Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Научные и научно-популярные книги » История » Безумные короли. Личная травма и судьба народов - Вивиан Грин

Безумные короли. Личная травма и судьба народов - Вивиан Грин

Читать онлайн Безумные короли. Личная травма и судьба народов - Вивиан Грин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 63 64 65 66 67 68 69 70 71 ... 88
Перейти на страницу:

Он всё ещё был поглощён своим телосложением, используя все способы, какие только мог придумать, чтобы сделать своё тело крепче, пощипывая кожу, поколачивая её, пытаясь сделать её непроницаемой, как мрамор, невосприимчивой к ударам шпаги или выстрелам. Настоящий мужчина, считал он, охотно подвергает своё тело физическим пыткам, даже мученичеству. Он подпрыгивал высоко вверх и бегал по садам вокруг дворца во всякое время дна и ночи, бился руками и даже головой о стену, пока не начинала течь кровь. Иногда он натирал живот снегом или льдом или даже порохом, а в другой раз жёг кожу горящими деревяшками.

Его живое воображение не знало границ, и он погружался во всё время меняющийся калейдоскоп фантазии, который заканчивался реальным или воображаемым насилием. Он находил выход своим агрессивным побуждениям, разбивая окна своего дворца или ломая мебель в церемониальных залах. «Сегодня утром король, — писал граф Рантсау Гахлеру 20 июня 1771 г., — один гулял со своими молодыми друзьями. Так как в его личных покоях никакой мебели уже нет, он сделал вылазки за мебелью в соседние. Этим утром он обошёл все наши помещения, вламываясь в них и заглядывая внутрь. Кончилось тем, что они сняли с петель рамы в двух окнах и сбросили их вниз. Можно смеяться или рыдать, но обстановка за обедом была ужасная». Она не могла улучшиться от привычки короля либо задерживать обед на несколько часов, или часто внезапно вставать из-за стола до того, как обед заканчивался; слуги получали инструкции пытаться помешать ему встать со стула. В этих варварских буйствах Кристиану помогал его чёрный паж, Моранти, выходец из датской колонии Золотой берег, и его подруга, которая однажды в воскресенье вышвырнула содержимое одной из комнат в Хирсхольмском дворце с балкона вниз во двор. Похоже, что в последний момент остановили короля, который хотел вышвырнуть и Моранти, и свою собаку Гурмана, к которой Кристиан был особенно привязан. Любимым занятием молодого монарха была борьба с Моранти, они катались по полу, кусаясь и царапаясь, хотя Кристиан редко оставался побеждённым, разве что он этого хотел.

Струя мазохизма у него в характере объясняет странную стычку, в которой был замешан сотрудник Струэнзе Брант, который обычно потакал королю. Когда Брант обедал за королевским столом, король внезапно угрожающе закричал: «Я собираюсь вас отколотить, граф, вы меня слышите?» Брант ничего не ответил, но когда обед закончился, и Струэнзе, и королева выразили своё неодобрение королю за то, что он без всякого повода оскорбил Бранта. «Он жалкий трус, — закричал Кристиан, — и я его заставлю мне повиноваться».

Позже в тот же вечер Брант сам пошёл в королевские покои и вызвал короля на дуэль. Кристиан принял вызов, отверг шпаги и пистолеты и согласился на кулачный бой. Несмотря на любовь короля к наказаниям, на этот раз он получил гораздо больше того, на что рассчитывал. Он был избит так сильно, что в конце концов корчился на полу, умоляя о пощаде. Брант «колотил его без жалости, оскорблял его словами и самым безжалостным образом угрожал ему; он осыпал его проклятиями, боролся с ним и в конце концов довёл его до того, что тот попросил пощады. Наконец он оставил его сильно избитым и ещё больше испуганным».

Ещё чаще буйные картины были продуктом его воображения. Он рассказывал, как он в безумии носился по дворцу, движимый намерением убить первого встречного, оскорбляя людей, оплёвывая их, давая им пощёчины и даже швыряя в них тарелки и ножи. Он воображал, что он бегает по улицам, бьёт стёкла, убивает прохожих, ходит по борделям, сражается с ночной стражей и связывается с негодяями, принимая участие в самых извращённых действиях. Просыпаясь утром, он заявлял, что ночью убил шесть или семь человек. Может быть, думая о своём романе с «Екатериной-гамашами (гетрами?)», он выдумал другую любовницу, которую он называл де Ла Рока. По словам Кристиана, она была высокая, здоровая и сильная, больше похожая на мужчину, чем на женщину, с большими руками, развратное и пьяное создание, с которой, как король воображал, он шатался по улицам, избивая людей, получая побои в свою очередь и напиваясь допьяна. Ночами он часто не спал и часами без конца рассказывал о своих фантазиях тем, кто соглашался слушать. Он пытался выискивать людей одного склада с собой, тех, кого он называл «Comme-Ca»: актёров, солдат, матросов и бродяг.

Его швейцарский наставник Ревердиль, который вернулся ко двору, сначала нашёл его разумным и рассудительным, но при более близком наблюдении обнаружил, что психика его очень расстроена. «Вы Брант, — сказал он мне, потом перешёл на быструю и невнятную болтовню, повторил несколько стихов из „Заиры“, которую мы вместе читали четырьмя годами раньше. Затем он сказал: „Вы Дениз, вы Латур“ — французские актёры, которые были у него на службе; наконец он понял, кто я такой».

Ревердиль замечает, что настроение короля бешено колебалось, быстро переходя от состояния дикого возбуждения до глубокой депрессии. Англичане, сказал Кристиан в момент подъёма, смотрели на него, как на бога; и он считал, что как король он затмевал всех остальных монархов. Затем настроение его изменилось, и он заговорил о себе как о «маленьком человеке» («der kleine Mann») и даже подумывал о том, чтобы покончить с собой. Когда они гуляли около дворцового озера, король воскликнул: «Но как я могу это сделать, не вызвав скандала? И если я так поступлю, не буду ли я ещё несчастнее? Мне что, утопиться? Или разбить голову об стенку?» Ревердиль решил, что лучше попытаться его ублажить. «Сделайте так, — сказал он королю, — как по-вашему будет лучше». На следующий день король предложил прокатиться на лодке по озеру. «Я хотел бы в него прыгнуть, — сказал он печально, — и чтобы потом меня очень быстро вытащили обратно», добавив по-немецки (так как обычно они говорили по-французски): «Я запутался»; «У меня в голове шум»; «Я не совсем в себе». Когда по его просьбе Ревердиль попытался почитать ему, он не смог сосредоточиться. Он сидел, уставившись прямо перед собой, и пробормотал: «Струэнзе, он любовник королевы? Может, прусский король спит с Матильдой? Или это Струэнзе?».

Такие яркие фантазии, очевидно, были навеяны неотступными мыслями о том, кто он такой. Если он не был сыном своего отца, может, он был одним из шести особых созданий, рождённых с моральной слепотой, цели которых могут быть достигнуты только путём потворства своим желаниям заниматься развратом и самоистязанием не потому, что такие действия доставляли удовольствие, но потому что они были в какой-то мере истинной целью его жизни? Обычные события в жизни, как и люди вокруг него — это иллюзия. Не было ли, спрашивал он у Струэнзе, после смерти ещё чего-то, отличного от того, что нам говорят учителя религии и философии?

Хотя в своей основе характер у него был трусливый, в противовес этому он пытался изображать из себя настоящего мужчину, считая, что по-настоящему мужественный человек ни перед чем не остановится. В самом деле, бывали моменты, когда он казался нормальным, но он был подвержен внезапным изменениям настроения, когда его гнев направлялся на самых близких ему людей. Он был так недоверчив и подозрителен и так легко обижался, что даже самые близкие слуги могли быть немедленно изгнаны. Он не терпел никакого противоречия и злился, если кто-то из окружающих пытался убедить его, что сказанное им — всего лишь плод воображения. От их советов он мгновенно впадал в меланхолию и даже в слёзы, но долго это не продолжалось. Он не слушал ни свою жену, ни Струэнзе, ни Бранта, ни своего камергера Варенштальта; на самом деле он даже заставлял Варенштальта сопровождать его в вылазках по городу, когда рыскал по улицам и разбивал окна, среди них и окна его бывшего наставника графа Ревентлова.

Бернсдорф высказал Струэнзе предположение, что выходки короля были результатом переходного возраста, и он их перерастёт, но Струэнзе был другого мнения. Он посоветовал королю принимать холодные ванны, но это не помогло; кажется вероятным, что время от времени в качестве успокаивающего применяли опиум. Струэнзе приобрёл такое влияние над разумом своего августейшего господина, что именно ему король поручал обыскивать свою спальню, чтобы удостовериться, что в комнате не прячется убийца. Но у Струэнзе появлялось всё больше врагов, и не только среди придворных, но особенно среди тех, кто завидовал власти, которую он получил, и кто возражал против реформ, которые он проводил в управлении Данией.

Таким образом, власть Струэнзе целиком зависела от расположения всё более психически неуравновешенного монарха, предосудительные поступки и разнузданность которого по понятным причинам королева и министры пытались скрыть. Из-за экстравагантного поведения короля они пытались, вполне естественно, ограничить доступ к его особе тем, кто мог бы понять состояние его психики. Поступая так, они дали оружие в руки своим критикам, которые считали, что они порабощали короля и делали из него своё орудие. Ходили слухи, что Кристиана одурманивают. Но если Струэнзе мог скрывать от общественности действительное положение при дворе, то он не смог скрыть своё собственное предосудительное поведение, вести о котором скоро прогремели по всем дворам Европы. Хотя у Струэнзе была другая любовница, мадам фон Галер, жена генерала Петера фон Галера, на двадцать семь лет моложе своего мужа, королева была совершенно без ума от своего любовника и, вероятно, понимая неустойчивость психики короля, позабыла всякую осторожность:

1 ... 63 64 65 66 67 68 69 70 71 ... 88
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Безумные короли. Личная травма и судьба народов - Вивиан Грин торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергей
Сергей 24.01.2024 - 17:40
Интересно было, если вчитаться