Проклятие любви - Тамара Лей

— Нильс.

— Твой брат.

— Да.

— Что случилось?

Максен пытался отогнать видение, но оно неотвязно стояло перед глазами, словно все случилось вчера. Господи, нельзя рассказывать ей об этом, нельзя перекладывать груз на ее плечи, но вот ее глаза… Она должна знать, даже если после того отвернется от него.

— Я был мокрым с головы до ног, но не от пота, а от крови саксов, и хотя победа была на стороне Вильгельма, желание убивать у меня не пропало.

Стараясь придать лицу бесстрастное выражение, она кивком головы поощрила его продолжать. Его глаза сказали ей, что она может пожалеть об этом.

— Я был упоен рубкой, победой и искал новую жертву, когда услышал Нильса. Думая, что он хочет присоединиться ко мне, чтобы вместе покончить с саксами, я повернулся, но вместо сильного здорового воина перед моим взором предстал умирающий юноша, лежавший на груде мертвых тел. С него успели снять доспехи.

Райна вздрогнула, представив страшную картину.

— С него сняли все, что представляло хоть какую-то ценность. Да, это правда, Райна, — добавил он, видя ее удивление. — Его ограбили норманны, с которыми он сражался бок о бок. Так и лежал брат, погибший без славы и без почестей.

Девушка покачнулась — таким тяжелым показалось ей его бремя.

— Может, хватит? — крикнул он. Она крепче сжала руки.

— Это все, что ты хотел сказать? — мягко проговорила Райна, надеясь, что история закончена, и опасаясь, что придется узнать еще и не то.

— Ты готова слушать дальше?

— Говори!

— И тогда я ощущал, видел, даже пробовал…

— Что? — замирая от страха, спросила она.

— Кровь побежденных, море крови. Когда саксонские женщины пришли на поле брани искать своих близких среди мертвых, подолы их платьев намокли от крови, и они едва могли двигаться. Все эти жизни, Райна, потеряны только из-за жадности.

Она закрыла глаза:

— Я сожалею.

Рыцарь горько рассмеялся.

— Ты сожалеешь? Ты по рождению саксонка, у которой от рук норманнов погибла вся семья? Разве тебе не приходило в голову, что именно я мог убить твоего отца и братьев?

Она, открыв глаза, заглянула в голубую ледяную бездну.

— Приходило, но я не собираюсь всю жизнь оплакивать их гибель и смерть других. Ты должен простить себя, Максен. Битва давно закончилась, и произошла она не по твоей вине.

— В самом начале эта битва была для меня чужой, но в конце я сделал ее своей.

— Наверно, тогда это было неизбежно и правильно. Но сейчас все в прошлом, все кончилось.

— Кончилось? — он повернулся к ней. — А кого, ты думаешь, пошлет король подавлять мятеж Эдвина Харволфсона?

Она пошатнулась, будто от удара.

— Нет, Максен, этого не может быть!

— Будет, и опять кровь, пролитая во славу моего суверена, останется на моих руках.

Трудно было не отдаться во власть отчаяния, охватившего душу, но Райна нашла в себе силы.

— Ты найдешь способ, — твердо сказала она. — Я знаю, что найдешь. Ведь в душе не осталось места для демонов.

— Думаешь, не осталось? — презрительно фыркнул норманн. — Посмотрим.

Девушка решительно покачала головой:

— Я не думаю — я знаю.

Он, видимо, хотел уточнить, что же она знает, но передумал, отвернулся и пошел к мечу, оставленному на полу. Саксонка наблюдала, как он поднял оружие и пристегнул к поясу. Страх внушал Максен — свирепый, кровожадный воитель, готовый, не задумываясь, пустить в ход свой меч.

— Подойди ко мне, Райна.

Она послушно подошла к нему:

— Да, милорд.

Подняв руку, рыцарь взял шелковистую белоснежную прядь и словно бы растирал ее пальцами.

— Ты уже простила? — спросил он, не спуская с нее глаз-льдинок.

— Я стараюсь.

— Значит, не простила.

— Не все, — призналась девушка. — Но с каждым днем я прощаю все больше и больше. И ты так делай!

Он опустил голову и когда поднял ее, то показалось, что несвязные воспоминания, мучившие его столько лет, не дававшие уснуть по ночам, стали таять.

— Ты подарила мне надежду.

«И любовь», — мысленно добавила она и застенчиво улыбнулась.

Максен улыбнулся в ответ и, обняв, поцеловал.

— Я хочу, чтобы ты вошла в мою жизнь, Райна.

Сердце забилось сильнее, но тут же она упрекнула себя за пустые надежды на то, что Пендери полюбит ее. Скоро Кристоф принесет корень, который предохранит ее от зачатия.

Максен молча вывел ее из часовни, и они прошли мимо горстки саксов, встретивших их робкими улыбками.

— Похоже, ты покорил их сердца, — заметила Райна, когда они отопили подальше, и саксы не могли ее услышать.

Пендери не ответил и вел ее к главной башне. Она думала о том, что Этель и его товарищи по несчастью, возможно, считают Пендери виновным в гибели одного из них, но зато саксы, оставшиеся в замке, знают правду. А что об этом думает он?

— Максен! — раздался голос Кристофа, когда они начали подниматься по ступенькам.

Они остановились и ждали, когда он, хромая, приблизится к ним.

— Что случилось?

— Сакс жив, — взволнованно начал Кристоф. — Тяжело ранен, но, думаю, выживет. Я возьмусь за его лечение.

Взглянув на Пендери-старшего, Райна заметила слабую улыбку, которую тут же сменило бесстрастное выражение.

— Вылечи его.

Кивнув, юноша повернулся и пошел хромая.

— А ты говорил, что Бог отвернулся от тебя?

Он покачал головой:

— Нет, должно быть, он с саксом.

Через несколько минут она уже лежала на постели, и все мысли о корне, предохраняющем от зачатия, отошли куда-то в сторону.

— Я приготовил все по рецепту Йозы, — пояснил Кристоф, указывая на записи, оставленные ему великодушным лекарем.

Райна взглянула на полотняный мешочек, в который было насыпано заветное снадобье. Не поздно ли его принимать? Через пять дней, если начнутся месячные, все станет ясно. Она взяла мешочек.

— Спасибо, Кристоф.

— По щепотке в день, — посоветовал он.

Она кивнула:

— По щепотке.

— Сперва может быть тошнота, — продолжал юноша, — но потом она прекратится. — Когда запас кончится, дайте мне знать. Я приготовлю еще.

Саксонка кивнула и спросила:

— А как мой соплеменник?

— Дело идет на поправку. Останется только шрам как напоминание о близкой смерти.

— А когда Хоб поправится, что он собирается делать?

— Максен сказал, что он может идти на все четыре стороны, но я не думаю, что Хоб уйдет.

— Почему?

— Наверно, саксу нравится в Этчевери. Он ведь думал, что ранен по вине Пендери, а теперь Хоб знает, кто виноват, и начинает верить Максену. К тому же, я полагаю, Хоб положил глаз на вашу Лиган.

Да, все становится на свои места. Райна улыбнулась.

— Она помогала вам.

— Да, это у нее очень хорошо получается.