Мне как молитва эти имена. От Баха до Рихтера - Игорь Горин

class="empty-line"/>

ЕЩЕ НЕ ВЕЧЕР

"Море есть всюду,

где есть отвага."

/Карел Чапек/

               Не знаю, как я встречу зиму,

           Но осень — на капитанском мостике.

  Не много старых нас морских волков осталось:

        Одних подстерегли утесы, скалы, рифы,

                    Другие сбились с курса

  И плавают теперь Бог весть в каких болотах.

Мы не собьемся! Бетховен нам расставил маяки,

              А Бах нам путеводная звезда!

   Туда, туда — ветрам, штормам навстречу!

                         Еще не вечер.

                          Еще далече.

МЕЛАНХОЛИЧЕСКОЕ СКЕРЦО

        Год на исходе, отдохни,

             Короче ночи дни.

          В дали какие-то огни

           Маячат в темноте.

       Но их в упор не видят те,

      Кто пребывает в пустоте

           Духовной западни.

       Друзей все меньше, и они

         На той же, что и мы,

        Барже, которая давно

      Вросла в болотистое дно

           От носа до кормы.

   Бах Себастьян и Людвиг ван

         Бетховен, где же вы?!

Слепцы! Мы с вами, только вам —

Что Божество, что трын-трава,

           Мы не нужны, увы.

       Короче ночи стали дни,

      Век на исходе — отдохни.

* * *

  Подступает осень к горлу,

 Будь начеку — не захлебнись.

  Попробуем ей дать отпор.

     Бетховен? Ну конечно!

        Итак, внимание...

         Ого какие плечи!

             Какая высь!

      Ну что же, человечек,

Сам виноват, теперь держись!

ОГНИ

"Музыка должна высекать огонь.”

/Бетховен/

                           Все плачетесь?

                       Но пресны эти слезы —

           Давно известно: нет на белом свете

         Других таких страдальцев, как поэты!

                   Меж тем, для сердца гордого

                     Страданье — что огниво!

           Так сыпьтесь искры, разрывая плоть,

      Пусть грудь наполнится багровыми снопами,

               И пусть испепелит живое пламя

          Безволие души, как высушенный трут!

              Быть может, кто-нибудь другой,

                  В тумане сбившийся с пути,

                 Заметит странные сполохи!

         И вдруг почувствует, что он не одинок,

                  И духом вновь воспрянет!..

                 Товарищ незнакомый мой,

                      Когда идти по грязи,

                         по замшелости,

         Где не цветут цветы, траве не вырасти,

                     Вглядись внимательно:

        Среди бесплодной этой серости и сырости

                Сквозь дымку, очень далеки,

                Но светят, светят огоньки!

                        Великий Людвиг!

                   Он видел смерти тень,

                      Творя бессмертие...

  Будь тверд и ты, поэт, сожми всю волю в сгусток!

Стучится в дверь судьба, и сердце в такт стучит? —

              Но гордо мысль высокая кружит,

              Сбирая разбежавшиеся чувства!

                И верь: на алтаре Искусства

                      Твой не погаснет

                   Жертвенный Костер.

ЖЕРТВЕННИК

/фрагмент/

           /.../ И вдруг — не почудилось ли мне? —

                         Совсем иные звуки,

    Робкие, нежные, как жалоба цветов под дождем.

            Звуки явственно сливались в мелодию,

                         И слышалось в ней:

                     Безграничное смиренье,

                          Самоотреченье,

                      Скорбь без сожаленья

                          И всепрощенье.

                      Убеленные печалью,

                          Звуки обещали

                         Умиротворенье

                   И с судьбою примиренье.

                        И замерло все вокруг,

            И наполнились облака светлой скорбью.

              А мелодия все струилась, кружилась,

  Все более вовлекая душу в гибельно-сладкую глубину.

              Но вот послышался властный зов —

                       И содрогнулась гора,

                И посыпались сверху каменья!

Сквозь их грохот отчетливо прорывалась новая тема —

           Она обрушилась с горы на дно воронки

        И, отраженная, взметнулась в поднебесье,

            Где зазвучала гордо и торжественно

        Всепобеждающим призывом — к Радости!

        Теперь я уже точно знал, что это за музыка,

              Но здесь, в пустыне, — возможно ли!?

                      Внезапно музыка оборвалась,

              И я услышал мощное движение вверху,

                     Поднял голову — и оцепенел:

                Надо мной кружил некто МОГУЧИЙ,

       С львиной гривой волос и сверкающими очами —

                   То ли Демон, то ли Архангел!

       — Мой друг, помоги себе сам, а я помогу тебе, —

            Произнес он с неожиданной мягкостью, —

                      Встань и лети за мной.

                 — Но у меня же нет крыльев...

                 — Повтори, что ты сказал, —

                   Уже суровее потребовал он.

        — У меня нет крыльев! — с отчаяньем крикнул я.

        — Нет, есть! — глаза его засверкали еще ярче, —

          Мне лучше знать: мое царство — в воздухе!

                             — Мой ВОЖДЬ...

                  — Летим! — прервал он меня,

И, взмахнув невидимыми крылами, начал стремительно

                               удаляться.

                        Мне стало страшно.

             Непроизвольно я рванулся за ним и —

                              полетел! /.../

СКИТАЛЕЦ

/Фантазия/

               Душа моя — скиталец вечный!

      Изувеченная солнцем февральским и стужей,

          Во всеоружии перед нашествием весны.

                          Сны не сбудутся;

             В марте ждет ее испытание светом,

     Ветренный апрель сменится засушливым маем.