Ты для меня? (СИ) - Сладкова Людмила Викторовна "Dusiashka"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кровь прилила к лицу — подобные намеки, и идиот, в состоянии понять.
— Знаешь, я бы тоже откусила тебе кое-что…стратегически важное. — Вернула равнодушным тоном.
Ага! Прямо под ноль, и спала бы спокойно!
— Но, исходя из тех же соображений — ох, как самой пригодится — он все еще на месте! Ясно?
Для полноты картины, и зубами щелкнула, подобно маленькому дракончику. И вообще, от злости вся подобралась и ощетинилась. Зря, наверное. Ведь в следующее мгновение Давыдов, набросился на ее губы. Беспринципно и жестко. Очень жестко! Казалось, вот-вот укусит ее на самом деле. До крови. Или…вообще, сожрет!
— Буду, — произнес он, вдруг, пытаясь отдышаться. — Кажется, буду…
— А? — Ничего другого на ум не пришло.
И не удивительно. Ее мозг просто расплавили! Самым бессовестным образом.
— Что будешь? — Уточнила, осененная внезапной догадкой. Нахмурилась, отказываясь верить. От важности ответа, у нее перехватило дыхание. — Скучать?
Легкая ухмылка. Сдержанный кивок.
— По…мне?
Вновь, кивок.
Боже! Боже! Боже!
— И думать обо мне, каждую свободную минутку?
Рассмеявшись, Герман громко фыркнул:
— Не наглей, мелкая!
— Согласна. Перебор.
— Взамен, попрошу кое о чем.
— Хитрый жук! — Лениво потянулась под ним. Мышцы ощутимо задеревенели, и теперь кожу пощипывало. — Не честно!
Не обращая внимания на ее возмущение, он продолжил:
— Ни каких личных встреч с мистером «кукленок» за время моего отсутствия!
— Эй! Он может подготовить договор в любой момент. Как я откажу-то?
— Я сказал, личных! Научись меня слушать.
— А ты — нормально изъясняться!
— Лера!
— И, вообще, меня уже трясет, от того, с каким призрением ты произносишь это слово!
— Какое?
— Кукленок!
Герман мягко очертил контур ее губ, призывая к смирению.
— Да, брось…разве это призрение? Скорее уж несогласие.
— Господи, боже! — Едва не взвыла, от бессилия. — Да с чем еще не согласен этот мужчина? Клянусь, если ты сейчас скажешь мне очередную гадость, по поводу моей внешности, совершенно не соответствующей кукольным канонам, я тебя ударю!
Внезапно он освободил ее от тяжести своего тела, скатившись на пол. Но, тут же, схватив в охапку, вновь притянул к себе.
— Ну, какой же ты кукленок, Лера? — Тяжело вздохнул. — Красивая оболочка? Несомненно! Только вот незадача — куклы глупые, как пробки. А внутри, холодные и пустые. Мелкая, это же не про тебя…
Изумленно уставилась на мужчину, судорожно втягивая в себя спасительный кислород. Внутри, прямо за ребрами, что-то шевельнулось, заставляя прослезится в миг. Одно понимала отчетливо — это были лучшие слова, слетавшие когда-либо в ее адрес, с его губ.
— Я тебя…
Люблю! — Отчаянно ревел внутренний голос.
…провожу!
— Нет. — Строго прервал. — Ты отправишься спать раньше полуночи, и хорошенько отдохнешь!
Глава 23
С момента отъезда Давыдова прошло двое суток.
Долгих. Тяжелых. Бессмысленных.
Свою угрозу Лера выполнила на пять с плюсом. Тайно оккупировала его комнату. Перед сном запирала двери обеих спален, и перемещалась с помощью балкона. Лежа в его постели, делала в меру откровенные фото, и отправляла Герману. Получая в ответ злые смайлы, довольно улыбалась. Их переписка не была многословной, но она существовала в природе!
И девушка принимала данный факт за вполне приличный прогресс.
Утром третьего дня, за завтраком, Станислав Юрьевич сообщил, что командировочные задержатся в Кемерово до конца недели. А это значило, что заключение контракта с Тереховым, целиком и полностью ляжет на их бедные плечи. Да и из-за отсутствия сразу двух руководителей, рабочая нагрузка на весь офисный персонал увеличилась в разы. Им определенно предстояли нелегкие деньки. Тем же утром позвонила Смирнова, и сообщила, что трудовой договор частичной занятости готов. И подписать документ необходимо в самое ближайшее время. Естественно, Давыдов ничего против не имел. Спустя пару часов, Лера во всю, осваивалась в головном офисе Терехова. Ее встретила загруженная работой Анна Александровна, и со словами — изучи и подпиши — всучила бумаги. После, для удобства, проводила в какой-то пустующий кабинет, а сама растворилась за дверью.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})Оно и к лучшему.
От столь бешеного рабочего ритма голова шла кругом. В прямом смысле. Обреченно вздохнув, девушка уселась в мягкое кресло, прямо за рабочим столом. Сосредоточенно принялась изучать первую страницу. Однако в следующее мгновение, едва не закричала от испуга, почувствовав чьи-то шевеления у самых ног. Кто-то определенно облюбовал бантики на ее туфлях! Повинуясь инстинкту самосохранения, отпрыгнула на безопасное расстояние, точно не колени у нее, а пружины, взглядом выискивая хоть что-то крайне увесистое.
Неужели крыса?
Лера видела ее в клетке, в кабинете Анны. Сбежала? Какого же было изумление, когда вместо мерзкого грызуна обнаружила ребенка! Мальчика, лет четырех от роду, забившегося в самый дальний угол. Так и застыла, словно дура последняя, ни «бэ», ни «мэ» выдавить из себя не в состоянии. К слову, маленький гость очнулся гораздо быстрее. Сморщив нос, он с присущей детям беспечностью, изучал Леру своими карими глазенками. А потом, видимо вспомнив о хороших манерах, и протянул зажатую в ручонке красочную коробку с эмблемой «Фруто Няня».
— Будешь сок?
Мягко улыбнувшись, плавно опустилась на корточки:
— Эй! Кто это у нас здесь?
— Мамин лучик! — Гордо и четко выдал нарушитель спокойствия.
Ну, конечно! Кем еще может быть этот ангелочек? Столь невинный и красивый, что от нечаянной нежности начинаешь задыхаться…
— И как же зовут маминого лучика?
— Антоша.
— А я про тебя песенку знаю! — Играючи щелкнула мальца по носу, от чего тот рассмеялся.
— И я знаю. Мамочка поет мне про Антошку. У него есть самая большая на свете ложка! Для каши.
— Верно! Скажи мне, а ты не потерялся, случаем? Где сейчас твоя мама?
— Она там, — неопределенно махнув рукой, поджал губы. Принялся объяснять быстро и сбивчиво. — Зарабатывает денежку, чтобы сводить меня в аквапарк. И на карусели. И…и к животным. А потом, мы будем есть много-много мороженного. Пока живот не лопнет. Когда у нее…когда она не пойдет на работу, а я в садик. Мы весь день будем вместе!
— Ничего себе! Я тоже люблю мороженное!
— А хочешь, мы возьмем тебя с собой? — Антон проворно выполз из-под стола, отряхивая колени от невидимой пыли. — Я попрошу маму…а…а как тебя называть?
— Лера.
— Лер-р-ра, — картаво повторил, прилично растягивая слоги. А после, без предупреждения, бросился на ее шею. Запутался в волосах, неуклюже обнимая. — Теперь ты — мой друг!
Все произошло столь внезапно, столь неожиданно, что сердце едва наизнанку не вывернулось от нахлынувших эмоций. Пульс ревел, лишь усиливая агонию. Он пах…Господи, этот аромат, ударивший в нос, ни с чем не спутать. Так пахнуть могут только дети! Материнский инстинкт, проснувшийся так не вовремя, причинял боль. Лера будто острую иглу сейчас вгоняла себе прямо в грудь, и наслаждалась этим, как конченная мазохистка. Обняв малыша в ответ, уткнулась носом в его мягкие волосы, и…дышала, дышала, дышала!
— Ты же будешь моим другом, правда?
— Правда!
— Почему…тогда плачешь? — Испуганно пролепетал, всматриваясь в ее лицо. — Не хочешь дружить со мной?
— Что?
Ничего не понимала в тот миг. В душе черти что творилось. Хаос полнейший, к которому была совершенно не готова. Антон прикоснулся к ее щекам, и продемонстрировал свои мокрые пальчики, растопырив их веером:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})— У тебя слезки. Вот.
Надо же! И не заметила.
Ужаснувшись собственной реакции, принялась с остервенением тереть лицо.
— Вовсе нет, — поспешила успокоить ребенка. — Все хорошо.
Мальчик, заворочался, подобно котенку, которого слишком сильно сжали. Скинув с себя оцепенение, Лера ослабила хватку. Сама же, поспешила подняться на ноги.