Последний койот - Майкл Коннелли

Однако в приемную вместо Толивера вышел Брокман и молча уставился на посетителя.

– Вы не видели Толивера? – спросил у него Босх. – Он по идее должен отвезти меня домой. Это все, что мне от вас надо. Не хочу иметь с вами никаких дел.

– Правда? Очень жаль...

– Позовите Толивера – и дело с концом.

– Я бы на вашем месте уделил больше внимания мне, Босх.

– О да. Я знаю, что вас нужно постоянно держать в поле зрения.

– Сколько бы вы за мной ни наблюдали, я нанесу вам удар неожиданно.

Босх кивнул и бросил взгляд на дверь, откуда, по его мнению, должен был появиться Толивер. Он не собирался обострять ситуацию и хотел только одного – чтобы кто-нибудь отвез его домой. Он уже стал подумывать, не выйти ли на улицу, чтобы поймать такси, но вспомнил, что в час пик это обойдется ему не менее пятидесяти долларов. Таких денег у него при себе не было. Кроме того, мысль, что его отвезет домой сотрудник ОВР, тешила его самолюбие.

– Эй, убийца!

Босх мрачно посмотрел на Брокмана. Этот цирк начал его утомлять.

– Интересно, каково это – трахать другого убийцу? Должно быть, нечто особенное, коль скоро вы ради этого потащились во Флориду.

Босх попытался сохранить спокойствие, но почувствовал, что лицо его выдает. Он вдруг понял, о ком и о чем заговорил Брокман.

– На что это вы намекаете?

Лицо Брокмана осветилось радостной улыбкой, когда он расшифровал удивленный взгляд Босха.

– Матерь Божья! Так она, значит, вам ничего не сказала?

– Не сказала чего?

Босху хотелось схватить Брокмана за шиворот и ткнуть носом в конторку. Однако он продолжал изображать спокойствие, которого не испытывал.

– Чего не сказала? Я вам поясню чего. Лично я думаю, что ваша история насквозь лжива, и приложу все силы, чтобы эти доказать. Тогда мистер Чистый, занимающий офис этажом выше, не сможет вас защитить.

– Между прочим, он приказал вам оставить меня в покое, поскольку я освобожден от подозрений.

– Чтоб вы провалились – оба! Впрочем, когда я заявлюсь к нему с доказательствами вашего дутого алиби, ему не останется ничего другого, как вас стреножить.

Из двери за конторкой вышел Толивер с ключами от машины. Заметив Брокмана, он остановился у него за спиной и стал разглядывать паркет у себя под ногами.

– Я первым делом прогнал ее данные через компьютер, – продолжал Брокман. – На нее кое-что есть, Босх. Вы не знали об этом? Она убийца – такая же, как и вы. Как говорится, свояк свояка видит издалека. Из вас получилась отличная парочка.

Босху хотелось задать тысячу вопросов, но только не этому человеку. Он вдруг ощутил, как в груди, где сберегалось теплое чувство к Джаз, копится леденящий вакуум. Потом, правда, осознал, что Джаз повсюду оставляла для него особые знаки, своего рода иероглифы, которые он не сумел расшифровать. И все же он не мог отделаться от мысли, что его предали.

Босх, намеренно игнорируя Брокмана, перевел взгляд на Толивера.

– Эй, паренек! Ты собираешься везти меня домой – или как?

Толивер молча обошел конторку и остановился у двери в холл.

– Я, Босх, уже поймал вас на связи с преступницей, – сказал Брокман. – Но этим не ограничусь.

Босх подошел к двери, ведущей в холл, и взялся за ручку. Правилами ПУЛА сотрудникам запрещалось вступать в контакты с преступниками. Однако то обстоятельство, что Брокман в этой связи может выдвинуть против него обвинение, волновало Босха меньше всего. Его снедали другие, куда более насущные заботы и тревоги. Распахнув дверь, он в сопровождении Толивера двинулся по коридору к выходу.

– Поцелуй ее за меня, киллер! – крикнул вслед ему Брокман.

По пути домой Босх поначалу молчал, не обращая внимания на парня из ОВР, сидевшего за рулем. Слишком много требовалось проанализировать и обдумать. Толивер включил полицейскую рацию, и доносившаяся из нее время от времени отрывистая скороговорка отчасти восполняла нехватку нормального человеческого общения в салоне. Они попали в самый пик и двигались с черепашьей скоростью из нижнего города по направлению к Кауэнга-Пас.

После жесткого приступа рвоты у Босха ныли все внутренности, и он держал руки на животе, словно оберегающая плод беременная женщина. Он думал, что должен упорядочить свои мысли и определить приоритеты. Например, ему было чрезвычайно интересно то, что Брокман рассказал о Джасмин, но на данном этапе это следовало отодвинуть в сторону. Сначала Паундс и все с ним связанное.

Он попытался собрать воедино разрозненные звенья и воссоздать цепочку событий. Вывод, к которому он пришел, был очевиден. Его появление на вечеринке у Миттеля и передача ему фотокопии старой статьи из «Таймс» породили вполне предсказуемую проблему, получившую свое разрешение в убийстве Харви Паундса, чье имя он использовал для прикрытия. Хотя он назвал на вечеринке только имя, Миттелю и его людям каким-то образом удалось выйти на реального Харви Паундса, которого они впоследствии подвергли пыткам и убили.

Босх полагал, что выйти на Паундса Миттелю помогли его, Босха, звонки в транспортный департамент в Сакраменто. Получив на благотворительном вечере компрометирующий его документ от человека, представившегося Харви Паундсом, Миттель, похоже, не пожалел усилий, чтобы узнать, кто этот человек и какие цели преследует. У Миттеля были связи от Лос-Анджелеса до Сакраменто и Вашингтона, округ Колумбия. С их помощью он смог довольно быстро установить, что Харви Паундс является копом. Работа Миттеля по финансированию и организации выборов способствовала воцарению в конгрессе ряда законодателей от Сакраменто. Так что в столице у него были свои люди, которым не составляло труда выяснить, наводил ли кто-нибудь справки на его счет. Если такого рода сведения были получены, то Миттель узнал, что некий Харви Паундс, лейтенант из ПУЛА, проявлял интерес не только к нему лично, но и к другим важным для него людям. А именно – к Арно Конклину, Джонни Фоксу, Джейку Маккитрику и Клоду Эно.

Конечно, все эти имена были связаны с уголовным делом тридцатипятилетней давности. Но Миттель находился в центре заговора, и того факта, что Паундс развил подозрительную активность вокруг этого дела, было, по мнению Босха, вполне достаточно, чтобы он прибегнул к решительным действиям.

Исходя из мошеннического проникновения на его вечер, Миттель мог предположить, что в лице Харви Паундса имеет дело с пройдохой и вымогателем. А он знал, как вести себя с подобной публикой, в свое время ликвидировав шантажиста и вымогателя Джонни Фокса.

«Вот почему Паундса пытали», – подумал Босх. Миттель хотел удостовериться, что сведения по этому делу не получили распространения. Ему требовалось выяснить, кто еще знал то, что якобы знал Паундс. Проблема, однако, заключалась в полном неведении Паундса об этом деле, так что сообщить Миттелю ему было нечего. Его пытали до тех пор, пока сердце не остановилось.

Пока было неизвестно, знал ли обо всем этом Арно Конклин. Босх по крайней мере до сих пор в контакт с ним не вступал. Знал ли Конклин о человеке, который вышел на Миттеля? И кто приказал ликвидировать Паундса? Он? Или это была инициатива одного только Миттеля?

Однако Босх неожиданно обнаружил в своей теории неувязку, которая нуждалась в прояснении. Миттель его видел и разговаривал с ним на благотворительном вечере по сбору средств для Шеперда. Тот факт, что Паундса замучили до смерти, свидетельствовал об отсутствии Миттеля на месте преступления. Иначе он сразу бы заметил, что его люди взяли не того человека. Поняли ли Миттель и его сообщники, что убили другого, а коли поняли, разыскивают ли они реального участника событий?

Босх задумался, встраивается ли в схему преступления отсутствие на месте убийства Миттеля, и пришел к выводу, что встраивается. Миттель не относился к тому типу людей, которые делают грязную работу своими руками. Наверняка он принял все возможные меры предосторожности, чтобы не запачкаться и не быть замешанным в этом деле. Босх вспомнил молодого охранника с внешностью серфингиста, который тоже видел его на вечере и разговаривал с ним, и подумал, что этот парень скорее всего также не участвовал в убийстве Паундса. Оставался еще один мужчина, которого Босх видел сквозь стеклянные французские двери в доме Миттеля. Тот самый, с могучими плечами, толстой шеей и резкими, решительными чертами лица. Именно этому человеку Миттель показывал фотокопию статьи из «Таймс», снабженную пометками Босха. И именно он упал, поскользнувшись на гравии, когда бежал, чтобы перехватить Босха.

Обдумав все это, Босх пришел к не слишком приятному для себя выводу, что ясности в этом вопросе нет, он, мягко говоря, не до конца представляет себе картину преступления. Вынув из кармана пиджака пачку сигарет, он выудил одну из них и начал прикуривать.

– Вы не могли бы здесь не курить? – спросил Толивер, впервые за тридцать минут совместной поездки открыв рот.