Заставь меня жить - Your Personal Boggart

Веду себя как ребёнок. Как взрослый ребёнок.

Я предельно искренен с друзьями, когда распахиваю свою душу перед ними и, может быть, потом я пожалею об этом, но ведь Гермиона наверняка была права, когда говорила: «Мы с тобой, Гарри». Если я могу быть таким с ними, то почему нельзя со Снейпом? Он один сделал для меня больше, чем кто-либо другой, так почему я превращаюсь в тюфяк, когда он рядом? Непонятно кем выдуманные принципы ограничивают мою искренность, но зачем?

Я позволю себе быть честным. Всего на несколько минут. Если захочет, пусть потом списывает всё на моё помешательство, как последствие Авады Кедавры.

Сжимая палочку за спиной, прислоняюсь к Снейпу. Да куда там, я чуть ли не наваливаюсь на него, только его скрещенные руки упираются мне в грудь, сохраняя незначительное пространство между нами, но это не мешает мне прижаться щекой к его плечу.

Знакомые ароматы трав щекочут обоняние, и в мыслях на короткий миг возникает странная картина, будто кто-то целует меня, но ослепительно-белый свет мешает разобрать, кто это.

Я приоткрываю веки - и картинка тут же исчезает. На смену ей приходит вполне реальное ощущение дежа-вю, словно мы опять находимся в библиотеке, как тогда. Тогда я ещё не успел натворить глупостей. Тогда мои мысли были в относительной упорядоченности. Тогда мне было не страшно.

Он - мой источник, из которого я черпаю новые силы.

Я бы так и стоял, приткнувшись к тёплому профессору, только вот Снейпу, по всей видимости, данное положение не очень нравится.

Он медленно расцепляет руки и, не убирая их, мягко давит на мою грудь, так что мне приходится отстраниться. Печально, а то я был бы не против заснуть на его плече.

- Иди к себе. И будь осторожен.

Смотрю на него и чувствую, что что-то не так. Прикусываю губу, но покорно киваю и направляюсь в сторону выхода.

Он больше не окликает меня.

Чем ближе к Гриффиндорской башне и дальше от него, тем отчётливее я понимаю, что какая-то важная деталь ускользнула от моего понимания. Что-то осталось в пределах Большого зала.

Возвращаюсь к тому загадочному видению. Может, это воспоминание? Настоящее оно или выдуманное? Оно так похоже на…

Я ахаю, замерев посреди лестничного пролёта - последнего перед входом в гостиную.

Это было на самом деле. Меня действительно кто-то поцеловал. Кто-то реальный, осязаемый, но кто? Причём, поцеловал, считая, что я уже мёртв… Но зачем тогда? Для чего целовать того, кто уже не сможет почувствовать?

Что мог означать тот поцелуй?..

С беспокойным чувством попадаю в гостиную, сообщаю ребятам, что хочу немного поспать. Собственные мысли удивляют ещё раз, подсовывая недавнее желание заснуть на плече Снейпа.

Я повредился умом, не меньше.

Раздевшись, ныряю под уютное одеяло, отгородившись бархатным пологом от солнечного света, зарываюсь носом в подушку.

Какая-то часть сознания за миг до того, как провалиться в сон, успевает решить, что человеком из воспоминания является Снейп.

Как так получается, что я соглашаюсь с этим? Соглашаюсь с тем, что это мой профессор.

Мой профессор. Не сразу понимаю, что произношу это вслух тихим полушёпотом.

Против воли улыбаюсь и засыпаю.

Глава 17

- Что делает моя фотография на первой полосе Ежедневного Пророка?!

Мой гневный возглас заполняет гостиную и получается, видимо, слишком громким, раз люди на многих портретах недовольно затыкают уши.

- Ты только сильно не злись. Всему виной последние события, - Рон поспешно вырывает газету из моих рук, пряча её за спиной с самым испуганным видом.

Я успеваю перехватить его взгляд, посланный в сторону растерявшейся Гермионы.

- Рон, отдай, - требовательно вытягиваю руку ладонью вверх.

Друг пятится, но я тут же сокращаю расстояние, даже не собираясь отступать.

- Отдай ему. Он всё равно узнает, - вздыхает Невилл, сидящий в кресле у окна.

Газета, наконец, попадает в мои руки.

- «Гарри Поттер - новая знаменитость»? Это ещё что за чушь? - изумлённо выдыхаю и неверяще смотрю на собственную колдографию размером в две трети страницы.

- Это всё Рита Скитер, - произносит Гермиона, поморщившись так, словно учуяла скверный запах. - Она известна своими шокирующими и обличающими статьями.

- Я, конечно, понимаю, что вокруг моей личности теперь нешуточная шумиха, но чтобы называть меня… знаменитостью?! - задыхаюсь на последнем слове, отбрасывая дурацкую газетёнку на стол. - Мои родители погибли, я сам чудом остался жив, и то неизвестно, надолго ли, вокруг творится самый настоящий ужас - и они смеют называть меня подобным образом? Это возмутительно! Как давно это началось?

- На следующее утро после нападения Волдеморта, - неохотно произносит Гермиона, скрещивая руки на груди, и присаживается на край дивана. - Теперь это любимая тема практически для всех статей.

- Это не самое страшное, - отмахивается Рон, опускаясь рядом с Гермионой. - Самое печальное то, что большой популярностью пользуются именно статьи Риты Скитер, которая через каждые три строчки твердит о том, что ты Избранный. Что ещё возмутительней - она утверждает, что якобы брала у тебя интервью сразу после того, как ты пришёл в себя. Ты там такого «наговорил», - друг присвистывает, закатывая глаза к потолку.

- Бред какой-то. Неужели люди этому верят? - недовольно качаю головой, пропуская пряди волос сквозь растопыренные пальцы.

- Получается, что да. Общественность очень падка на подобные сенсации, - отвечает Гермиона не без сожаления в голосе, рассматривая моё чёрно-белое изображение на первой странице.

Да уж, с каждым днём всё интереснее и интереснее. Тяжело выдохнув, забираюсь с ногами в ближайшее к камину кресло, долго смотрю на огонь.

Меньше всего на свете я мечтал о подобной славе. Да что далеко ходить - я вообще никогда её не желал. Пусть она останется для кого-то другого, но только не для меня. Только теперь мне никуда не деться.

- Что происходило, пока я был без сознания? - спрашиваю бесцветным голосом, не отводя невидящего взора от извивающихся языков пламени.

- Знаешь, мы сейчас не сможем в точности объяснить - все были так напуганы, так боялись, что ты никогда больше не придёшь в себя…

Голос Гермионы вздрагивает, отчего она замолкает, поэтому вместо неё продолжает Рон:

- Мы хотели увидеть тебя, но Снейп нас не пускал. Главное, сам мотался от подземелий до больничного крыла со скоростью бладжера, а нас прогонял. Потом, видимо, ему надоело, ну он и позвал Дамблдора. Тот оказался хитрее, и просто поставил пароль на вход, который мы, сам понимаешь, не знали. Вот так и прошли три дня - как в тумане, пока ты не очнулся.

- Ещё дурацкие статьи в газете, кучи сов с письмами директору от родителей учеников о том, что они не намерены отпускать в Хогвартс своих детей до тех пор, пока ты находишься здесь, - с отвращением в голосе добавляет Гермиона, а я резко оборачиваюсь, изумлённо выгнув брови.