Инфекция - Андрей Лысиков

Она долго сидела на кровати, свесив босые ноги на пол. Некоторое время назад Юля наблюдала через окно, как Павел собирался в дорогу. Она видела, как он подходил к дому их соседа и долго стучал в дверь, но ему никто не открыл. Он минут пять пробовал стучать в дверь кулаком, но все с тем же результатом. Наконец, ему надоело стучать, он спустился с крыльца, подхватил свой рюкзак, и вскоре уже удалялся от деревни. С высоты второго этажа Юля видела, как он вышел из деревни, постоял немного на месте, выкуривая сигарету, затем в последний раз оглянулся назад (она успела скрыться за шторой) и, наконец, зашагал вперед. Вскоре его спина в камуфляжной куртке скрылась в дорожной пыли.

Сначала глаза ей застилал гнев. Девушка, у которой еще несколько дней назад было все, чего бы она не пожелала: богатые родители, авторитетные друзья, место на экономическом факультете в хорошем университете и ожидающее ее кресло главного бухгалтера на фирме ее отца — всего этого она лишилась: и друзей, и хорошей работы на фирме отца, и самого отца — все осталось в прошлом. Но к мысли, что теперь не получится получить все, что хочешь, по одному только движению пальцев — к этой мысли привыкнуть было весьма сложно. И теперь она чувствовала досаду. На ситуацию и на себя саму. Парень, который ушел полчаса назад, в конце концов, действительно несколько раз ее спас за последние дни. Сначала, когда ее чуть не изнасиловали двое военных. Потом, когда в магазине с ней попытались проделать то же самое двое незнакомцев. Наконец, он все время был рядом, охранял ее спокойный сон, пока она безмятежно спала. А она швырнула ему вслед графин, а затем и стакан с прикроватной тумбочки. Правда, не попала.

— Ну и пусть уходит, — сказала она самой себе, — в конце концов, кто он такой? Просто солдатик с местной военной части. Получилось как всегда — переспал и убежал.

«Неправда. Он был с тобой рядом в те моменты, когда тебе грозила опасность. Он несколько раз просто спас тебе жизнь», — внутренний голос шел словно со стороны.

— Ну и что? Всякий мужчина способен прийти на помощь девушке в трудную минуту. Если он, конечно, мужчина.

«Нет, не всякий. Некоторые, например, пытаются получить от девушки все, именно пользуясь ее беззащитностью. И именно это пытались с тобой сделать и военные на улице, и парни в магазине».

— В конце концов, этот парень получил то же самое.

«Ну разумеется. Потому что в данном случае и ты этого хотела. Это ведь ты пришла к нему ночью. Он тебя не звал».

— Я что-то не заметила, чтобы он казался недовольным…

«Он и не казался. Может, это случилось бы на следующий день. Может, не случилось бы вообще. Но произошло то, что произошло».

— И в чем ты меня пытаешься обвинить?

«Ни в чем. Просто в том, что он ушел, гораздо больше твоей вины, чем его. Тебе надо было пойти с ним».

— Надо было меня позвать с собой, а не ставить перед фактом. Я бы пошла…

«Уверена»?

Голос замолчал. Однако в последнем вопросе слышался плохо прикрытый сарказм. Конечно, Юля сама была виновата, что в данный момент сидела в одиночестве в чужом доме. Она прекрасно знала, что в такой манере Павел действительно ее звал с собой. Просто как военный он формулировал обычно свои мысли четко и понятно. Его так научили, и по-другому он не мог. А она повела себя как настоящая истеричка: наговорила ему кучу гадостей и еще швырнула в спину стеклянным графином, который теперь усыпал пол маленькими осколками.

— Ну где ты там? — она обратилась к внутреннему голосу, как будто он был реальным собеседником. — Куда запропастился?

«Я всегда здесь. Я часть тебя, мне некуда уйти».

— Не самая лучшая моя часть, — не могла не покривляться Юля, вложив в эти слова всю иронию на какую была способна.

«А может быть, наоборот: самая лучшая»?

— Не дерзи мне. Лучше подскажи, что делать дальше. Паша ушел, старик, видимо, тоже вскоре копыта отбросит, если еще этого не сделал…

Голос ничего не ответил. Юлю окутала тишина. Она даже слышала, как за окном стрекотали кузнечики (серьезный удар по реноме фирмы, выпустившей эти пластиковые окна, славящиеся звуконепроницаемостью).

— Ну ты обиделся что ли? Ладно, не обижайся. Скажи мне, пожалуйста, что мне делать дальше.

«Иди за ним».

И снова тишина. Голосу, видимо, надоело спорить и рассуждать, поэтому он делал только подсказки, не пускаясь в разглагольствования.

— Но куда? Я без понятия, куда он направился.

«Неправда. Ты прекрасно знаешь, куда он шел. Вы с ним об этом не раз говорили».

— Ладно, я подумаю, стоит ли следовать твоему совету.

Голос снова не ответил. Юля поднялась с постели и стала одеваться. В любом случае, сначала стоило перекусить. Еда стимулирует мыслительный процесс, это она всегда знала. Быстро спустившись на кухню, она наделала себе бутербродов из остатком колбасы и хлеба, которые так и лежали на кухонном столе, сделала себе кофе и с мрачным видом уселась за стол, пережевывая еду. Ответ на главный вопрос лежал на поверхности. Ей следовало двигаться дальше. Юля прекрасно знала, что Павел собирался отправиться в Москву. А дорога в ту сторону здесь была только одна.

Наскоро перекусив и забив свой импровизированный завтрак большим бокалом кофе, она зашла в комнату и уселась на диван, включив телевизор. Зачем она это сделала так и осталось для нее самой тайной, да только телевизор мигнул и тут же погас. Сначала Юля подумала, что сломался сам телевизор. Однако, пощелкав выключателем, она убедилась, что электричество в этом доме полностью отсутствует. Был бы рядом Павел, он наверняка бы сумел разобраться с генератором. В-одиночку же она решить эту проблему не могла. А из этого следовало, что следующую ночь девушка проведет совершенно одна в абсолютной темноте. Это стало последним доводом в пользу того, что оставаться не следует. Наскоро собрав небольшую сумку, которую она нашла в чулане, положив туда пару теплых свитеров, найденных ею в вещевом шкафу, собрав остатки провизии и прихватив ненужную больше хозяевам большую банку кофе, Юля вышла на улицу. Нацепив сумку на плечо, она сначала зашагала в сторону дома, в котором жил старик.

На ее стук в дверь никто не отозвался, не было слышно даже шагов за дверью. Дом тонул в тишине. Словно повторяя один-в-один Павла, Юля забарабанила в дверь кулаком и стучала до боли в руке. Однако все с тем же результатом. Либо старика уже не было в живых, либо он просто из обычной старческой вредности не желал открывать дверь и даже подходить к ней, ожидая, когда беспокойные соседи покинут деревню, только в доме по-прежнему было тихо. Махнув рукой, она отошла от двери и уже собиралась уходить, когда за дверью, наконец, послышались шаги, а затем сама дверь, скрипнув приоткрылась. Старик довольно зло уставился на свою гостью. Меньше двух дней назад такого злого взгляда у него не было.