Записки из чемодана - Иван Серов

Через несколько минут подъехали Соколовский и Булганин. Я подошел к Булганину и спрашиваю: у тебя, Николай Александрович, продукты есть, а то нечем кормить т. Сталина, наша машина заблудилась[172]. Оказалось, что он только что получил продукты из Москвы. Я тут же забрал их у него и отдал их Ефимову изготовить обед.

Пока Сталин, Соколовский и Булганин совещались, я размышлял сам с собой, что всё-таки т. Сталин мнительный человек, мало кому верит, всё проверяет, так нельзя жить. Ему должно быть нелегко. Я почему-то подумал, что он, из Москвы уезжая, не сказал членам Политбюро, куда едет. Почему?

Доклад Соколовского длился не особенно долго. Вышли навеселе. Бутылочку «Цинандали» выпили. Я их проводил. Когда шли к машинам, Соколовский и Булганин наперебой мне рассказывали, как хорошо к ним отнёсся т. Сталин. Обсудили план дальнейшего наступления войск в августе.

Соколовский сказал, что на докладе Сталину он похвалил генерал-полковника Голованова (командующий дальней авиацией), который был у них на фронте и обеспечивал бомбёжку переднего края немцев перед наступлением войск Западного фронта. В общем, настроение у них отличное.

Затем я вернулся в домик. Слышу, т. Сталин вызывает в Москве Маленкова. Когда соединили, он, поздоровавшись, сказал: «Здравствуйте, Иванов говорит». Тот, видно, спросил, откуда он звонит. Сталин на это ответил: «это не важно, откуда», и продолжал следующий разговор:

«Мне докладывал командующий Западным фронтом т. Соколовский, что генерал-полковник Голованов неплохо обеспечил бомбежку переднего края немцев перед наступлением Западного фронта. Завтра опубликуйте Указ Президиума Верховного Совета о присвоении ему звания маршала авиации». Затем он сказал «всего хорошего» и повесил трубку.

Потом Сталин по ВЧ заказал Голованова. Тот ответил. Т. Сталин ему говорит: «Я слышал, вам правительство присвоило звание маршала авиации. Завтра будет объявлено в печати. Поздравляю!» Тот, очевидно, начал благодарить, а т. Сталин ему в ответ: «Я тут ни при чём. Вы благодарите Советское правительство». Итак, Голованов — маршал авиации[173].

Поговорив, Сталин вышел на крыльцо. Когда потихоньку пошли с ним, он обратился ко мне с вопросом: «А что, если у нас сегодня похлёбка будет?»

Я говорю: через полчаса будет. Вижу, что не поверил, так как знал, что грузовик с продуктами заблудился.

Тогда он, видимо, решил меня проверить и говорит: а где готовят? Я ему указал на дом против нас. «А ну, пройдёмте!» Решил уличить меня.

Пошли. Пришли, вовсю горит кухня, варится мясной суп, и готовится барашек на второе блюдо. Я был доволен. Т. Сталин посмотрел на меня и вышел. Я за ним.

Через несколько минут он говорит: «По имеющимся у меня агентурным данным, вы третью ночь не спите». Я, не смутившись, отвечал с улыбкой: «Это дезинформация, т. Сталин». Он на своем стоит, что у него данные проверенные, ну я не стал возражать.

Когда дошли до домика, он добавил: «Идите и ложитесь сейчас же спать». Я говорю: после обеда. Когда пообедали, он приказал Ефимову уложить меня и не отходить, пока не усну. На это потребовалось три минуты, после чего я спал как убитый часа два.

Было уже 9 часов вечера, когда я проснулся, т. Сталин еще не спал и позвал меня. Я вошел, он говорит: «Завтра мы должны быть на Калининском фронте у Еременко. Остановимся в районе Ржева. Мы утром выедем туда поездом, а вы самолётом. Организуйте это. Когда полетите?» Отвечаю утром. Условились по карте, где я буду его встречать.

Утром проводил Сталина до вагона и сразу же на У-2 вылетел. Через 40 минут уже был на месте. Около Ржева имеется маленькая деревня Хорошево, домов 20, и, к удивлению, не сильно разрушенная немцами.

Приехал в деревню, и мне понравился один небольшой домик с крыльцом и дворик сравнительно чистый. Захожу к хозяйке и говорю, что в этом доме остановится советский генерал на пару дней. Она, глупая, как завопит на меня. Что же это такое, при немцах полковник жил, русские пришли, генерала на постой ставят. Когда же я жить буду?!

Я тоже разозлился, говорю, чтобы через полчаса тебя не было здесь. А я уже узнал, что через дом живет ее брат, так что и она может там ночь переспать.

Остановил машину с солдатами, которых туда послал генерал Зубарев*, начальник охраны тыла фронта, солдаты мне вымели двор, сложили печурку, вымыли полы, протерли кровать, столы, и я выставил из них охрану. Всё получилось хорошо. Сам поехал на станцию. А станция оказалась одним названием. Имелись лишь остовы двух домиков, а остальное все было разрушено.

Около ж/д линии ходил какой-то ж/д чин в красной фуражке. Я подошел, поздоровался и говорю, сейчас пойдет паровоз и два вагона, надо их остановить. Он, посмотрев на меня, гражданского человека, хотя и со значком депутата Верховного Совета СССР, и говорит: это пойдет спецпоезд, и я остановить не имею права.

Я спрашиваю, а как останавливают поезда? Он показал круговые движения, а сам отошел в сторону, видимо, чтобы не отвечать за мои действия. Я встал на ж/д линию и, когда подходил поезд, стал махать кепкой, чтобы поезд остановился. Смотрю, машинист стал замедлять ход, а затем и встал. Это было на разъезде Мелехово. Я вошёл в вагон и доложил т. Сталину о готовности ночлега. Когда вышли на вокзал и сели в машину, за рулём сидел запасной шофёр, который несколько лет тому назад возил Сталина. Он так разволновался при виде Сталина, что ему стало плохо и заболела голова. Но доехали.

По приезде в домик т. Сталину понравилось размещение, но произошло недоразумение, по которому мне пришлось дать объяснение. Телефонистки ВЧ-связи поставили полевой телефон «Эриксон» (английский). Когда надо говорить с абонентом, то вначале покрутить ручкой, а потом прижимать клемму.

Т. Сталин поднял трубку и заказал Еременко (командующего фронтом), а разговор не получается. Я ему рассказал, что надо вертеть ручкой и нажимать клемму, но уже увидел, что он сердится. Я сразу ушёл. Со двора слышу уже по телефону начался «шум», который длился минут десять из-за того, что фронт топчется на месте. Получился разговор «по-русски» раза два в адрес Ерёменко, что с ним редко случалось, и он повесил трубку. Я впервые слышал такую ругань Сталина. Потом позвал меня и говорит: «Сейчас приедет Ерёменко. Надо встретить у деревни и проводить сюда. Кто это может сделать?». Я ему говорю: начальник охраны тыла Калининского фронта генерал-майор Зубарев (наш пограничник). — «Давайте его сюда».

Я быстро вышел, послал за Зубаревым, и когда он пришёл, я рассказал ему, какое задание даст т. Сталин. При этом добавил, что называть его надо т. Сталин, без всяких титулов. «Поняли?» — спрашиваю его. Он на меня уставился и говорит: «Я ещё ни разу не видел т. Сталина». Я говорю: «Ну вот и увидите». Он смутился, как балерина, и я его повел. Дорогой еще раз предупредил называть т. Сталин.