Имя всего Сущего - Дженн Лайонс

– Мать, ты не можешь продавать меня. – В его дразнящем тоне проклевывалось что-то более острое, чем смех. Что-то более темное. Сомненье. В этом утверждении таился вопрос, и очень некрасивый вопрос.

– Разве я не Правосудие? – ответила Таэна. – Разве, если я поступлю так, это не значило бы, что ты этого заслужил?

И вдруг она перестала смеяться или улыбаться. Все стало слишком серьезным, и я совершенно не понимала почему.

Тераэт взглянул на меня, и эти прекрасные зеленые глаза наполнились сожалением и чувством вины.

– Что здесь происходит? Что мне нужно понять, чтобы прояснить все происходящее?

Таэна и Тераэт посмотрели друг на друга в течение еще одного удара сердца, а затем он вздрогнул и отвел взгляд. А Таэна повернулась ко мне:

– Мы не всегда избегаем грехов прошлых жизней. Но если тебе нравится мой сын и ты завоюешь его сердце, тогда он твой, и с моей стороны ты не найдешь возражений. А пока – удачной охоты, дитя мое.

– Тераэт?

Он поднял глаза от земли:

– Да?

Я наклонила к нему голову:

– Мы еще увидимся.

Улыбка Тераэта стала кривой:

– У меня ведь есть право голоса по этому вопросу?

– Всегда. А до тех пор… – Я отсалютовала Таэне и зашагала в лес, в поисках демонов.

17: Перевал Тига

Провинция Джорат, империя Куур.

Через три дня после того, как две женщины стали фактическими главами Дома Де Мон

– Пожалуйста, скажи мне, что ты не замужем за Тераэтом, – сказал Кирин.

– Технически… – начал было говорить брат Коун, но Нинавис протянула ему чашечку кофе.

– Я не замужем за Тераэтом, – сказала Джанель, хлопнув пальцами по плечу жреца. – Не доводи его до сердечного приступа.

Коун с улыбкой отхлебнул из чашки.

– Кто этот жеребец, о котором ты говоришь? – спросила Дорна. – Тераэт? Как получилось, что я его не знаю.

Представлять таким же образом Кирина Дорна не требовала. Но Кирин подозревал, что каждый в таверне знал, кто он такой.

– Дорна, я никогда не встречала его в Мире Живых, – сказала Джанель, – но если я когда-нибудь его встречу, обещаю, я приведу его сюда, чтобы познакомить с тобой. – Она на миг замолчала. – Если он когда-нибудь поймет, что не он главный.

– О, ты должна перестать влюбляться в жеребцов, которые думают, что ты должна быть кобылой, – покачала головой Нинавис. – В любом случае ты даже не знаешь, жив ли он.

– О, Тераэт жив, – сказал Кирин, чувствуя себя намного лучше после всего этого разговора. Тераэт еще не покорил сердце Джанель? Прекрасно[103]. – Я провел несколько лет, тренируясь с ним. Однако он убийца и потенциальный революционер.

Нинавис ухмыльнулась:

– О, вот это я понимаю. Это прямо мой тип мужчин.

Дорна подняла палец:

– Но он вожжи или седло? Вот в чем вопрос.

Кирин нахмурился:

– Что… о боги, ты ведь опять сейчас говоришь не о лошадях? Прекрати!

Все, за исключением, возможно, брата Коуна, рассмеялись.

– А теперь продолжай, – махнув рукой, сказала Дорна. – Я хочу услышать, что случилось с моим жеребенком.

– О, мы меняемся друг с другом, кобыла Дорна, – объяснил брат Коун, – чтобы не надрывать голоса.

Он вытащил свой дневник и начал читать.

Рассказ брата Коуна.

Сразу за перевалом Тига, Джорат, Куур

Путешествуя из Мерейны в Атрин, они представляли собой самое жалкое зрелище. С тех пор как они покинули эставу, погода оставалась все такой же отвратительной. Брат Коун прибегнул к магии, чтобы помочь не отморозить руки и ноги, и даже сэр Барамон не протестовал. Они смогли добыть пропитание лишь через несколько дней, когда погода наконец улучшилась. Позже путники остановились в небольшой деревне, чтобы купить припасов.

Брат Коун предпочел не заострять внимание на том, что граф, похоже, никогда не нуждалась в исцелении. Ее кожа оставалась теплой, каким бы холодным ни был лед или снег, как будто в ее алых глазах горел настоящий огонь.

На второй неделе они выехали в районы Джората, недоступные для холодного дыхания Эйан’аррик. На земле распускались цветы. Улыбаться стало легче. Однажды утром граф проснулась так, словно никогда не знала ни боли, ни страданий, с такой широкой улыбкой на лице, что даже Дорна замерла и уставилась на нее.

– Будь ты кем-то другим, жеребенок, я бы сказала, что тебе, должно быть, снились сладкие сны.

– Достаточно сладкие, – согласилась граф. Она посмотрела на Дорну, проморгалась, а потом покачала головой: – Мне все время кажется, что я сейчас увижу Арасгона.

– Он скоро нас найдет, – сказал сэр Барамон, потянувшись и застонав: – О-о-о… У меня болит все тело. Даже ногти на ногах.

– О, мне нужно взглянуть… – предложил было брат Коун.

– Я в порядке, – огрызнулся сэр Барамон.

Граф перестала улыбаться.

– Ты же знаешь, что Коун – Кровь Джораса[104],– сказала Дорна. – Не обращайся с парнишкой, как с местной кобылой. Позволь ему помочь тебе.

– Кровь кого? – спросил брат Коун. – Подожди, кто я?

Но Дорна уже и не думала о нем. Пристальный взгляд старухи сфокусировался на Джанель:

– Жеребенок? Что случилось?

– Перевал Тига, – махнула рукой Джанель. – Глянь туда.

Брат Коун повернулся на север. Они уже почти доехали до переплетения троп и мостов, ведущих из Пастбищ Южного Джората в Великие Степи, где находились Толамер и столица Джората, Атрин. Именно этим же путем они и прибыли в Барсину. Коун предпочитал восхождению на острые степные скалы тропы, но и они были столь узки, что от этого кружилась голова.

Но от одного взгляда на белый как снег цвет земли на перевале начинали слезиться глаза

Не обмолвившись ни словом, они бросились сворачивать лагерь – и поспешность, с которой этим занялась граф, заразила всех. Брат Коун вдруг понял, что ему не хватает Облака – мерина, которого Джанель подарила ему, узнав, что у Коуна нет лошади. Жрец, конечно, не считал себя наездником (и, скажи он это вслух, Дорна бы сразу подтвердила, что так оно и есть), но он очень привык к Облаку.

– Мы всегда можем воспользоваться Большим Подъемником, – заметила Дорна.

– Это еще сотня миль, – отрезала Джанель.

– Посмотри на снег. На перевале Тига никогда не бывает снега. Если дракон здесь, мы должны быть от него как можно дальше.

– Мы должны в этом убедиться! – Граф даже не замедлила шаг.

Дорна выругалась под нос и родительски глянула на сэра Барамона, но он лишь пожал плечами, как бы говоря: «Что мы можем поделать», и последовал за Джанель.

Как и остальные.

Поднявшись на перевал, брат Коун понял, что худшие подозрения графа