Специальный агент преисподней - Алексей Зубко

– Ужас,- пуская слезу, поддакнул нечистый.

– Простите,- смутился Эй.

– Может, вернемся к нашим баранам?

– Не к нашим, а к твоему,- уточнил черт.- И не баран, а олень. И зачем возвращаться – вон он.

– Я подразумевал врата.

– Сейчас, сейчас- Рогатый поднял руку.- Минуточку… Баран – ворота… Точно! Есть такая пословица:

«…как баран на новые ворота».

– Давайте решим наконец,- я повысил голос,- как будем перебираться через огненную реку Стикс.

– Ладно, пока вы будете решать, я подремлю,- нагло заявил черт.

– Тебя это тоже касается.

– Да я по-старому – на ладье,- отмахнулся он.

– Какой ладье? – разом спросили мы, завертев головами в поисках оной.

– Вот такой.- Рогатый изобразил что-то руками в воздухе.- Судно… да ударение на первый слог, а не наоборот… лодка типа.

– Так сгорит же,- резонно заметил Дон Кихот.

– Ну да! Тыщу лет плавает, и ничего, а под тобой сгорит?

– Веди нас,- вскакивая на ноги, приказал я.

– Куда? – удивился черт.

– К типа лодке.

– А платить кто будет?

– Я заплачу.

– Так может, в кабак, раз уж ты платишь? Ламочка подружек позовет – оттянемся высший класс!

– Не зли меня,- сурово предупреждаю я зарвавшегося представителя нечисти.

Подлетев к берегу огненной реки, черт вложил два пальца в рот и заливисто свистнул.

Раздвигая слоящиеся пласты тумана, показалась каменная ладья, в центре которой стоит облаченный в черный фрак старик, лицо его испещрено глубокими кратерами оспин. Подгребая массивным веслом, он правит к берегу, подслеповато щуря глаза в попытке рассмотреть, кто это там потревожил его покой.

Лодка утыкается носом в берег и замирает, а лодочник хрипло и совсем неприветливо спрашивает:

– За каким чертом вас сюда принесло?

– За этим.- Я указываю пальцем на единственного представителя данного вида адских жителей на всем обозримом нами пространстве. Пропуск, говорю, есть? Шляются всякие… Туристы.

Рога и хвост – вот мой пропуск. – Черт продемонстрировал названные части.

Старик мгновение стоит, раздумывая, потом спрашивает, одновременно пытаясь веслом задрать платье Леле. На предмет наличия хвоста.

– И здесь есть?

Плюх! От души отвешенная оплеуха сбивает любознательного деда с ног.

– За что? – потирая щеку, на которой, медленно проступая, обрисовывается отпечаток ладони, восклицает старик.- С призрачными душами спокойнее,- заключает он.

– А нечего весла распускать,- замечает рыжая.- Это я еще сдержалась, из уважения к сединам.

– Извинитесь перед дамой,- от чистого сердца предлагает идальго, опуская забрало.

– Мне извиняться?! – Старик вскакивает на ноги.- Это она меня ударила, вот, костюмчик помялся…

– Хам,- презрительно роняет Добрыня.

– Херон,- поправляю я.

– Кто он – не важно,- отмахивается богатырь.- А извиниться нужно.

– Через «а»,- вносит свои коррективы Ламиира.- Харон.

Видимо, все же не только с бесплотными душами, спешащими в ад за воздаянием, имел дело лодочник, поскольку сообразил, что сейчас его, возможно, будут бить.

– Я вас перевезу, с удовольствием,- торопливо заверяет он нас- Мой Хароновозец к вашим услугам.

Странный у Харона челн, вроде рассчитанный на пару-тройку человек, но вместились мы все с конями и прочей живностью, и еще место осталось, чтобы ноги выпростать. Растяжимый он, что ли?

Черт намылился было устроиться у Ламииры на руках, но его место занял Пушок, положив на колени свою морду и подставив ухо под нежные пальцы. С Лелей представитель адского пролетариата решил не связываться, имея перед глазами наглядный пример на распухшей щеке Харона.

– Эй, ухнем… – затянул лодочник, погрузив весло в раскаленную магму.

Утлая лодочка качнулась, едва не зачерпнув бортами, и неспешно устремилась к полосе розового тумана.

За спиной что-то звонко плюхнулось в Стикс.

Обернувшись, я, к своему неописуемому удивлению, увидел, как полупрозрачная личность, ритмично загребая руками, кролем движется нам вслед. Довольно быстро сокращая разрыв.

Поравнявшись с лодкой, пловец изобразил нам фигуру из трех пальцев типа «На-ка, выкуси!» и, поднимая брызги, рванул дальше.

Но дед Харон не дремал. Взмахнув веслом, он смачно припечатал им пловца по голове, загнав под лаву. Только пузыри пошли. И, довольно улыбаясь и напевая под нос, тронул лодку, оставив позади -отплевываться – несчастного приверженца плавания кролем в агрессивной среде.

– Развелось нынче хитрецов, так и норовят бесплатно до ада добраться,- прозрачно намекает перевозчик душ умерших.

– Мы заплатим,- поспешно заверяю я.

Войдя в туман, некоторое время мы двигаемся, словно в густом киселе, затем он неожиданно расступается, и пред нами предстает поросший терном противоположный берег Стикса, являющийся уже территорией непосредственно ада.

Оплатив доставку, мы высадились на прибрежную полосу застывшей лавы и принялись разминать ноги, затекшие от длительного сидения на твердых и почему-то холодных каменных скамьях.

– Прощайте,-.отталкиваясь от берега, почему-то сердито роняет Харон.

– Может, еще свидимся?

– По этой реке плывут лишь в одном направлении,- рассмеялся он. И канул в туман.

– Начались неприятности,- сказал Дон Кихот.

– Не,- отмахнулся черт.- Они там.

– Кто?

– Неприятности.

Спросить какие мы не успели. Завыв дурным голосом в три глотки, Цербер сообщил о своем присутствии.

– Голос у него какой-то голодный,- поежившись, заметила Леля.

– А вы быстро бегаете? – ни к селу ни к городу спросил черт.

– Да нет.

– Значит, недолго ему голодать. До встречи. У меня дела – жена, дети, теща некормленая. Там увидимся.- И помахав ручкой, исчез.

Рев раздался совсем близко. Щенок подумал немного и тявкнул в ответ. Что тут началось!

ГЛАВА 26 Тропами канализационными нехожеными

Я лаять был бы рад… от тявканья мне тошно.

– А-а-а… – От пронзительного крика можно оглохнуть. И вдруг я обнаруживаю, что это кричу я сам.

Перепрыгнув через предательски подвернувшийся под ноги куст, в который неизвестный мне Братец Лис забросил перехитрившего самого себя Братца Кролика, чей выбеленный солнцем череп недоуменно воззрился на меня из шипящего клубка аспидно-черных змей, я мчусь дальше вдогонку за спутниками. Те шустро улепетывают к ближайшему, весьма сомнительному убежищу – горке сложенных один на другой черепов. Они здесь возвышаются повсеместно. Долгое время по преисподней ходили самые разнообразные слухи касательно их возникновения. Большинство склонялось к мысли, что это один хорошо известный узкоглазый воитель перенес свои прижизненные замашки в мир призрачных теней, несмотря на полную бесплотность которых вся территория чистилища и ада завалена бренными человеческими останками. Среди них собственно человеческих – раз, два и обчелся. По большей части это завезенные администрацией муляжи из пресс-папье. А вот рогатые черепа – самые что ни на есть настоящие. Черти и особенно бесы – долгожители, но отнюдь не бессмертны. Установить личность строителя пирамид из черепов так и не удалось, следствием чего стало наказание всех дежурных козлов отпущения. Ну да им не привыкать…