Призрачно всё... - Алексей Мальцев

Поможет, обязательно поможет. Тем более, он знает убийц в лицо, а они его — нет. Более того, они его не увидят. И в этом — его колоссальное преимущество.

Правда, события новогодней ночи здорово озадачили призрака. Приходилось быть готовым к любым сюрпризам. Возможно, у него появятся помощники. Не могут все быть «против». Должен быть кто-то и «за». По закону теории вероятности, по самому, что ни на есть, житейскому закону.

Тренировки, тренировки и еще раз тренировки. Чтобы силой воли можно было останавливать поезда и автомобили, передвигать вещи. Чтобы у всех глаза лопались от удивления. И тогда, может быть, у него появится шанс вернуться в свое тело. Крохотный, мизерный.

Он уже добился того, что снег для него стал холодным, ветки елей в лесу — колючими. Он научился колебать занавески без дуновения ветра, его стали замечать не только кошки, но и собаки, лошади…

В его распоряжении — меньше недели. Меньше недели, чтобы спасти самого себя, чтобы вмешаться в смоделированный кем-то ход событий и … обломать кому-то кайф… Но кому? Неужто Жанет!!! Зачем однокласснице нужна его смерть? Она заплатила убийцам. Можно ли такое представить?

Или это не она? Кто-то вселился в девушку и собирается убрать Изместьева. Ее руками. Причем начисто стереть. Убийцам даже не нужно его тело: просто столкнуть с обрыва, и все! Трава не расти.

Чем больше призрак размышлял над всем, тем более непонятным становилось поведение главных героев, в том числе и себя самого! Он совершенно не узнавал Изместьева-1984! Даже если предположить невозможное, а именно, — что из-за клинической смерти в новогоднюю ночь он напрочь (на всю жизнь!) забыл кражу денег накануне Нового, 1985 года. То почему сейчас, спустя столько времени после кражи, Изместьев ни разу не поинтересовался судьбой переданных Жанет денег?! Понятно, что они договорились заранее, но хотя бы спросить-то можно! Как чувствуют себя унесенные из квартиры пенсионера Халязина весьма немалые денежки?! Из-за которых, между прочим, его, Аркашку, хотят убить. Откуда такая безответственность?

Если ему повезет, если что-то выгорит, то больше — никаких экспериментов, никаких опытов. Все, достаточно приключений на его долю!

Он попросит прощения у Ольги, у Савелия. Он страшно виноват перед ними, особенно перед сыном. Он фактически лишил его шансов на жизнь. За это и платит сейчас по высшему счету.

Как ни старайся отодвинуть роковую дату, она все равно наступит, настигнет тебя подобием девятого вала с картины Айвазовского.

Морозным утром шестого января со спортивной сумкой через плечо и зачехленными лыжами Аркаша Изместьев сиротливо перетаптывался на трамвайной остановке неподалеку от своего дома. Парень и представить себе не мог, какие козни строит ему любимая девушка.

Призрак всматривался в раскрасневшееся от долгого ожидания юное лицо и буквально сгорал от собственного бессилия. Неужели ничего невозможно сделать?

Спустя полчаса ни о чем не подозревающий десятиклассник ехал в трамвае навстречу собственной смерти, пристроив лыжи возле сиденья. Кроме ожидания чего-то нового, романтичного, призрак ничего не мог прочесть в глазах парня.

Он пытался предупредить Аркадия, но у него ничего не получилось. Авторучку, если и удавалось поначалу удержать в руке, но вывести ею что-либо на бумаге казалось запредельным волшебством. Персональных компьютеров, а вместе с ними и легких клавиатур еще не предвиделось как минимум десятилетие. А стучать по клавишам пишущей машинки подобно дятлу, больному эпилепсией, призрак был не в состоянии. Правда, ему кое-как удалось вывести на запотевшем стекле в комнате Аркадия «Тебя хотят убить», но получилось настолько бледно, что парень не обратил на писанину никакого внимания.

Выпускники договорились встретиться на железнодорожном вокзале. Билеты были куплены заранее, электричка подошла без опоздания.

Эта размеренность во времени, эта невозмутимая очередность наступления каждого следующего этапа «путешествия» бесила призрака покруче всех вместе взятых фиаско, постигавших его когда-либо в жизни.

Метроном колес электрички оглушал, мешал сосредоточиться.

Заснеженные домики турбазы выглядели сказочно, девчонки верещали от удовольствия, предвкушая будущее захватывающее действо.

Горячий кофе с коньяком и бутербродами, — что может быть приятней на январской лыжне? Особенно когда ты молод, полон сил, а впереди у тебя — добрая половина каникул. Они были правы, эти дурачившиеся выпускники, безусловно правы…

Призрак понимал это.

Первая любовь,Снег на проводах,В небе промелькнувшая звезда…Не повторяется,Не повторяется,Не повторяется такое никогда.

Нельзя сказать, что Изместьев был заядлым лыжником. В школьные годы его любимыми видами спорта были шахматы и легкая атлетика. Это — исторический факт, данность, которую никак нельзя подтасовать или извратить. Но когда Жанет, уже за Котлованами, призывно крикнула «Кто со мной на покорение новой трассы?», Аркаша оказался единственным, кто поднял руку.

Призрак к тому времени успел облететь все окрестности, обследовать все завалы и заглянуть в лица катающимся лыжникам. Никаких подозрительных личностей, даже отдаленно напоминающих ночных обитателей избушки в Кислотных Дачах, он не встретил.

У бесплотного духа даже шевельнулось что-то сродни надежде: а вдруг да все расстроилось? Вдруг эти упыри передумали! Или что другое у них «не склеилось», и казнь будет заменена пожизненным заключением. Но это лишь надежда, не более…

Мечась между одноклассниками, тактично пытавшихся «не мешать» юным влюбленным, призрак пытался почти до каждого докричаться:

— Витек! Ты неравнодушен к Жанет, это я знаю, — пытался трясти за плечи Мохнача. — Так почему ты не борешься за свою любовь? Что, вот так уведет он ее, и ты умоешь руки? Какой же тактичный ты стал, однако, Витек…

Разумеется, Мохнач никак не реагировал на неслышимые им возгласы из потустороннего мира. Отчаявшись, призрак принялся за облаченную в пушистый светло-серый костюм Розочку Тляшеву:

— Роза, твоего парня Жанка охмуряет у тебя на глазах, а ты, как воды в рот набрала! Окстись! Отчего бы не надрать ей задницу, Роза! Я в курсе, какие ты записки в девятом мне писала… Я все помню, Роза, услышь меня!!! Мы несколько раз танцевали на Осеннем балу, помнишь, Роза?! Да что ж вы все такие вежливые-то? Где свободная конкуренция? Кто первым встал, того и шлепки? Где независимость, ребята?! Что с вами со всеми? Шевелитесь, мать вашу! Не стойте, как манекены!!!

Помахав вслед влюбленным, одноклассники тем временем продолжили катание. Хохот, снежки, курево… Что взять с них?

И вот уже ветер свистит на пологом спуске, Аркадий едва поспевает за Жанет, не выпуская из поля зрения ее стройную фигурку в темно-синем костюме. Призрак летел за ними невидимым воздушным змеем.

Поначалу им навстречу попадались многочисленные лыжники, но вскоре трасса опустела, и только хруст снега, ветер и непередаваемая острота скорости остались наедине с нашими героями. Призрак-невидимка был не в счет, он уже вряд ли что мог изменить в сценарии…

Каким образом на трассе оказались два мужика, которых Изместьев-старший мгновенно узнал, неизвестно. Именно с этой «странной парочкой» Жанет договаривалась в тот злополучный вечер в избе на Кислотных дачах. Именно с ними.

Перегородив молодым лыжню палкой, бандиты расположились по обе стороны, словно пара неровно срубленных верстовых столбов.

Алгоритм того, что случится в следующее мгновение, вычислить было нетрудно: с одной стороны — зажеванные фразы, буквально впрыскивающие в кровь адреналин и хлестко подстегивающие мальчишеское самолюбие, а с другой — прерогатива грубой силы, втаптывающая в грязь все, что осталось не замутненного к семнадцати годам..

— Ух, какие мы быстрые, — тот самый бритоголовый киборг, встретивший девушку на крыльце избы в Кислотных дачах, сложив губы в трубочку, незаметно подмигнул сообщнице. И хотя сегодня его бритую голову прикрывала вязаная шапочка, а мускулистый торс — фирменный свитер не первой свежести, вид у потенциального убийцы был тем не менее весьма устрашающ.

— Уйдите с дороги, — невозмутимо рванулся вперед Изместьев-младший, пытаясь втиснуться между киборгом и своей девушкой. — Не мешайте кататься. Что пристали, как банный лист к заднице?!

— Фу, как грубо! А где «пожалуйста»? — расплылся в улыбке киборг, демонстрируя все свои стоматологические проблемы. — И кто только воспитывает сегодняшнюю молодежь?! Совсем от рук отбились, малышня!

— Т-т-очно, гу-гы-гу-гу, — вослед сказанному одобрительно загукал напарник киборга, приземистый, узколобый и прыщеватый очкарик. — Я ва-а-ще, торчу, ля… Эх ты, молодь.