Прах и Тьма - Кортни Гулд

с вами, мистер Вудли, но вы учили моего брата алгебре. Мне нравится лодочный магазин.

– И это же касается вашего дела, – вежливо ответил отец Брэндона. Он немного приподнялся на своем стуле и протянул руку Алехо для крепкого рукопожатия. Было не так много людей, которые все еще посещали Вудли, ловили рыбу и катались на лодках. Это была одна из нескольких вещей, которые родители Брэндона планировали продать, прежде чем покинуть этот город. – Вы все учитесь с Брэндоном?

Тэмми, Алехо и Фрэнк все посмотрели на Брэндона, и ему захотелось провалиться сквозь землю. Он глубоко вздохнул, поправил очки и протянул Тэмми руку для рукопожатия. Что было глупо, потому что он уже знал ее, и это не было знакомством.

Тэмми повернулась к его родителям, сморщив носик-пуговку в беззвучном смехе.

– Да, мы знаем Брэндона. Он такой забавный.

– Привет, чувак, – сказал Фрэнк Пэрис.

– Я не думаю, что мы с тобой когда-либо разговаривали, – сказал Алехо, пожимая Брэндону руку с легкой улыбкой, как будто общение не было самой сложной вещью в мире. Как будто он не был тем, кем Брэндон хотел бы быть. – Но я все время вижу тебя рядом. Трудно пропустить кого-нибудь в классе из двенадцати человек.

Мать Брэндона перегнулась через стол, чуть не пролив кофе на колени Брэндона.

– Дети, честно говоря, Брэндон болезненно застенчивый. Я подумала, что позову вас, представлю, посмотрю, удастся ли мне вытащить его из дома. Я знаю, что он мог бы завести друзей, если бы просто раскрылся. И вы трое такие милые.

Брэндон подумал, что его сердце может остановиться.

– Мама…

Тэмми и Фрэнк уставились на него с выражением такой жалости, что это задело. Но Алехо засмеялся, мягко и сочно, как проточная вода.

– Твоя мама – убийственная сводница. Ты должен всегда брать ее с собой.

Мать Брэндона улыбнулась, любезно принимая комплимент.

– Что ж, Брэндон, ты можешь тусоваться с нами в любое время, – сказала Тэмми. Но ее голос звучал глухо. Она уже представляла, как они снова сядут и обсудят, насколько это все странно выглядит. Какой он странный. Она оглянулась через плечо на недоеденные завтраки на своем столе. – Нам лучше пойти, пока наша еда не остыла. Было так приятно встретиться.

Они с Фрэнком направились обратно через закусочную.

Алехо задержался еще на мгновение. Он хлопнул Брэндона по спине, затем чуть отвернулся к своему столу.

– Серьезно, дай мне знать, если захочешь повеселиться.

– Я так и сделаю, – солгал Брэндон.

Он не сделал.

Это не имело значения. В течение года Алехо Ортис покинул Снейкбайт и поступил в колледж в Сиэтле. Тэмми Бартон взяла на себя ранчо Бартон. Фрэнк Пэрис получил работу в полиции округа Овайхи. Родители Брэндона переехали в Портленд, чтобы уйти от «политики маленького городка».

А Брэндон остался в Снейкбайте, потому что не знал, как поступить, кроме как остаться. Он оставался похожим на камень, застрявший на дне озера. Течения омывали его, беспомощно катая по тине, но никогда не выбрасывали на берег. Никогда к солнцу. Жить так было легко. Он представлял, как просто было бы зайти в лес и исчезнуть. Он был бы у всех занозой в заднице, а потом бы исчез.

Его одиночество было тьмой. Она накрыла его, как тени в сумерках. Он чувствовал ее присутствие под землей, под кожей, нежно обволакивающей его кости. Снейкбайт удерживал его в себе.

Потому что независимо от того, сколько времени было отпущено Снейкбайту, он никогда не изменится.

Так было, пока Алехо Ортис не вернулся домой.

2001

Впервые за много лет в Снейкбайте шел дождь.

Брэндон расправил ногу и пнул еще одно бревно на промышленную пилу, размазав по лбу смесь пота и дождя. В то время как большинство других мужчин во дворе шли к сараю, чтобы пообщаться и рассортировать дрова, Брэндон продолжал работать с пилой. Он всегда предпочитал работать, даже под дождем.

Он предпочитал работать в одиночку.

Его родители уже давно выполнили свое обещание выбраться из этого места. Они продали магазин местному жителю – Гасу Харрисону, – который вновь открыл его как бар. Брэндон проводил большую часть ночей, спрятавшись в кабинке в задней части «Черемухи». Он представлял себе старые байдарки, которые его отец прибил к стенам, а теперь их заменили футбольные майки и чучела рыб. Здание сменило облик, но все равно оставалось прежним.

Это был Снейкбайт; они закрасили его, но он никогда не менялся.

Его родители вскользь предложили ему поехать с ними, но Брэндон решил остаться. Он мог представить себя только здесь. Темное, омраченное сознание, которое проникало под его кожу, как чернильные пятна на бумаге, говорило ему, что это то место, где ему нужно остаться.

Если уж он собирался затеряться, то Снейкбайт вполне для этого годился.

Лесопилка Бартон затихла, вернув Брэндона к реальности.

Сквозь пыль и дождь он смог разглядеть человека, который заставил остальных замолчать. Мужчина стоял возле дровяного сарая, одетый в толстый свитер, прямые джинсы и темно-зеленую парку. Его волосы были длиннее, чем помнил Брэндон, и были собраны в низкий хвост, который заканчивался как раз между лопатками. Он вытер капли дождя с лица и осторожно вытащил из-под свитера пачку бумаг.

Начальник склада осторожно подошел к Алехо и выхватил у него из рук бумаги. Позади него группа мужчин сдерживала смех. Начальник бегло взглянул на бумаги – недостаточно долго, чтобы прочитать даже первую страницу, – а затем сунул их обратно за пазуху Алехо.

Брэндону не нужно было слышать, чтобы понять, что сейчас произошло.

На мгновение Алехо бросил взгляд на группу мужчин, все смотрели на него так, словно надеялись, что он ответит тем же. Как будто они надеялись, что он устроит сцену. Но он этого не сделал. Плечи Алехо поникли. Он сунул документы в карман и побрел со двора, подальше от мужчин, под дождь.

Сердце Брэндона оживилось от странного страха. По какой-то причине, которую он не мог точно определить, это было похоже на то, что он знал Алехо. Не то чтобы их краткий разговор в закусочной сделал их друзьями, но в тумане его воспоминаний Алехо выделялся. Брэндон отличался от остальных в Снейкбайте, и он с болью осознавал этот факт. Он отличался гораздо глубже, чем просто неуклюжестью, бедностью, молчаливостью. Он был другим в том смысле, которого Снейкбайт никогда бы не допустил. Но что-то подсказывало ему, что Алехо сможет понять.

Он бросил пилу и спустился по пандусу, через грязь и дальше под дождь. У возвышающегося деревянного забора лесопилки Алехо остановился на стоянке