Сжигая за собой мосты - Татьяна Полякова

Наверное, в моих намерениях было что-то ребяческое. Но в тот момент я поняла, что не успокоюсь, пока не разберусь с Максом.

На похоронах он держался в стороне. Увидев его, я сначала хотела потребовать, чтобы он убрался, но желание избежать скандала пересилило, и я предпочла просто не обращать на него внимания. На поминки он не поехал. Зинаида подошла ко мне, обняла, и мы долго стояли так. Я расплакалась, но тут она заговорила, и слезы на моих глазах мгновенно высохли.

– Бедный Макс, он очень переживает… Я понимаю тебя, но он не виноват. Ему не стоило, конечно, дарить ей эту машину, но кто знал, кто знал. Он ведь искренне считал, что сделает ее счастливой. И вот… не надо обвинять его, девочка. Он ни в чем не виноват – повторила она. – Никто не виноват. Это просто судьба.

Мне хотелось орать в голос, чтобы все знали то, что знаю: Макс ее убил. Но я заставила себя смириться, молчала, опустив глаза, слушая соболезнования и глупые разглагольствования о судьбе. И только дома дала волю слезам и своему отчаянию.

Сидя на кухне перед остывшей чашкой чая, я наконец осознала, что у меня больше нет семьи. Отец, Муза, теперь Янка. Никого, никого не осталось. Я думала об отце. Не знаю, что он тогда имел в виду, но в любом случае оказался прав: Макс – мой враг. И теперь больше всего на свете я хотела уничтожить этого врага.

Сашка бродил по квартире и время от времени заглядывал в кухню.

– Ты бы выпила да спать легла. Что толку от того, что ты сидишь здесь и себя изводишь. – Он подошел, положил мне руку на плечо, легонько сжал. – В жизни бывают минуты, когда кажется, что все катится к чертям, но потом потихоньку налаживается. Я понимаю, сейчас тебе от моих слов не легче… Просто поверь, пройдет время, это останется позади.

– Он поплатится, – сказала я, глядя куда-то в угол.

– Ага, – кивнул Сашка. – Если мы постараемся. Он пудрил мозги твоей сестре, потому что хотел получить бумаги. Теперь они у него. Наверняка он уже прикидывает, как потратить денежки… Для такого, как он, лишиться бабок самое неприятное, вот давай на этом и сосредоточимся. Уведем их у него из-под носа. Пусть рвет на себе волосы.

– Я хочу, чтобы он страдал, – мотнув головой, сказала я.

– Еще как будет, уж можешь мне поверить. Деньги.

– При чем здесь деньги? – не поняла я.

– Жанка, если ты задумала посадить его в тюрьму, так это фигня. У нас на него ничего нет. И сестру твою он не убивал. Не злись, я имею в виду – в буквальном смысле. Конечно, она погибла из-за него, психовала, хотела догнать, но за это не сажают. Такие, как он, терпеть не могут проигрывать, и если мы оставим его с носом, это будет для него достойным наказанием.

Мутно взглянув на Сашку, я отправилась спать. Утром он вновь принялся за свое, но на этот раз я выслушала его спокойно.

– Хорошо, давай оставим его с носом. Как это сделать практически? Документы у него. Вполне возможно, и клад тоже. Он сбежит в любой момент в свою Венесуэлу, и поминай как звали.

– Рад, что ты заговорила как здравомыслящий человек. Вряд ли клад у него, мы за ним приглядываем в меру сил. Но даже если у него, вывезти из страны такую прорву золота совсем непросто, два ящика, прикинь? Нет, парню придется еще некоторое время побыть с нами. А насчет документов ты права, нам давно пора в них заглянуть.

– И как это сделать?

– Давай подумаем. Для начала стоит помириться с Максом. Ага. Ведь нам надо как-то проникнуть в дом.

– Помириться? – усмехнулась я.

– Точно. Разыграй перед ним сцену покаяния, мол, ты была не права и в смерти сестры обвинила его напрасно. У тебя получится, если очень постараешься. Пригласи его в ресторан. Сыпанешь ему в вино немного снотворного, и дом в нашем распоряжении, ищи хоть всю ночь.

– Ты уверен, что бумаги в доме? После твоего вторжения их следовало бы держать в банке.

– Не-ет, – покачал головой Сашка. – Если золотишко уже у него, бумаги эти нет смысла прятать, а если он еще в поисках, то их разумнее держать под рукой. Понимаешь? Я уверен, до золота он еще не добрался, но точно знает, где его искать.

Слушая Сашку, я вспомнила, как застала Макса в кабинете за чтением каких-то бумаг, он еще поспешно убрал их в стол. Это было после гибели Карла, так что выходит, Сашка прав. Они, скорее всего, действительно в доме. Но мысль о том, что придется ломать комедию перед Максом, вызывала у меня острую неприязнь.

– Он ведь не дурак и, если я вдруг пойду на мировую, проявит осторожность. Не выпустит меня из поля зрения ни на мгновение, так что идея со снотворным – ерунда. Он может вовсе ничего не пить. Проще дождаться, когда он покинет дом, и навестить его. Мне отдали вещи Яны, в сумочке были ключи от его особняка, Макс не забрал их.

– Если Макс покинет дом, то поставит его на охрану. К тому же он может вернуться в самое неподходящее время, и с носом останемся мы. Есть, правда, еще вариант, – вздохнул Сашка и замолчал.

– Ну… – поторопила я.

– Заглянем к нему ночью и сонного обеспечим анестезией. Как тебе эта идея? Спать-то он когда-то должен?

– Анестезия – это молотком по голове? – нахмурилась я.

– Что за мысли? На этот счет есть статья в Уголовном кодексе, я регулярно просматриваю данный труд, чтоб не вляпаться. Немного эфира на носовой платок, и парень в отключке до утра, будет видеть тебя в счастливых снах, или что там ему обычно снится.

– А на этот случай статьи в Уголовном кодексе нет?

– Даже если он поймет, кто его навестил, утром вряд ли побежит в ментовку. Сдается мне, ментов он тоже не жалует. Будет помалкивать как миленький. Ведь ему придется кое-что объяснить, к примеру, что это за бумаги и почему ты за ними явилась. Я уж молчу про то, что если на вопросы следователя начнешь отвечать ты… короче, ему это так же надо, как и нам. Увечий никаких, значит, и дела никакого. Ну, что скажешь?

– План твой дурацкий…

– Придумай лучше, – обиделся он.

Придумать я ничего не смогла, и к обеду мы вновь вернулись к этой теме.

– Говорю тебе, это верняк, то есть я хочу сказать, все равно ничего умнее ни мне, ни тебе в голову не приходит.

– Где мы достанем этот эфир? – буркнула я.

– Обижаешь, – развел руками Сашка, помолчал, наблюдая за моей реакцией, и закончил: – Тянуть нет смысла, прямо сегодня и пойдем.

В половине первого ночи мы были возле жилища Макса. Я нервно оглядывалась, так до конца и не поверив, что решусь проникнуть в дом. Сашка, напротив, был спокоен и чрезвычайно деятелен.

– Значит, так, – тихо говорил он, разбирая в темноте какое-то снаряжение. – Я поднимусь на стену, помогу подняться тебе. Осмотрим дом снаружи, дальше – по обстоятельствам.