Выбор сделан (сборник) - Михаил Калинин

– Здесь и понимать нечего. Мы с тобой отстали от реальности и не знаем многих новостей из жизни наших знакомых. Дело в том, что Юрий успел развестись с Ларисой.

– Но какая причина?

– Лариса ее не назвала, а я не стала настаивать, проявляя любопытство в такой неподходящей обстановке. Но как я поняла, расстались они окончательно, не слишком давно и не совсем мирно. Скорее всего, инициатором разрыва был Юрий, потому что сын полностью на стороне матери. Вот тебе – простое объяснение их поведения.

– Тоже неплохо, золотая моя, – кивнул я. – Как теперь вижу, желавших отправить Юрия на тот свет наберется не так уж и мало.

– А почему только одного Юрия? – удивилась Зоя. – С таким же успехом могли хотеть застрелить и Зорина.

Мне эта беседа начинала нравиться. Дело в том, что мы иногда шутили между собой по поводу того, что два мента в одной семье – это уже перебор, но зато у нас были общие интересы и мы говорили на одном языке.

Знаменательным стал для нас 1972 год.

В то время еще проводились в школах вечера выпускников разных лет. Конечно, выпускников приходило немного, но зато проводилось мероприятие и веселились старшеклассники. Вот на таком вечере, куда затащил меня мой приятель, я увидел золотоволосую выпускницу Зою, которую пошел провожать после вечера. Мы встречались более полугода, а Зоя в том году после окончания школы сделала три решительных шага в своей жизни: пошла работать в милицию, поступила на заочное отделение педагогического института, а двадцатого ноября вышла за меня замуж.

Иногда Зоя с улыбкой мне говорила:

– До сих пор не могу понять, какая из трех ошибок, сделанных после окончания школы, самая серьезная.

Конечно, ей не приходилось участвовать в погонях и перестрелках, но и бумажную работу тоже нужно кому-то вести. Теперь «баба Зоя», как ее называет Машенька, готовилась стать молодой пенсионеркой.

Думаю, понятно, что о моей работе Зоя знала не понаслышке, но вот разговоры, подобные этому, были у нас редкими. Все, что связано с работой, мы старались оставлять за пределами квартиры.

– Не буду с тобой спорить по поводу цели преступления, – продолжил я разговор. – Но как ты себе представляешь: хотели убить Григория, а привезли к нему на квартиру и застрелили Юрия Зайцева. Неувязочка получается.

– Никто никого не привозил. Зайцев сам приехал к Зорину.

– А, понял, – согласился я. – Это Зайцев смог подобрать ключи к квартире Зорина, чтобы обчистить квартиру в отсутствие хозяев. Но затем что-то не поделил с подельником, который застрелил его в квартире, – пытался я подзадорить жену, хотя уже уловил ход ее мыслей.

– Нет, Зайцев ключи не подбирал. Скорее всего, ключи ему дал сам Григорий Константинович, договорившись о встрече у себя дома. Правда, Зорин не рассчитал, что задержится в налоговой. На то, что вернется не хозяин, не рассчитывал и убийца, увидев Зайцева, входящего в квартиру.

– Оставим пока в стороне разницу во внешнем виде Зорина и Зайцева. Но куда потом делись ключи от квартиры?

– Они снова оказались у Зорина.

– Каким образом?

– Пока Милочка пила валерьянку, пытаясь успокоиться, а Григорий звонил по телефону, у него было достаточно времени проверить карманы Юрия и забрать свои ключи, – Зоя сделала паузу. – Но не думаю, чтобы Григорий когда-нибудь признался в этом.

– Почему?! – искренне удивился я. – Ведь у него железное алиби.

– Ты что, смеешься надо мной? Думаешь, что я на поминках выпила больше нормы и ничего не соображаю? – спрашивала Зоя, не сводя с меня пристального взгляда. – Сам же неоднократно повторял, что «железное» алиби часто бывает самым подозрительным.

– Ты, как всегда, права, золотая, – с улыбкой сказал я. – Мне просто было интересно услышать, как ты своими выводами подтверждаешь ход моих мыслей… Выходит, что Григорий мог дать ключ от квартиры и послать Зайцева к себе домой, а следом направить киллера, создав себе при этом отличное алиби. Но какая у него могла быть причина убить Юрия?

– А причину, в принципе, всегда можно найти, – медленно проговорила Зоя, – здесь дело в другом.

– В чем же?

– Ты же знаешь, что Григорий не глуп. Если бы он нанимал киллера для убийства Зайцева, то того убили бы в другом месте и так, чтобы на Зорина даже не пала тень подозрения.

– Тоже верно, – подтвердил я. – Но если исходить из того, что хотели убить Григория или двоих вместе, то круг подозреваемых может оказаться слишком большим.

– Вот здесь тебе и карты в руки, если ты решил самостоятельно проводить расследование. Ведь это ты у нас сыщик, – напомнила Зоя. – Только не забудь, пожалуйста, еще и о двух мальчиках.

– О каких еще мальчиках?

– Хочу тебе напомнить, что у Григория есть два сына от первого брака. Думаю, что младшему из них уже перевалило за тридцать. Я не исключаю, что Григорий уже дед. Ты сам знаешь, что его первая семья – запретная тема, – она сделала паузу. – Конечно, о первой жене не может даже идти речь. Минуло столько лет. Смерть Зайцева не принесет ей никакой выгоды. Но вот, его сыновья от первого брака наравне со второй женой являются основными наследниками. Возможно, одному из них срочно потребовались деньги, которые отец отказался дать.

– Тоже неплохо, – кивнул я, вспоминая, как мы случайно познакомились с Зориными.

Наша дружба с семьей Зориных началась, как сказала Зоя, с «курортного романа», и в принципе могла так же закончиться на берегу Черного моря. Но выяснив, что мы из одного города Ростова, при расставании обменялись адресами и номерами телефонов.

В сентябре 1982 года мне дали семейную путевку в санаторий города Сочи. Наша дочь Татьяна в то время была вполне самостоятельным человеком, пошедшим во второй класс, а потому осталась на попечении бабушки.

В первый же день приезда мы оказались за столиком в столовой санатория с весьма любопытной парой. С первого взгляда я определил значительную разницу в возрасте. Элегантный шатен, с уже заметной сединой на висках, в легком серо-стального цвета костюме, белой рубашке и серебристого цвета с черными полосками галстуке, сидел прямо, расправив плечи, взирая на окружающих уверенным взглядом из-за стекол-хамелеонов в роговой оправе. Молодая женщина, которой, на мой взгляд, не было и двадцати трех лет, была скорее хорошенькой, чем красивой. Светлые, коротко подстриженные волосы, круглое личико со вздернутым носиком, серыми глазами и чувственными алыми губками. Одета она была скромно, но со вкусом. Джинсы, явно фирменные, а не дешевая подделка, и небесного цвета водолазка, обтягивающая пару красивых грудей, прилагавшихся к стройной фигуре.

Пришедшими вторыми к столу, мы с Зоей поздоровались первыми.

Мужчина в ответ слегка кивнул, но женщина повела себя более естественно и соответственно возрасту. Она не только ответила, но и предложила:

– Давайте знакомиться. Ведь нам придется встречаться, по крайней мере, трижды в день в течение всего отдыха. Я – Мила.

Мы тоже назвали свои имена, а когда дошла очередь до мужчины, он начал:

– Григорий… – и тут же осекся, поняв, что лучше без отчеств.

Постепенно выяснилось, что перед нами молодожены, проводившие в санатории медовый месяц. Потом выяснилось, что мы земляки. Этот факт больше обрадовал Милу.

Григорий оказался номенклатурным работником, а Мила только окончила факультет иностранных языков педагогического института. Узнав, что я сотрудник милиции, Григорий с улыбкой сказал:

– Значит, будет хорошо. Моя милиция меня бережет.

Я более подробно остановился на нашем знакомстве потому, что после решительного поворота в жизни Зорина: быстрого развода и столь же быстрой повторной женитьбы – многие дружеские связи были нарушены. Это произошло не потому, что, начиная от райкома и кончая обкомом, работали все примерные семьянины. Мне неоднократно приходилось сталкиваться со многими из них. Почти все шустрили, как простые смертные в гостиницах и на базах отдыха, но всегда поддерживали имидж примерных семьянинов, создавая видимость «советской образцовой семьи». Возможно, в душе многие оправдывали и даже завидовали Зорину, но принимать его в кругу своей семьи с молодой женой не могли.

Так, волею случая, мы стали первой семейной парой, с которой у Зориных постепенно установился постоянный дружеский контакт. Но если Мила довольно быстро нашла с Зоей общий язык, то сближение с Григорием проходило постепенно. Я прекрасно понимал, что для этого было много причин: и разница в возрасте, и разница в положении, и то, что он переживал не самую светлую полосу в своей жизни. Зорин был номенклатурным работником, начавшим свою карьеру с райкома комсомола, постепенно продвигаясь по служебной лестнице. Достигнув определенного уровня, Зорин неожиданно для всех нарушил общепринятые правила игры, оставив жену с двумя взрослыми сыновьями и женившись на молодой. Естественно, его окружение не приняло молодую жену. Поэтому дружба семьями с нами, как новый этап в жизни, была перспективна.