Видеоунтерменш - Александр Селин

– Вот видишь, Александр Завенович. – Леснер повернулся к Апокову. – Зря ты в моем номере в туалет сходил. Не дотерпел. А то бы сейчас нассал господину Барбуа в баночку, а тот сразу передал бы американцам.

– Да, поспешил я, поспешил, – согласился Апоков. – Может, подождешь, Игорек, до вечера? К вечеру накопится…

Барбуа опять внимательно посмотрел в глаза Леснеру, но, с сожалением вспомнив приказ «в полчаса убраться из пансионата», тяжело вздохнул и, переложив чемодан в другую руку, произнес: «Нет, извините, но я все-таки поеду. Спешу». «Какой же толерантный, исполнительный малый, – подумал Леснер, глядя ему вслед. – Может быть, оставить его? Вернуть? Впрочем, нет. Доченьку мою, Катеньку, он точно на десяток капсул раскрутит».

– Что это за дикие крики? Мне не послышалось?

– Я тоже слышал, – подтвердил Апоков. – Да мало ли кто кричит? Народ отрывается, отдыхает. Вон, слышишь? Собачий лай со стороны Эзополевского домика. Юрий Михайлович на старости лет животных полюбил. Собаку в пансионат привез.

В это время двое охранников подкатили к крыльцу леснеровский «Харлей». Сбоку шел Кирилл Лехат и что-то втолковывал охранникам.

– Слушай, Лехат, – окликнул его Леснер. – Что-то я тебя слишком часто вижу сегодня. Надоел. Исчезни, пожалуйста, и больше мне на глаза не попадайся.

– На концерт приходить, Михаил Юрьевич?

– На концерт приходи.

– Так вот, Александр Завенович, вернемся к нашему основному разговору. – Леснер облокотился на сиденье мотоцикла. – Позиция гендиректора «Апоков-Медиа» через пару лет будет котироваться куда выше, чем позиция главы Российского канала. Так что обижаться тебе не на что. По большому счету ты ничего не потерял. Сразу после Нового года мы посадим на канал нашего проверенного человека, и он, ничтоже сумняшеся, будет размещать все говно, которое ты произведешь на Волгоградском проспекте. Разумеется, экономика должна быть прозрачной. Для меня прозрачной, для меня… А потом, когда вся эта порнография с «Апоков-Медиа» закончится… Ты меня слушаешь или нет? Куда ты смотришь?

Апоков действительно смотрел мимо Леснера, хотя и слушал его внимательно. Размахивая известной черной папкой, попинывая пустую жестяную банку из-под пива, к ним приближался режиссер Роман Руденко.

– Ты его пригласил на Селигер? – пробурчал Леснер.

– Я.

– Сразу чувствую не своего человека. Какая-то черная аура…

Увидев, что взгляды основных бонз организации обращены прямо на него, Руденко оставил банку в покое, подошел и вежливо поздоровался. Апоков и Леснер сдержанно поздоровались в ответ.

– Вот, Михаил Юрьевич, – Апоков осторожно взял Романа за локоть. – Роман Руденко. Мой друг. Один из самых талантливых режиссеров, которые когда-либо работали в нашей организации. Вы, наверное, помните этого человека?

– Конечно, помню, – кивнул Леснер. – На приеме у меня в кабинете сушеную воблу ел.

– Вот так, значит, – улыбнулся Апоков. – Это он может, это он может. Эксцентричный режиссер. А в настоящее время вместе с Сергеем Садовниковым готовит новогоднюю программу для нашего канала, а именно: работает над рок-оперой «Иисус Христос».

– Вот, значит, как? – Леснер зацокал языком. – Над таким серьезным проектом работаете? Ну что же, повезло, повезло. Иисус Христос – это вам не шутка. Это вам не буревичевская передача и не гусинские сазаны на двух с половиной крылах. Это работа, достойная матерых, профессионально подготовленных людей. Поздравляю. Много уже написали?

– Я не пишу. Пишет Садовников, – ответил Роман. – Я только читаю.

– Ну и много… прочитал?

– Страниц примерно восемь.

– Хорошо написано?

– Высше.

– Но все-таки восемь страниц к середине ноября маловато, маловато. Надо же еще и ставить… Поторапливайтесь, ребята. Это очень нужная работа. Без нее мы никак. Если вам кого-нибудь надо в помощь, вы только скажите. Мы с Александром Завеновичем в кандалах приведем. А то слишком много праздношатающихся в организации развелось. В такой ответственный период простаивать никто не должен.

– Это верно, – Апоков поддержал Леснера. – Хотите, я вам девочку на побегушках в подручные прикреплю? Скажем, Таню Вранович или Галю Иквину. А вы их задействуйте. Вплоть до того, что за сигаретами будут бегать…

– Нет… Лучше Гусина Алексея, – предложил Роман.

Немного подумав, Апоков с Леснером переглянулись.

– А почему бы и нет? – пожал плечами Леснер. – Чем он там у нас занимается? Херней какой-нибудь, как всегда?

– Херней, херней, – закивал Апоков.

– Вот. Считайте, что Гусин Алексей Владимирович в вашем распоряжении. Когда и куда его прислать?

– Прямо сегодня. В бунгало под номером 24. Ровно в шесть, – строго потребовал Роман.

– Сегодня в шесть? – удивился Леснер. – В семь часов вроде как концерт в местном Доме Культуры…

– А нам не до концертов, Михаил Юрьевич. Сами говорите, середина ноября, а написано мало. Надо спешить. Работа очень важная.

Роман перестал размахивать папкой, повернулся и почти по-военному зашагал в направлении бара, где громко играла музыка.

– Что ты все на него смотришь? – Леснер зашипел на Апокова, который не отводил взгляда от Руденко. – Не видишь, что издевается, собака… И вообще не понимаю, какого хрена ты этих двух уродов сюда пригласил?

– Гусина послать к ним в помощь?

– Пошли, пошли… Ладно, не помню, на чем мы остановились… Потом вспомню. А сейчас у меня прогулка. Я поехал. Крепись!

Леснер похлопал Апокова по щеке. Затем уселся на сиденье «Харлея». Мгновенно завел мотор. И, не особенно разбирая, где газоны, а где дорожки, помчался к выходу из пансионата.

Уже начинало темнеть, когда Роман, слегка подвыпивший, вернулся в бунгало под номером 24, куда их поселили вместе с Садовниковым. Сергей сидел за столом среди разбросанных бумаг. На углу стола, с карандашом, заложенным на нужной странице, лежал томик Евангелия.

– Как дела, писатель?

– Потихоньку…

– На вот, лучше пивка выпей. – Роман поставил на стол две бутылки «Гиннеса». – Напрасно ты весь день дома сидишь. Погода хорошая, во всяком случае, для ноября… Озеро красивое. Я даже на лодке покатался. Все злачные места обошел. За территорию пансионата выходил… В общем-то неплохое место для отдыха, если б еще музыку потише транслировали… А так много чего повидал, кое-кого встретил…

– Ну и что ты повидал? Кого встретил?

Сергей откупорил бутылку, развернулся на стуле и отхлебнул из горлышка.

– Всех, кого надо, встретил. – Роман достал из пакета еще одну бутылку, открутил пробку, уселся на другой стул и тоже стал пить. – Во-первых, встретил твоего учителя, профессора Полянского, с которым ты меня вчера наконец познакомил.

– Как он?

– Как-как… Уехал Полянский. Я его утром с вещевой сумкой у самого выхода застал. Выгнали старика. Он вчера вечером… Я не понимаю, шило у него в заднице, что ли? Организовал культурно-просветительское мероприятие. Лекцию для местной публики… В общем, сделал историко-краеведческий экскурс по окрестностям озера Селигер. Оказывается, на этом месте примерно тысячу лет назад князь Владимир организовал что-то вроде лепрозория. Сюда прокаженных свозили со всей Руси. До сих пор сохранились развалины часовни, которую Владимир специально для них отстроил. Это примерно в километре отсюда. Представляешь, какой «пиар» для пансионата? И кто его только за язык тянул? Вот. А утром, значит, в его номер пришел какой-то клерк из «Видео Унтерменшн» с двумя охранниками, приказал собрать вещи и убраться из пансионата в течение часа. На вопросы Полянского: «почему так?» и «имеете ли вы право?» этот педрила ответил, что Марк Соломонович Полянский теперь является «нежелательной фигурой для организации», а по второму вопросу, насчет права, ответ был простым: «имеем». Вот так-то, браток. Полянский хотел зайти к нам в бунгало, с тобой попрощаться, но я ему сказал, что ты дрыхнешь. Решили не будить.

– Тьфу ты, черт! – Сергей взял со стола сигарету. – Могли бы и разбудить… Он уже уехал?

– Еще утром уехал, я же тебе сказал.

– Хм… Даже не поговорили… Какие еще новости?

Вместо ответа Руденко взял со стола пару листков с черновыми записями.

– На чем остановился?

– «Иисус предсказывает отречение Петра».

– О-о! Уже далеко продвинулся, далеко… – как-то не по-доброму улыбался Роман, рассматривая черновики. – «С тобою я, доколь не сгину, душою, помыслом и телом! Пусть даже все тебя покинут, я этого никогда не сделаю…» Это у тебя апостол Петр говорит?

– Да.

– А вот, я так понимаю, ему отвечает Болгарин… «Так знай, еще до утренних петухов ты трижды от меня отречешься». Речитатив…

– Роман, прекрати издеваться. Мне и так плохо.

– Я не издеваюсь. Я констатирую… – Роман взял со стола еще один листок, зачитал. – «Иисус умывает ноги ученикам». А вот эту главу ты писал вообще зря. Можешь даже и не показывать редактуре. Болгарин никому ноги мыть не согласится. Разве только Алле Борисовне… И вообще давай сворачивай всю эту работу! Двести процентов даю, что никакой рок-оперы не состоится. Дурят нас. За нос водят! Я сегодня днем встретил Апокова с Леснером, немножко поговорил с ними и все понял.