Призрачно всё... - Алексей Мальцев

— Ребята, мы вас не трогаем, — притворно возмутилась Жанет. — Едем себе спокойно… Пустите нас. Что вам нужно? Денег у нас только на обратную дорогу.

— А зря не трогаете, я бы тебя потрогал с ба-а-альшим удовольствием, — посетовал киборг, легко отодвигая девушку вправо, чтобы не мешала «мужчинам» разбираться. — Пока не встревай, милая, до тебя очередь непременно дойдет. Но чуть позже.

— Твоя очередь уже прошла, — ринулся в атаку десятиклассник, целясь палкой в грудь киборга.

Тот легко отвел удар в сторону, подтолкнув Изместьева носом в сугроб. У Аркадия треснула одна из лыж, он запутался в креплениях. Завязалась небольшая потасовка, парня уложили на обе лопатки и стали посыпать лицо снегом.

— Помогите! — крикнула вполголоса Жанет. — Избивают! На помо-о-ощь! Сволочи! Что вы делаете?!

Призрак метался между дерущимися, пытаясь растолкать наседавших, но у него ничего не выходило. Он распалял себя, как мог, но все — тщетно. Накопленный за последние недели арсенал испарился, вытек, как из ванны вода, когда из сливного отверстия вытаскивают пробку. Не помогал ни гнев, ни крики. Все летело в тар-тарары, к чертям. Рушилось, как карточный домик.

Когда в самый раз было «съехать по фазе» и рехнуться, киборг неожиданно посмотрел ему, призраку, в глаза и … «проявил сочувствие»:

— Ну, что, не получается? — прозвучало отстраненно, блекло, но доктор от неожиданности, кажется, издал неприличный звук, который услышали все участники инцидента. Он понял, что обращались именно к нему. Его видели! В смысле, как-то фиксировали земным зрением? — Все, хватит, налетался!

За последний месяц он так свыкся с мыслью, что егоникто никак не контролирует, что в первый миг почувствовал себя очень неуютно. Он забыл начисто, что это такое: пристальный взгляд живого человека. Тем не менее, сомнений в том, что киборг поймал его в фокус, не возникло. На то, чтобы понять и осмыслить происходящее, у призрака не было ни секунды. Он завис подобно вражескому самолету в перекрестье лучей прожекторов, будучи не в состоянии что-то предпринять.

Очкарик тем временем снял очки, начал мозолить глаза.

— Да-с, абсолютно слепым мне быть еще не приходилось, — усмехнувшись, он засунул руку в карман, вытащил носовой платок и принялся протирать свои «окуляры». Протерев «оптику», водрузил ее на прежнее место и взглянул на призрака. И опять невидимке показалось, что его отчетливо зафиксировали. — Ну, как там, в зазеркалье? Не надоело еще?

В поведении очкарика мелькнуло что-то неуловимо-знакомое призраку. Кого-то он ему напомнил, причем, из очень близкого окружения, но времени вспоминать не было.

Киборг зачерпнул рукой снега, слепил снежок и запустил им точнехонько в призрака.

— В отличие от него у меня контактные линзы, так что вижу я тебя, док, отчетливо. Их уже пробкой от шампанского не разобьешь. Просто техника у нас еще не на том уровне, понимаешь? На всех линз не хватает. Но мне достались — просто блеск!

— С кем это вы? — ошарашено попятилась Жанет, едва не свалившись в сугроб. — Что происходит? Я вам за что заплатила? Делайте свое дело, идиоты!

С этими словами она направилась к лежащему на снегу однокласснику, замахиваясь на него палкой. Киборг без труда оттолкнул ее так, что девушка вместе с лыжами и палками пролетела в воздухе метра два и рухнула в заснеженную хвою раскидистой ели, на миг исчезнув из поля зрения. Киборг тем временем продолжал, глядя на призрака:

— У тебя, док, потому ничего не получается, что ты настраивался на собственное падение с горы. Мол, тогда эмоции нахлынут, и ты рванешь на выручку.

— А падения не будет, — продолжил очкарик без очков, помогая подняться из сугроба десятикласснику. — Вернее, будет, но не твое. Хватит с тебя, намучился уже. Нам потребовалось недюжинное умение, чтобы отыскать тебя в этой глухомани. Думали, что не успеем зафиксировать…

Киборг в этот момент подошел к парню, который еще не успел отряхнуться, и положил тому руку на плечо:

— До конца каникул с Жанной контактировать нежелательно, она не совсем та, за которую себя выдает. Вообще, опасайся. Убить — не убьет, поскольку не успеет организовать ничего, но… испортить настроение сможет. Лучше наедине с ней не оставаться… Мало ли что! Это будет продолжаться недолго, не расстраивайся.

— А после… каникул? — спросил десятиклассник, округлив глаза. — В третьей четверти?

— Живите, как живется. Все будет по-прежнему, это я обещаю. И забудьте про дальнюю родственницу из будущего, что встретилась вам на пути. Больше вам никто не помешает.

Возвращение на круги своя

Звенело в правом ухе. Тонкая серебряная струйка знакомого звука подобно борному спирту текла по направлению к барабанной перепонке, постепенно заполняя тесноту слухового прохода. Вставать не хотелось ни в какую. Утро выходного дня еще не успело вздохнуть полной грудью, а его, Ворзонина, уже кто-то домогался. Да еще так настойчиво!

— Добрый день, Павел Родионыч, — незнакомец, лысеющий с висков мужчина в роговых очках, слегка покачивался с пятки на носок, стараясь почему-то не смотреть Ворзонину в глаза. Правую руку при этом он держал в кармане клетчатого пиджака. — Вы сейчас, спросонья, что называется, меня не вспомните, посему мне лучше пройти в квартиру, и не спеша все обсудить. Хоть за чаем, хоть за молоком с гренками.

— Здравствуйте, здравствуйте… — протяжно поприветствовал психотерапевт разбудившего его незнакомца, щурясь от ранних лучей, проникавших на лестничную площадку сквозь мутное стекло подъездного окна. Вместе с лучами в пахнущее кошками и пережаренной рыбой пространство проникал лязг трамваев, скрипы тормозов, вой синализаций и многое другое. — Мало того, что я вас вижу впервые, что вы меня посмели разбудить в мой законный выходной раным-ранехонько. А вы скромняга, однако… Так вы еще возымели наглость напрашиваться ко мне на чай… А не пойти ли вам, дружище, куда Макар телят не гонял?

— Пойду непременно, — чересчур поспешно закивал незнакомец. — Только кто за вас станет хлопотать, когда вам отчекрыжат кисти рук, стопы ног, язык, ноздри и выколют глаза? И при этом оставят жить, заметьте! Кому вы будете нужны таким обрубком-то?

От слов незнакомца, от всего его облика вдруг повеяло таким январским холодом, что доктор невольно посторонился, пропуская утреннего гостя в квартиру. Что-то подсказывало Ворзонину, что опасаться надо вовсе не органов правопорядка, не толстощекого одутловатого майора, а вот этого «скромнягу» с залысинами, бесцеремонно прервавшего его чуткий врачебный сон.

— Вы даже не представляете, насколько грубо вмешались отнюдь не в свое дело, Павел Родионыч, — начал без обиняков «скромняга», удобно устроившись во вращающемся кресле перед компьютером доктора. Правую руку из кармана он так и не достал. — Кто дал вам право вклиниваться в историю? Эрмикт-миссию «Маркиз» готовили тысячи людей. Проведена была колоссальная… кропотливая работа. А вы одним словом, походя… Кто же вы после этого?

— Какой проект? Какой маркиз? — Ворзонин долго тер глаза, пытаясь «въехать» в смысл только что услышанного.

— А вот такой, — с этими словами незваный гость достал из кармана свою руку, и Ворзонин едва не сломал переднюю метало-керамическую коронку: рука оказалась волчьей лапой. — Вспомнил, Самоделкин? Поэтому давай без предисловий. Ты своей наглой ложью вмешался в ход истории! Не тобой задуманной и срежиссированной. И теперь не думаешь ничего исправлять? Я, помнится, давал ровно неделю… А ты не чешешься!

— Чешусь! — окончательно «въехав» в ситуацию, «сорвался с цепи» Ворзонин. — Еще как чешусь. Я разработал целую систему… Ну, как возвратить коллегу из прошлого?

— Его не надо возвращать! — рявкнул «скромняга» ударив лапой по клавиатуре компьютера. — Тем более, что он, как выяснилось, не совсем в прошлом. Не заморачивайся над этим… Кажется, так выражается ваша современная молодежь. Твоя задача — принять его здесь и адаптировать. Чтобы он не болтался между двумя временами, как… дерьмо в полынье.

— У нас говорят: в проруби, — исправил Ворзонин, но его собеседник словно не услышал поправки.

— Слава богу, Изместьева разыскали… По чистой случайности. В недрах мироздания, — поглаживая левой, человеческой, рукой правую волчью лапу, размеренно вещал незнакомец. — Из-за твоей чудовищной лжи, Самоделкин, нам приходится все возвращать на круги своя. Если Изместьев в свое время, на свое место не вернется, нарушится пространственно — временной континуум. Начнется цепная реакция вневременного пунктира. В твоих интересах, запомни, восстановить абсолютный статус кво: чтобы все встало на свои места. Как будто ничего не было. Это главное требование эрмикт-комиссии…

— Насколько я знаю, по-старому уже не сложится, — робко попытался возразить утреннему гостю Ворзонин. — Семья Изместьева распалась, и восстановлению, что называется, не подлежит. Причем, главный соперник Аркадия — его собственный сын. Такая непредсказуемая, как ни крути, метаморфозочка…