От чести и славы к подлости и позору февраля 1917 г. - Иван Касьянович Кириенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
П.п. Генерал-лейтенант Архангельский и помощник, генерал-майор Лампе.
Потерпев фиаско в Европе, обескураженный Кириенко знал, где его поймут, – во «Владимирском Вестнике», в передней которого уже подкармливались «якобии» всех мастей. Редактор Мержеевский тряхнул мошной и выпустил в свет книгу Кириенко «1613 г. – от чести и славы – к подлости и позору февраля 1917 г.».
Книга Кириенко «От чести и славы – к подлости и позору»
Книга вышла в 1963 году в издательстве «Владимирского Вестника» в Бразилии. Уже по одному тому, как долго она пробивала себе дорогу в Америку и Европу, можно судить о степени ее популярности.
Содержание книги можно разделить на три части. 1) эпоха, предшествующая революции, и революция, 2) Белое движение и 3) эмиграция. Предисловие написано некиим Н. Потоцким, мало кому известным, если не считать членов Народно-монархического движения во Франции, рисующих его далеко не в светлых красках. С восторженностью институтки перед кумиром подмостков Н. Потоцкий преклоняется перед «безупречной документированностью и объективностью в оценке лиц и событий автором». А сам автор книги с первых же страниц как бы смеется над такой восторженностью и пишет совсем наоборот: и бездокументально и субъективно. Апофеозом предисловия надо считать предупреждение И. Потоцкого читателям: «можно быть уверенным, что эта книга будет встречена в штыки и левыми и правыми кругами эмиграции…»
Оставим в стороне «институтку» Потоцкого и перейдем к содержанию самой книги. В первой ее части есть, действительно, страницы, которые могли бы быть ее украшением, если бы не были окрашены манией величия автора, его наивными попытками двумя-тремя хлесткими фразами определить причины крушения Монархии. Путаясь в событиях, предшествовавших революции, и слюняво описывая в засахаренном виде «мужичков», обожавших своего Государя, а «солдатиков» в виде львов, героически дерущихся за Царя, автор вдруг оказался перед необъяснимым явлением; мужички сразу превратились в хамье и грабителей, солдатики же – в зверей и насильников.
Офицерский корпус Кириенко делит на три категории. 1) это те, кого ничто не могло отвратить от присяги, 2) те, кто готов был по первому приказу жертвовать своей жизнью за Веру, Царя и Отечество, а 3) «интеллигентного типа», которые делали заговор, знали о нем и, вопреки присяге, стыдливо молчали (стр. 25). Себя автор книги, конечно, относит в первую категорию. А чтобы читатели в этом не усомнились, он приводит только один пример: как он предлагал генералу Алексееву «спасти Государя» и как Алексеев «запретил ему это делать». Можно ли найти более убедительное доказательство тому, какой «изменник» был генерал Алексеев и как ему и таким «дуракам», как Деникин, и «никому не известному Корнилову» могли доверить ответственную роль в Армии, когда «гениальный» Кириенко прозябал на ролях командира полка? Когда читаешь его книгу, остается определенное впечатление, что она написана именно для того, чтобы показать превосходство автора над всеми остальными.
С такой же несостоятельностью, как в вопросах стратегии, Кириенко пытается исследовать причины русской революции и русской трагедии. Если она разразилась, то только потому, что его не пустили «наводить порядок» в Петрограде. А ведь для успеха нужно было нечто большее, чем подавление бунта солдат и рабочих, ибо зараза шла сверху: Трон подтачивали многие лица, принадлежащие к Царствующему Дому, а не только те, кто махал красными тряпками. Измена долгу и присяге – есть всегда измена, будь то парадный марш полка полковника Кириенко для приведения к присяге Временному Правительству (Кириенко утверждает, что он не знал о приказе Государя) или парадный марш Гвардейского Экипажа во главе с его командиром, украшенным красным бантом, или газетные интервью Высочайших Особ с поношением павшего режима, или гвардейский запасный батальон, на штыках которого, как маки, зацвели красные банты. Посмеиваясь над убеждением Н. Потоцкого, что книга Кириенко написана с исключительной беспристрастностью и объективностью, автор ее делит изменников по своему вкусу и «по своим потребностям». Поэтому и получилось, что некоторые настоящие изменники попали в разряд «благодетелей эмиграции», некоторым он навесил «фальшивку об измене», а себя отнес к той категории, которая, обычно, прикрывалась упрощенной солдатской формулой: «Мы люди темные, миблизованные». У меня нет ни намерения, ни желания производить раскопки далеких событий в поисках обвинений одних и оправданий других. Все мы, от мала до велика, от принца княжеской крови и до простого солдата, повинны в смертном грехе отступничества от судьбы мученика Государя, светлое имя которого надо поминать в Храме, а не трепать в полемике, как это делает Кириенко со своими наставниками.
Попытка Кириенко анализировать причины военных неудач так же не по плечу автору, как и розыски виновников трагедии России. Детски наивные рассуждения о «неспособностях» высшего командного состава Армии, о его стратегической непригодности, заводят автора книги в бездну противоречий. Например, на стр. 29 он пишет: «Русская Императорская Армия весь 14-й год и на всех фронтах оказывалась победительницей…» А немного ниже, на стр. 31, можно прочесть: «Армия без всякого сожаления приняла смену неудачного командования Великого Князя Николая Николаевича, при котором Армия могла откатиться за Урал…» Но логическое мышление для автора книги – наука непостижимая. К тому же, он не мог не знать, что утверждение, будто «Армия приняла без всякого сожаления смену неудачного командования», сильно грешит против фактического положения: авторитет Великого Князя Николая Николаевича был очень высок в Армии, а Ставка пыталась отговорить Государя от влияния тыловых героев – взять на Себя командование Действующей Армией, так как всякая неудача на фронте ложилась бы тенью на Венценосца, а Его отдаление от центра управления страной связано с большим риском (что, впоследствии, и подтвердилось). Но автору книги надо было найти предлог, чтобы плюнуть и в могилу покойного Великого Князя.
Я тщательно искал в этой части книги Кириенко хотя бы одну светлую личность (кроме него самого), хотя бы одного умного военачальника (опять-таки, кроме него) или, даже, просто порядочного человека. Даже в лупу нельзя было найти такого. Но от «сияния личности автора» слепило глаза…
Кириенко в Белом движении
Надо признаться, что Кириенко все же не лишен юмора. Об одном юмористическом примере я упомянул раньше, когда автор книги описывал, как ему генерал Алексеев «запретил спасти Государя». Кстати сказать, в других случаях Кириенко не проявляет такой «дисциплинированности», отказывался, пока не заставили, освободить свою повозку под раненых в 1-м походе. Еще раньше этот юмор проявился у автора, когда он без улыбки заявляет претензию, чтобы его считали «основателем Добровольческой Армии». Это настолько комично, что на ум невольно приходит
