Проклятие любви - Тамара Лей

Глава 22

Ночь наступила как-то неожиданно быстро, хотя казалось, что день никогда не кончится. Райна сидела без дела: ей уже не надо было разливать питье по кубкам. Так распорядился Максен и настоял на этом, хоть она не была его женой. Она молча сидела рядом с ним во время ужина, и когда тот закончился, с радостью ушла на кухню. Возвратившись в зал, саксонка с изумлением посмотрела на рыцаря, удобно устроившегося на ее постели и мирно похрапывающего.

«Разбудить его и попросить освободить скамью или улечься на пол?»

— Пусть он спит, — раздался голос Максена за спиной.

Райна, резко обернувшись, уткнулась в его широкую грудь.

— Я… — и замолчала, когда могучие руки норманна обняли ее. — Он спит на моей скамье.

— Она больше не твоя, — Пендери старался говорить тише, чтобы не разбудить спящих. — Твое место теперь рядом со мной. Идем.

Значит, Максен хочет, чтобы она провела с ним всю ночь как жена, а не бесправная любовница. Это несколько успокаивало девушку, но тут же спокойствие сменилось тревогой — Кристоф еще не дал ей коренья, предохраняющие от зачатия.

Дойдя до своей комнаты, Пендери отпустил ее и начал раздеваться.

Райна, занятая своими мыслями, наблюдала, как обнажилась широкая грудь, ноги, бедра. Тут она очнулась, ощутив странную сладкую истому.

— Хочу видеть тебя обнаженной, — сказал норманн.

Покраснев, девушка отвела от него глаза и посмотрела на свое платье. Вчера она отдалась ему, но сегодня ей было стыдно, саксонка чувствовала себя явно не в своей тарелке. Она утратила девственность, но не скромность же.

— Ты хочешь, чтобы я помог тебе?

«Еще хуже!» — растерялась она. Покачав головой, она взялась за пояс:

— Я сама справлюсь.

Наверно, почувствовав ее смущение, Максен повернулся к креслу.

— Я не думал, что ты начнешь шить мне одежду, не сняв мерку, — удивился мужчина, разглядывая шитье, оставленное на подлокотнике кресла.

— Я взяла твою рубаху и по ней выкроила новую, — пояснила Райна, снимая платье.

— Молодец, — усмехнулся Максен, — если забыть о том, что все рубашки, которые у меня есть, принадлежали Томасу, но они мне не годятся.

Райна в досаде охнула. Она-то себя хвалила за находчивость, радовалась, что не нужно снимать мерку с Максена. Да ведь Томас был гораздо меньше своего брата!

— Могу распороть и сделать новые швы.

Повернувшись к ней спиной, Максен приложил к себе рубашку.

— Пожалуй. А то придется кому-нибудь натягивать эти рубашки.

Оставшись в одном нижнем белье, она подошла к норманну, чтобы забрать раскроенную вещь. Тот молча отдал, улыбнулся и обнял девушку.

— Давай я приложу рубашку к спине, чтобы знать, распарывать мне ее или нет, — попыталась вернуться к шитью саксонка, но рыцарю уже было безразлично будущее его гардероба. Отобрав у Райны ткань, он перебросил ее через плечо и начал медленно поднимать рубашку, которая только и разделала их.

Почувствовав, как тело начало отвечать на ласки Максена, девушка растерялась. Надо его остановить, надо… Саксонка застонала, когда его ловкие пальцы скользнули по бедрам.

— Еще, Райна? — поинтересовался он, подбираясь к груди и напрягшимся соскам.

— Еще, — призналась она, задыхаясь и желая избавиться от одежды, которую еще мгновение назад не собиралась снимать.

Опустив голову, Пендери обхватил губами сосок сквозь тонкую ткань.

Райна содрогнулась и, позабыв про стыд, выгнулась навстречу ему:

— О, Максен, еще…

Рыцарь, долго наслаждавшийся одной грудью, обратил наконец внимание на вторую. По телу девушки пробежала дрожь, ее охватила сладкая истома, а потом она ощутила пульсирующую боль внизу живота, там, где сутки назад побывал Максен.

Пендери поднял голову, поцеловал девушку и, обняв, поднял и понес на постель. Усадив Райну, он раздвинул ей ноги и уселся на пол между ними.

— Медленно, — проговорил он, заметив ее удивленный взгляд, — на этот раз медленно.

Осторожно водя пальцами по лодыжкам, норманн поднял рубашку с ног, добрался до бедер, опустил голову и провел языком по коже, вызвав у нее легкую дрожь.

Не помня себя от страсти, она, вскочив с постели, толкнула удивленного норманна на спину и оседлала его. Саксонка не чувствовала ни жестких половиков под коленями, ни твердого пола. Райна ощущала единение двух тел, слившихся в одно, и руки Максена, помогавшие придерживаться заданного ритма и не лишавшие ее свободы действия. Исчезли бесследно сдержанность и стыдливость, была только страсть.

Она прильнула к нему и наслаждалась содроганием его тела. Когда Пендери замер, казалось, время остановилось. «Прекрасно», — устало думала счастливая Райна. Конец света, и она лежит в объятиях любимого человека, пусть даже он не знает об этом и не отвечает на ее чувства взаимностью!

Прошли долгие минуты, и Максен нарушил молчание, пробормотав в ее волосы:

— У меня еще никогда не было такой смелой, дерзкой женщины. Ты заткнула меня за пояс, Райна.

Она сконфуженно молчала, залившись краской, готовая провалиться сквозь землю. Максен, очевидно, понял ее состояние и подтянул к себе:

— Не стыдись. Ты нравишься мне, маленькая саксонка.

Она продолжала пылать, смущенная тем, что ее поведение было сродни поведению шлюхи, хотя все шло от чистого сердца…

— И все-таки следущий раз медленно, — улыбнулся Пендери. Вдохнув, он осторожно уложил ее на пол и отстранился.

— Ах, сладкая пытка! — простонал норманн, встав на колени. Поднявшись на ноги, он протянул ей РУку:

— Здесь не очень удобно спать, дорогая…

— Ты все еще хочешь, чтобы я осталась? — спросила она.

Странный вопрос! Он же сам сказал об этом!

Не говоря ни слова, норманн подхватил ее на руки и осторожно уложил на постель. Погасив единственный факел, который освещал комнату, он опустился рядом с нею и прижал к себе девушку.

— Холодно? — Пендери потянулся за одеялом. Она покачала головой.

Он положил руку ей на живот: под его большой ладонью он был таким маленьким! «Скоро, — говорил себе рыцарь, — там затеплится жизнь моего ребенка, и тогда будет место и для второй руки. А когда это произойдет…» Тут Максен остановил себя — ведь он решил не жениться на Райне. Откуда же желание иметь детей?

— Максен… Почему ты подарил мне саксов? Это плата?

Он нахмурился:

— Плата?

— За ложе, — с отчаянием в голосе уточнила она.

— Нет, Райна, не плата.

«Я пытался сблизиться с тобой и разобраться в себе самом», — подумал он.

Девушка повернулась к нему лицом:

— Зачем?

Размышляя над тем, что она рассказала прошлой ночью, Пендери заметил:

— Ты пережила слишком много, и мне не хотелось видеть твоих страданий.