Черный хрусталь - Алексей Бессонов

Я уже собрался было отправиться к себе в каюту вздремнуть до ужина, но из люка неожиданно появился Бэрд. В руках у него была неизменная бутыль вина.

– Тепло сегодня, – сказал он вместо приветствия.

– Скоро экватор, – отозвался я, – откуда ж холоду взяться.

– Да, – Бэрд устроился в кресле, выдернул из бутыли пробку и лукаво подмигнул мне: – Скоро дома будем.

Я кивнул. Благодаря тому, что, потеряв больше половины состава, отряд, по сути, перестал существовать, выжившие наемники получили от Эйно совершенно фантастическую сумму. На эти деньги каждый из них мог купить себе небольшое торговое дело и никогда уже больше не рисковать своей шеей за других. Многие, как я знал, именно так и собирались поступить. Что же касается Бэрда, то я сомневался, что из него выйдет солидный негоциант. После гибели Рокаса, вместе с которым они провоевали немало лет, он долго пил – фактически, до самого Бургаса, а потом как-то резко пришел в себя и стал почти таким же как и раньше, веселым и непоседливым. По его глазам мне казалось, что он вынашивает какие-то далеко идущие планы: однажды, тихим вечером после шторма Бэрд признался мне, что еще никогда у него не было таких денег и использовать их надо с толком.

– Дома много дел, – продолжал Бэрд. – После этой проклятой экспедиции я стал задумываться о своей многогрешной заднице…

– Это что-то новое, – заметил я.

– Наверное, хватит дурачиться как маленький мальчик, пора заняться серьезным делом. Денег у меня хватит – теперь кое-кому придется воспринимать меня всерьез и подвинуться, чтобы я мог занять свое место.

– Смотря как это понимать. Ты что же, решил стать фермером?

Бэрд хрипло расхохотался и приложился к бутылке.

– Обязательно, как только женю младшего внука.

– У тебя уже внуки?

– Пока нет даже сына. Разве я похож на тех идиотов, что мечтают сидеть у очага с миской свиной похлебки? Нет, я загнусь со скуки, захлебнусь собственной блевотиной, как это сделал один мой старый приятель через год после женитьбы. Очаги, свиньи да жирные жены, – это, Мат, не для нас с тобой. Не-ет, мы рождены для высокого полета. Сам увидишь… скоро Бэрд станет совсем другим человеком.

– И будет ходить весь в перьях и золоте? – я не удержался от скептической улыбки.

– Да нет, перья мне ни к чему, а что касается золота, то этого добра у нас с тобой будет как дерьма…

– У нас с тобой? Ты что же, набиваешься мне в компаньоны?

– Ах, ваша светлость, простите недостойного! Увидишь, сам увидишь…

В люке появилась светловолосая башка нашего стюарда, Керри:

– Господина доктора к командиру.

Странные слова Бэрда мгновенно вылетели у меня из головы – я вдруг решил, что с Эйно случился новый приступ лихорадки. Но это, хвала предержателям, было не так. Князь сидел в кают-компании, заваленный старинными картами и какими-то толстыми фолиантами с трубочкой в зубах, на свободном уголке штурманского стола красовался кувшин очень редкого золотого вина и пара бокалов. Судя по хитрому, привычно уверенному прищуру, здоровье Эйно пришло в норму.

– Садись, – предложил он и потянулся к кувшину, чтобы налить мне вина. – Морские путешествия, Мат, имеют одно замечательное свойство – оставляют много свободного времени. Но позвал я тебя совсем не для того, чтобы убить его в светской беседе…

Я осторожно кивнул. Несмотря на игривый тон моего господина, я почему-то сразу понял, что светской беседы у нас сегодня не получится.

– Как тебе вино? – поинтересовался он.

– Вино прекрасное, – ответил я. – Лет двадцать, верно?

– Почти тридцать. Ты еще не умеешь отличать возраст по насыщенности цвета, но это скоро придет. Знаешь… я хочу поговорить с тобой о том, чем тебе придется заниматься в самом ближайшем будущем, рассказать тебе кое-что… Раньше я думал, что должно пройти довольно много времени, прежде чем ты сможешь полностью войти в свою роль, но ты и так знаешь уже очень много, и нет никакого смысла тянуть с остальным.

Я напрягся. Опять роли!.. Эйно почти дословно повторил запомнившуюся мне фразу Даласси, ту, что он сказал мне на конюшне. Что, в конце концов, они все имеют в виду?

– Дело в том, мой мальчик, что я – посредник. И посредником скоро станешь ты, потому что мое здоровье не оставляет никакой надежды… Единственное, что мне остается, – верить в то, что у нас с тобой есть по крайней мере год, может быть, чуть больше. За это время я смогу передать тебе все свои знания, а остальное уже будет зависеть от тебя. Я думаю, ты сможешь простить меня за то, что я выбрал твою судьбу за тебя, но иногда у людей действительно не остается выхода. Итак, ты станешь посредником. Но если ты думаешь, что тебе придется посредничать в сделках пеллийских торговцев или финансистов, то глубоко ошибаешься. Ты станешь посредником в торговле обитателей других миров, удаленных от нас на гигантские расстояния… ты не способен пока постичь эти бездны, но все приходит со временем.

Я не сдержал изумленного восклицания. В первые мгновения до меня просто не дошло, что он имеет в виду. Обитатели других миров?.. И вдруг я понял, вспомнил его рассказ о прошлом нашей собственной планеты, о существовании других, повелевающих звездами, людей, о старости человечества и о надежде на возрождение. Ощущая, как выступает на лбу пот, я поспешно влил в себя бокал вина и приготовился слушать дальше.

– Традиция вести сделки в присутствии посредников, являющихся своего рода свидетелями, а при случае – арбитрами, насчитывает множество тысячелетий, она зародилась задолго до того, как человек сделал свои первые шаги в Вечность. И горе тому, кто от этой традиции отступает. Но посредником должна быть сторона незаинтересованная, поэтому выбор часто падает на старые расы, или же, наоборот, на молодые, не созревшие еще до своих собственных интересов на просторах вселенной. Мы стали посредниками случайно. О нас давно забыли, но почти пятьсот лет назад на один из пеллийских островов упал маленький корабль расы Мэнор – в корабле были ученые наблюдатели, разведывающие «погоду» среди звезд. Да-да, там тоже случаются свои штормы и ветры, и за ними приходится следить, чтобы вовремя оповещать тех, кто путешествует в том или ином районе. Мэноры погибли бы от ран и увечий, но, к счастью, для них подходил наш воздух, и экипаж смог продержаться до тех пор, пока за ними не прибыл спасатель – они не погибли потому, что беспомощных чужаков выходил некий отшельник, живший с сыном в своем замке на берегу моря. Этот человек обладал богатым воображением и смог понять, что странные существа, рухнувшие с неба на его землю, вовсе не демоны, а просто обитатели другого мира, не во всем похожего на наш. В благодарность мэноры напомнили о нашем существовании многим своим друзьям.

Эйно замолчал и вновь наполнил мой бокал. За окном каюты разгорался оранжевым пламенем закат, и я подумал, что до ужина мы, пожалуй, не закончим.

– С тех пор некоторые из нас участвуют в заключении сделок: наша планета стала своего рода торговым перекрестком, на котором встречаются продавцы и покупатели. Ты станешь одним из нас – но, увы, все тут не так просто, как могло бы показаться. Во-первых, нам приходится действовать, соблюдая строжайшую тайну. На свете немало людей, которые радостно объявили бы нас пособниками демонов и утопили в океане, – однажды такое уже было. Во-вторых, те, кому принадлежит власть, не готовы еще ощутить на себе ответственность за истинную роль человечества. Подумай сам: разве можно доверить это, к примеру, кхуманам? Они тотчас же ринутся искать свою выгоду, и мы вновь окажемся в изоляции. Двигаясь тем путем, на который мы встали, мы рано или поздно поднимемся до уровня не только посредников, но, возможно, и партнеров. Пока это мечта – но теперь, после того, как мы добыли Череп, мечта превращается в надежду. Череп может представлять огромную ценность – дело в том, что яхубель были известны своими знаниями и умениями, многие из которых так и остались для всех секретом.

– Не поэтому ли за ним так гонялись кхуманы? – спросил я.

– Нет, для них это просто реликвия, описанная в древних текстах, составленных теми, кто сумел избежать влияния конвертера и в первые же годы после Прибытия исследовал оставленные прежними хояевами лаборатории. Череп, в сущности, представляет собой сложный механизм, непонятно зачем помещенный в хрустальную безделицу, копирующую настоящий череп представителя расы яхубель. Для чего это было сделано – нам уже не понять. Возможно, для них это имело какое-то культовое значение. Может, это был какой-то важный символ – откуда мы знаем? Есть и еще одна опасность… ты, кажется, понял, что нашлось в старом ящике у Дерица?

– Я понял, что это шлем, но как я мог понять, кому он принадлежал? Его невозможно надеть на человеческую голову. Это был шлем яхубель?

– Нет, к яхубель он не имеет никакого отношения. Этот шлем принадлежал представителю расы муарор – приблизительно так произносится их самоназвание на приемлемом для нас языке. Это молодая, очень агрессивная раса, не желающая признавать галактические законы. Они стремятся захватывать новые территории, не считаясь с интересами и претензиями других, более старых рас. Возможно, из-за них вспыхнет новая большая война.