Гулы - Сергей Кириенко

Черри отдал свою рацию сидящему в «корветте» Альбани и забрался в «форд». Доминик и Сандро вернулись в машину. Чиголо завел двигатель, и «форд» двинулся вдоль пустыря к противоположной стороне кладбища…

Через минуту джип остановился возле железной полутораметровой ограды. Четыре человека вылезли из машины, Чиголо развернул «форд» и подвел его к кладбищенской ограде, двигаясь задним ходом. Заглушив Двигатель, он выключил фары и выбрался из машины.

Один за другим пять человек взобрались на капот джипа и, прыгнув с его крыши через ограду, оказались на кладбище.

Темнота мгновенно обступила их со всех сторон. На чимитеро ди Джованни висела могильная тишина, лишь со стороны ворот раздавался неясный шум. На головах у всех пятерых теперь были надеты очки. Доминик махнул рукой в ту сторону, откуда неслись звуки, — вытянувшись цепочкой, пять человек двинулись между надгробиями…

В зеленой «каше», видневшейся через очки, с непривычки разобраться было непросто, но все-таки Доминик скоро понял, что темный серо-зеленый полог мелькающий под ногами, — это земля, металлически поблескивающие пятна на нем — мраморные и гранитные надгробия, а многочисленные «лохматые столбы» — стволы растущих вдоль могил кипарисов…

Чем дольше они шли, тем отчетливее становился шум впереди, однако кругом по-прежнему висела кромешная тьма. Вскоре они оказались метрах в тридцати от того места, откуда раздавались звуки, но света все не было.

Неожиданно Черри пихнул Доминика в плечо и прошептал на ухо:

— Вон они, босс!

Доминик посмотрел туда, куда указывал Черри, и разглядел между пятнами надгробий и рядами деревьев две фигуры. Они были почти такими же темными, как земля, и едва выделялись на ее фоне. На мгновение он поднял очки и с удивлением выдохнул — света впереди не было. «Какого хрена они делают в темноте?» — мелькнуло в голове Доминика. Он снова опустил очки и посмотрел на Черри — фигура помощника светилась ярко-зеленым цветом. Почему же эти двое выглядят, как куски придорожной грязи?

Вопрос требовал разрешения, но не было времени искать ответ. Доминик повернулся к снайперам и тихо спросил:

— Сможете их снять отсюда?

Марцо поднял винтовку, включил инфракрасную подсветку прицела и, заглянув в него, кивнул,

— Да, мы их достанем в любую точку.

— Хорошо, — пробормотал Доминик. Потом сказал, поворачиваясь к Маджо: — А ну-ка, дай мне свою винтовку.

Тот помедлил, словно не хотел расставаться с оружием, но все-таки протянул винтовку Пальоли.

Доминик включил лазерную подсветку и заглянул в окуляр прицела. На перекрестье прибора возникли две четкие, как на картинке, фигуры.

Ему потребовалось не больше секунды, чтобы составить себе общее представление о том, что происходит впереди: длинноволосый держал в руках лопату, замерший возле него водитель склонился над лежащим возле надгробия свертком, невдалеке от них земле зияла дыра. Доминик понял, что это — заранее приготовленная могила.

Через очки лица водителя и длинноволосого представлялись размытыми темно-зелеными пятнами. Какое-то время они неподвижно стояли у ямы, потом водитель принялся разворачивать сверток…

Неожиданно Доминик ощутил, как сжалось в груди, и понял, что увидит через секунду. Длинноволосый склонился к земле и принялся помогать водителю. Через короткое время они развернули ковер, и Доминик увидел тело неподвижно лежащего на нем человека — оно светилось слабым, нежно-зеленым цветом. На мгновение две фигуры подняли тело за руки, в тот же миг Доминик охнул — он узнал это лицо: в руках длинноволосого и водителя безвольным мешком повис Пепе!

Маленький ансамбль играл на эстраде генуэзский вальс. Звуки инструментов свивались в тонкие нити и обволакивали фигуры танцующих невидимой паутиной. Мягкий свет лился на круглую площадку, по которой скользили пары.

Андрей чувствовал под рукой тело Паолы. Ее тепло проникало сквозь ткань платья и успокаивало, отвлекало его от тех забот, которые — он знал это — завтра снова навалятся на него с прежней силой.

— Я давно так не танцевала. — Голос девушки в полумраке зала звучал мягко, казался далеким и загадочным.

— Я тоже, — отозвался Андрей.

— Когда-то я обожала танцевать — в Генуе ходила почти на все студенческие дискотеки, но потом, когда вернулась в Террено, мне уже не удавалось делать этого так часто… — Паола вздохнула: — Почему так происходит, Андрей?

— Наверное, наши желания не всегда совпадают с нашими возможностями? — ответил он.

— Это плохо.

— Да.

— Но ведь если бы выполнялись все желания, было бы тоже не хорошо. Правда?

Андрей чувствовал тело Паолы, склонившей голову на его плечо. Ее голос раздавался в нескольких сантиметрах от его лица. Две соседние пары танцующих казались далекими и не принадлежащими этому миру. Сейчас эта маленькая площадка, эстрада и сидящие на ней музыканты принадлежали только им двоим.

— Если бы выполнялись все желания, мир был бы скучен, — ответил он, чувствуя на своем лице тонкую паутину ее волос.

— Но почему бы некоторым желаниям не осуществляться? Хотя бы самым сокровенным?

В этот момент музыка оборвалась.

Некоторое время они стояли так, как застигло их окончание танца, — глядя в глаза друг другу. Потом спустились с площадки и отправились к своему столику.

Когда они сели, Паола подняла бокал. Это была уже их вторая бутылка, впрочем вино не было крепким — с него нельзя было опьянеть. Оно возбуждало.

— Самое хорошее всегда заканчивается быстро. Почему так, Андрей?

— Не знаю. Может быть, потому, что самого хорошего и не может быть много.

— Почему?

— Не знаю, — повторил он. — Мир так устроен. Паола сделала глоток, почувствовала приторную сладость вина и вздохнула. На мгновение ее давние мечты показались ей такими далекими и нереальными. Реальным был вот этот человек, сидящий напротив…

— Андрей, а вы любите смотреть на воду?

— Что?

— В детстве я любила приходить в порт, — пояснила Паола. — Мы с подружками приходили в порт, смотрели на реку и мечтали о будущем. Бегущая вода напоминала нам жизнь. Знаете, у нас было столько планов!

— Они осуществились?

— Нет… Вернее, осуществилась часть. Но не та, которая бы мне хотелось.

— Вы молоды, Паола. — Андрей поднял бокал. — И у вас еще все впереди.

— Некоторые считают, что в моем возрасте уже поздно говорить о молодости.

— Не слушайте их. Человек молод, пока он чувствует себя молодым. А вы, кроме того, действительно молоды… И красивы.