

— Ты согласна? — спросил я, с отчаянием глядя ей в глаза. Ещё скажет сейчас «нет», и конец мне. Вся тщательно спланированная операция провалится в глубокую выгребную яму. Рена, ответь, да или нет!

— Лиан… — наконец сказала она. Так, уже хорошо. Теперь: «да-а…» — Лиан, ты правда…

— Конечно, правда! Ты согласна?

Она была в растерянности. Она была в смятении. Ну да, я бы тоже так отреагировал, наверное. Продолжая держать коробочку с кольцом на ладони, я стал говорить:

— Рена, если ты согласишься, у твоего ребёнка будет семья. И его не отберут. Не переживай, документы юнэми я тебе достану, для меня это не проблема. Будем вместе жить. Ты будешь шить что-нибудь, будем сообща модели придумывать. Будет у тебя профессия: модельер. Просто скажи: «да».

Рена помотала головой, очень убедительно и очень отрицательно, потом резко замерла и сказала: