Ликвидация враждебного элемента: Националистический террор и советские репрессии в Восточной Европе - Александр Решидеович Дюков

Дальнейшую судьбу ссыльнопоселенцев, конечно, нельзя назвать радужной, однако на 1 января 1953 г. на поселении оставалось 14 301 из 25 711 человек, высланных из Прибалтики в 1941 г.[574], численность эстонцев среди которых можно определить примерно в 3300 человек[575]. Как видим, говорить о 60-процентной смертности не приходится. Кстати говоря, разницу между 25 и 14 тысячами нельзя скопом записывать в умершие: дело в том, что изначально у выселенных в 1941 г. прибалтов был статус ссыльнопоселенцев, а потом их стали переводить на спецпоселение. Но не всех — часть осталась на ссыльнопоселении и учитывалась отдельно. Кроме того, некоторое количество ссыльных возвратилось в Эстонию в 1945–1947 гг[576].

Даже по данным уже упоминавшегося Эстонского бюро регистра репрессированных, число погибших среди ссыльных составило не 60 %, а 33,1 % (2333 человека)[577]. Правда, и здесь мы натыкаемся на подтасовку: если 33,1 % — это 2333 человека, то 100 % — 7048 человек. А в ссылку из Эстонии, как мы помним, было направлено менее 6 тысяч. Кого в ERRB записали в погибшие, неизвестно. Но цифра в 2333 умерших — недостоверна, хотя и более близка к истине, чем заявления о 60 % погибших.

Весьма правдоподобные данные приводит в предисловии к размещенной на интернет-сайте исторического факультета Тартуского университета электронной версии списка депортированных эстонский историк П. Варю. Он определяет общую численность депортированных в 9300 человек. Это, конечно, не совсем верно, однако погрешность относительно невелика[578]. Согласно Варю, судьба депортированных сложилась следующим образом:

погибли — 3873 человека,

без вести пропали — 611,

с неясной судьбой — 110,

бежали — 75,

освобождены — 4631[579].

Таким образом, общая численность умерших в 1941–1956 гг. жертв депортации составляет от 3873 до 4494 человек. Эти данные хорошо согласуются с нашими расчетами. Конечно, обе эти цифры являются крайними; на самом деле общее число погибших можно оценить примерно в 4 тысячи человек, 2 тысячи среди заключенных и 2 — среди ссыльных. Таким образом, смертность среди заключенных составила не 90 %, а менее 60 %. Среди ссыльных же смертность равнялась не 60 %, а примерно 30 %.

Необходимо также учитывать, что в число умерших входят и те, кто скончался по вполне естественным причинам, например от старости, — 15 лет срок немалый.

2.8. Причины депортации

Июньскую депортацию 1941 г. официальная эстонская историография объясняет исключительно замыслами Кремля. В Таллине непременно подчеркивают, что планы «депортации эстонцев» советские власти лелеяли очень давно. В «Белой книге» утверждается, что первый «сверхсекретный» приказ о депортации из Прибалтийских республик был утвержден еще до включения их в состав Советского Союза — в 1939 г[580].

Об этом же «сверхсекретном документе» подробно рассказывается в изданной в 1972 г. в книге под названием «Балтийские государства 1940–1972»: «10 октября 1939 г., когда в Кремле состоялся прием в честь литовской делегации, днем раньше поставившей свои подписи под Пактом о взаимопомощи с Советским Союзом, генерал Серов, комиссар НКВД 3-го ранга, подписал угрожающий документ. Этот документ, отнесенный к разряду “чрезвычайно секретных”, представлял собой инструкцию для офицеров НКВД, получивших направление на советские военные базы в Балтийские государства. Он назывался “Депортация антисоветских элементов из Балтийских государств” и представлял собой длинную и подробную инструкцию в семи частях. После вступления, где описывалась общая ситуация и подчеркивалось величайшее политическое значение операции, инструкция переходила к конкретным указаниям для персонала о том, какие документы следует выдавать депортируемым, как забирать депортируемых из домов, как проводить отделение мужчин от семей, как организовывать конвой и как должна происходить погрузка депортированных на железнодорожных станциях»[581].

Даже с точки зрения элементарной логики подобное утверждение выглядит крайне сомнительным. Во-первых, совершенно непонятно, как советские власти могли готовить депортацию из Прибалтийских стран до их присоединения. Во-вторых, серьезные сомнения вызывают сроки: неужели подготовка к депортациям из Прибалтийских республик велась более полутора лет?

Обращение к первоисточнику окончательно убеждает, что мы имеем дело с очередной ложью. Дело в том, что пресловутая «инструкция Серова» была впервые опубликована в 1941 г. в напечатанной в Каунасе книге «Советский Союз и Балтийские государства» («Die Sowjetunion und die baltische Staaten»). Издана эта книга на немецком, и готовили ее, как нетрудно догадаться, сотрудники ведомства доктора Геббельса[582].

Более того, в начале 1990-х гг. российскими историками была обнародована реальная инструкция «для офицеров НКВД, получивших направление на советские военные базы в Балтийские государства» — директива НКВД СССР № 4/59594 от 19 октября 1939 г. «Об оперативном обслуживании частей, дислоцированных на территории Эстонии, Латвии и Литвы».

Излишне говорить, что никаких упоминаний о подготовке к депортации в этой директиве не обнаружилось; начальникам особых отделов частей, расположенных на территории Прибалтийских республик, предписывалось всего лишь активизировать борьбу со шпионажем, а также следить за поведением командиров и красноармейцев «в целях своевременного выявления и пресечения случаев дискредитации высокого звания представителя Красной Армии и Флота Советского Союза»[583].

Поиски «инструкции Серова» в Центральном архиве ФСБ результатов, естественно, не дали. Зато выяснилось обстоятельство, свидетельствующее о поддельности этого документа. Дело в том, что 11 октября 1939 г., когда Серов якобы подписывал этот документ, он работал наркомом внутренних дел УССР и, как справедливо замечает российский историк Павел Полян, «ни при каких обстоятельствах не мог издавать документы общесоюзного уровня»[584].

Именно поэтому сегодня эстонские историки предпочитают говорить о подготовке депортации уже не в 1939-м, а в 1940 г. «Подготовка к исполнению широкой акции принудительного переселения эстонского народа началась не позднее 1940 г., - пишет, например, Март Лаар. — Первые признаки депортации эстонцев можно найти из бумаг специального уполномоченного Сталина Андрея Жданова, руководившего разрушением самостоятельности Эстонии летом 1940 г., - здесь имеется замечание о том, что эстонцев следует выслать в Сибирь»[585].

Авторы «Белой книги» ссылаются на другой документ: «Хотя т. н. “документ Серова”, касающийся Балтийских государств, датирован неправильно, это не изменяет сути произошедшего… В Эстонии подготовка к массовым депортациям т. н. социально опасного элемента началась в соответствии с распоряжением НКВД № 288 от 28 ноября 1940 г.»[586].

При ближайшем рассмотрении мы обнаруживаем, что и эти заявления не соответствуют действительности.

Начнем с якобы найденного в бумагах Жданова «замечания о том, что эстонцев следует выселить в Сибирь», о котором пишет Лаар. Прежде всего следует