Василика Даль: Возрождение - Василина Жидких
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Алина уже успела рассказать о том, что ты моя преданная читательница, – он улыбнулся и кивнул в сторону стола у окна. – Небольшой сувенир, правда там не твой любимый роман, а то, что понравилось Алине…
– Я люблю все Ваши книги, – запротестовала я. – Спасибо большое, но, что значит вы уже занялись этим?
– Ты, наверное, знаешь о том, что мне запрещено пересекать границы миров, – ну да, Базилиус не просто автор провокационных книг, это человек, ставший наглой легендой. Базилиус, настоящего имени которого никто не знал, самый простой человек, ставший первым «не своим» по ту сторону невидимой завесы. Он контрабандист – хитрый, депортированный вор. – Я не люблю встречаться с жителями того мира, однако, у меня есть люди, держащие нейтралитет. Днем тебя навестит девушка, некогда служившая на славу короне.
Я скорее удивилась бы не будь у него таких знакомых.
* * *Проснувшись утром после крепкого сна, я попыталась встать с кровати, но вспышка боли из-за неаккуратного движения, сильно подкосила. Я бы продолжала лежать на кровати, если бы не давящая тишина в доме. Девять утра, но в доме было тихо.
Эта пугающая тишина безумна.
Решив сменить тактику, я аккуратно подползла к краю кровати и оперевшись рукой о тумбу, попыталась медленно приподняться, но рука не выдержала напряжения и соскользнула. Я снова упала, зацепив вазу, которая повалилась на пол.
Что ж, хоть так привлекла внимание.
Не очень скоро дверь резко открылась, и в комнату вальяжно вошел Тимур с забавным тюрбаном на голове. Прошагав с важным видом к моей кровати, он многозначительно посмотрел на пол и задумчиво промычал, чем довольно сильно меня позабавил, и когда я увидела в его глазах немой смех, поняла, что на это Тим и рассчитывал.
– И зачем ты разбила вазу? – с непоколебимым выражением лица спросил он.
– Неудачная попытка встать с кровати.
– Ты чокнулась? – тот удивленно округлил глаза, надвигаясь на меня. – У тебя швы могут разойтись. Лежи и не двигайся.
– Есть, генерал, – пробормотала я себе под нос, послушно ложась обратно на подушку, решив, что для споров я еще недостаточно хорошо себя чувствую.
– Я все слышал. Мне нравится. Чего хотела на самом деле?
– Еды и воды, – я говорила очень тихо, и Тимур, чтобы лучше меня слышать, чуть наклонился вперед. – А, где Алина с Матвеем?
– Передо мной не отчитывались, рано утром куда-то ушли.
– И они не ругались? – Тимур кивнул, и я искренне удивилась такому повороту событий. – Что ж, пусть хоть месть за меня их сдружит, а то я устала их разнимать. Мне иногда казалось, что вот-вот начнется битва титанов в лице мага и ведьмы. – Битва была бы равносильной. Матвей силен из-за знаний, а Алина из-за мощи.
– Зелье правды еще действует? – он немного щурится, и меня напрягает его хитрая улыбка. Что Тим задумал?
– Видимо да, – нехотя ответила я, недоверчиво смотря на него. Эта улыбочка не сулит ничего хорошего, как и ярость Алины. Того и этого надо избегать, после каждого у меня проблемы, и лучший вариант сейчас – это вовремя поменять тему. – Мне можно встать? Я умру с голоду в этой кровати.
– Нет, я сказал. Не дай Бог с твоей головы волосинка упадет, мне Алина с Матвеем, – он на мгновение задумался и сразу сильно замотал головой. – Даже не хочу думать, что они сделают. Знаешь, чертовски круто своего препода звать по имени, – усмехнулся Тим, выходя из комнаты.
– А как же еда? – крикнула я в закрытую дверь. Боль грубо резанула по горлу, и я тихо застонала, откидываясь на подушках.
Раз я пришла в себя, значит, могу задаться вопросом, какого черта Тимур здесь делает?
И мне интересны причины, по которым он оказался в Италии, еще и в Помпеи, так еще и на той самой арене именно тогда, когда мне нужна была помощь. Мне интересно, но задумываться об этом пока не буду. Я просто буду ему благодарна за помощь, потому что, если бы не он, сейчас я была бы мертва.
Я могла больше не увидеть свою семью. Маму, которая винила бы себя за то, что мало со мной общалась, что не поддерживала меня, когда должна была. Я бы больше не услышала ее голос и наставлений. И я не увидела бы отчима, который в свою очередь стал винить себя за то, что редко защищал мои интересы перед матерью.
И порываясь естественным желанием после таких мыслей, я дотянулась до стационарного телефона на тумбочке, и не заботясь о том, какой будет счет, набрала домашний телефон моего дома в Астане, подглядев код страны на тумбе. Не знаю, который у них сейчас час, но я хочу убедиться, что они в порядке.
– Алло, – я услышала голос мамы, и от мысли, что я могла ей не дозвониться, потому что была бы мертва, меня пробрала ужасная дрожь. Трясущейся рукой я вытерла непрошеные слезы и, зажав трубку щекой, бесшумно выдохнула.
– Привет, мама, как дела? – спросила я, стараясь говорить обычно, полностью наплевав, что боль была невыносимой. Это было достаточной платой за то, что я могу слышать ее голос.
– Здравствуй-здравствуй, – мама ухмыльнулась, и мои руки снова предательски задрожали. Мне стало страшно открывать рот, я боялась, что не смогу сдержать всхлипов. – С чего вдруг позвонила? Соскучилась, или что-то надо?
– Соскучилась, – ответила я, мама немного опешила от такого ответа, и это была не вынужденная правда из-за зелья, это моя личная правда. – Я, когда в Питер вернусь, прилечу на пару неделек, не против?
– Это твой дом, Василина, ты можешь приезжать, когда захочешь, только заранее предупреди, чтобы мы тебя встретили, – мама замолчала, а я не вовремя шмыгнула носом. – Дочь, у тебя все в порядке? И в каком смысле вернусь в Питер? Ты сейчас, где?
– Я в Италии, мама. Планировала сказать тебе раньше, но не получилось, – я не хотела ругаться.
– Ты в Италии? Можешь даже не говорить, в каком городе, поговорим об этом дома.
– Мы тут по работе.
– Как у тебя дела?
– Я как обычно, а Матвей лечит. Выкарабкаюсь, куда я денусь? – усмехнулась я, вытирая слезы на глазах. – Как у Жени дела? Как на работе?
– Ты же знаешь, меня пугают такие разговоры. У Жени все хорошо, открывают новый филиал в Алматы, сейчас весь в поездках. Как там Помпеи?
– Стоят, куда они денутся, Везувий пока не извергается. Мы с отеля переехали на виллу, отдыхаем. Как-нибудь всей семьей тоже выберемся.
– Я тебя умоляю, наше стадо вывести –
