Сжигая за собой мосты - Татьяна Полякова

– И ты – что? – усмехнулся он. – Ты ничего не сможешь, ничего. И не смей мне грозить. Все еще злишься, милая, за те слова у бассейна? Или за то, что я не подтвердил их делом и не трахнул тебя прямо там, а? На глазах у сестры?

– Я знала, я знала! – закричала Янка. – Это все ты… ты виновата. Это ты, ты…

Я стояла, сцепив зубы, и вдруг странное спокойствие снизошло на меня, я как будто видела со стороны всю эту сцену, Янку, себя, Макса, Сашку, который стоял, переводя взгляд с одного действующего лица на другое, и когда я заговорила, голос мой звучал ровно, без намека на волнение:

– Не знаю, веришь ли ты в бога, а я верю. И уверена, ты за это поплатишься, Макс.

– Ты даже не представляешь, как права, – с кривой ухмылкой ответил он. – А теперь будь добра, катись отсюда. И не забудь прихватить своего дружка. Надеюсь, он тебя утешил.

– Ты идешь со мной? – повернулась я к Янке. Она отчаянно замотала головой. Я направилась к выходу, и тут Макс подхватил вазу, стоявшую на консоли, и швырнул ее в стену.

– Черт бы тебя побрал! – заорал он.

Сашка ухватил меня за плечи и буквально вытолкал из дома.

– Ну и страсти-мордасти, – почти сразу начал болтать он. – Слушай, а что такое было у бассейна?

– Помолчи, – отмахнулась я.

– Не хочешь говорить, не надо. Хотя я, как твой ангел-хранитель, должен быть в курсе. Так ты влюбилась в этого сукиного сына?

– Влюбилась. Доволен?

– С чего бы? Я бы предпочел, чтобы ты влюбилась в меня. Ну и что было дальше?

Я не слушала его болтовню, думала о своем. Теперь, когда мы покинули дом, я жалела, что оставила там Янку. Я должна была увезти ее оттуда силой. А что потом? Надеяться, что завтра она поймет, что любит подлеца, которому попросту безразлична, и забудет его ближе к вечеру?

– Не опасно ее оставлять там? – подумала я вслух, Сашка закатил глаза.

– Сейчас она рыдает, а он просит ее успокоиться. Он, в сущности, добрый парень, ага. Не то бы давно уже выпер ее из своего дома, а он терпит ее истерики, наверное, все же считает себя виноватым. Редкое качество в современном мире.

– Я все-таки…

– Вторую попытку предпринимать не советую. Может, они сами разберутся? В конце концов, он прав, девушка взрослая, нравится ей в ногах валяться, ну и на здоровье. Значит, папку твоего отца она отдала Максу? – без всякого перехода спросил он.

Я не знала, слышал он наш разговор с сестрой в кафе или нет. Был он неподалеку, однако разговаривали мы тихо и сидели на улице, где довольно шумно. Но поведение Янки, конечно, говорило само за себя.

– Думаю, да.

– Плохо, – вздохнул Сашка. – Не хотелось бы, чтобы золотишко оттяпал себе этот тип, обидно, да и не по-божески это будет. Вот если бы вразумить твою сеструху, чтобы она папочку для нас позаимствовала, но, боюсь, дело это безнадежное. Хотя ревность, к примеру, заставляет совершать людей и не такие поступки.

– При чем тут ревность? – не поняла я.

– Если внушить ей мысль, что Макс забрал у нее папку для какой-то бабы, то… дело может выгореть.

– Ты спятил? Какая баба? Янка и без того сама не своя.

– Тогда надо озаботиться другим вариантом, добровольно он с папкой не расстанется, а нам бумаги очень нужны. Есть клад или нет, но результаты своих трудов мы обязаны представить.

Мне было не до его рассуждений, я пыталась решить, как помочь сестре, и чувствовала при этом свое абсолютное бессилие. Мы приехали ко мне, Сашка устроился в кресле в гостиной, а я ходила из угла в угол, наверное, действуя тем самым ему на нервы, но он стоически терпел, потом вдруг спросил:

– Он правда тебе нравится?

– Думаешь, такой мерзавец способен нравиться? – возмутилась я.

– Ну, сеструхе твоей уж точно.

– Это какое-то болезненное чувство, когда человек просто не понимает, что делает со своей жизнью, – взволнованно начала я, а Сашка усмехнулся:

– Любовь всегда сродни болезни. Иногда, правда, выздоравливаешь, но для этого надо, чтобы кто-то крепко стукнул тебе по башке.

В тот вечер я легла спать рано, чувствовала себя до того разбитой, что не было сил даже сидеть перед телевизором. Сашка оставил дверь в гостиную, где расположился, открытой.

– Если что, зови, – сказал серьезно.

– Зачем? – не поняла я.

– Расскажу тебе сказку на ночь.

– Мне не нужны сказки, мне нужен здравый совет, как помочь сестре.

Он вздохнул и затих, я еще долго ворочалась, пока в конце концов не уснула. Утром меня разбудил звонок, я взглянула на часы – половина девятого, кому взбрело в голову звонить так рано? Тут я подумала о Янке, вскочила и бросилась к телефону.

– Жанна, – это был Макс, и в первое мгновение я просто растерялась, услышав его голос, ему-то мне звонить уж точно ни к чему. – Жанна, – повторил он. – Мне очень горько сообщать тебе это, но… Яна погибла.

Признаться, смысл сказанного не дошел до меня, я стояла перед зеркалом и видела свое недоумевающее лицо. «Он что, спятил, вздумав так шутить?» – решила я.

– Она… – продолжал Макс. – Вчера я поехал в Москву. Я не мог взять ее с собой.

Обещал сегодня вернуться. Она на своей машине поехала следом. Это случилось в тридцати километрах от города. Она ехала на очень большой скорости и не справилась с управлением, врезалась в бетонный столб. Удар был такой силы, что подушки безопасности ее не спасли. Машина зарегистрирована на мое имя, потому из ГАИ сразу же позвонили мне.

Он говорил, и до меня наконец стал доходить смысл его слов. Он не шутил, каким бы он ни был мерзавцем, но так не шутят. Я зажмурилась, вцепившись в край тумбочки, я хотела что-то сказать, но вместо слов наружу рвался стон.

– Мне очень жаль, – сказал Макс тихо. – Я не должен был оставлять ее одну.

И тут меня прорвало.

– Тебе жаль? – заорала я. – Ты убил мою сестру. Ты убил ее, мерзавец!

Я кричала, давясь рыданиями и кусая в отчаянии пальцы, пока из гостиной не выскочил Сашка с заспанным лицом и испуганными глазами, он вырвал трубку из моих рук и бросил ее на рычаг. Потом обхватил меня за плечи и прижал к себе, крепко, а я все кричала:

– Он убил ее, я знала, я знала…

– Успокойся, – шептал Сашка, не выпуская меня из рук. – Успокойся…

– Ты не понимаешь, он убил ее…

Я была уверена, что Макс подстроил эту аварию. Разубедить меня в этом не могли, хотя серьезные люди в погонах долго объясняли, что машина была абсолютно исправна, Янка летела на предельной скорости, в том месте опасный участок дороги, она не справилась с управлением… Я не верила им. Даже если все так, как они говорят, он все равно убил ее. Это за ним она бросилась в Москву, его пыталась догнать, это он довёл ее до того состояния, когда человек не думает ни о чем, когда теряет чувство самосохранения и уже не может себя защитить. Я знала, что Макс способен выйти сухим из воды, и была уверена, что убийство легко сойдёт ему с рук. Я хотела пойти к следователю и рассказать о липовом алиби, но в последний момент передумала. Макс найдет способ избежать наказания. Теперь, когда Яны нет в живых, мои слова никто подтвердить не сможет. А то, что я изменила показания, спишут на мое желание отомстить ему, ведь я не скрывала, что считаю его виновником гибели сестры. А еще я поняла, что теперь это мое личное дело – заставить его заплатить.