Друзья - Ольга Резниченко

Чееерт, да дайте мне выбраться отсюда — порву, ПОРВУ, как тузик тряпку!

То еще мне "жертва" кривого аборта… Ты что о себе возомнила? Что позволяешь??

Ау! Утопающие так себя не ведут! Идиотка самовлюбленная, какие откровенные ласки и объятия? Ау! Очнись!

Ты же должна… "отходить от шока и возможности… (тьфу ты), от шанса… (эм, снова не то) от УГРОЗЫ сдохнуть!!!

… а не любовь наворачивать!

Чертова курица!!!!

… Как дурочка, сражаюсь с морем…

(но в голове все же покруче баталии)

рывок вперед, а вода меня — назад… утаскивает, с ног сбивает…

и чем рьяней пытаюсь выбраться, тем сильнее и упорней сопротивление хляби…

еще попытка — и невольно ноги подкосились…

— Мааара…! — отчаянно завопила, закричала я, буквально за долю секунды, как волна решительно и окончательно накрыла меня с головой и потащила тяжким грузом на дно…

(болезненный, дурной удар… — ушиблась локтем об какой-то крупный, острый камень;

еще немного — и море совершенно сошло с ума: крутило, терзало меня из стороны в сторону, словно бездушную куклу)

…

— Патти!

ПАТТИ! — испуганный крик Дюана кольнул в самое сердце.

Спешно вынул, вытащил из воды, схватил на руки и жадно прижал к себе. — Ты что творишь?

Неужели дождаться не могла?

(слезы страха застыли на моих ресницах, а в горле замер болезненный ком;

молчу…

не знаю, смерть…. или это — всего лишь море, но кто-то ужасный… только что жестоко, безжалостно смеялся, хохотал мне в лицо, обещая утащить с собой, уничтожить — развалить наше счастье…)

Шаги, упорные, уверенные шаги вперед — и вынес меня на берег. Торопливо опустил, усадил на землю.

— Ты как?

— Нормально…

(жадно сжал, притиснул к себе)

— Патти-Патти…. ты точно… когда-нибудь меня доконаешь.

— Прости…

— Как малыш? Не болит животик?

— Нет, вроде…

— Патриция, ты как? — вдруг отозвалась Фелиция (за нашими спинами)…

(спешные шаги ближе)

— Всё хорошо, спасибо.

(нехотя обернулась я к ней)

А Ришель как там?

(выдавила я из себя "полагающийся, принятый (логичный) в подобных ситуациях" вопрос)

— Да нормально. Судорога схватила, плюс волны большие стали, вот и…

— Патти, с тобой точно всё хорошо?

(вдруг снова обернулся ко мне Марат и сжал еще крепче)

— Да…

(нервно скривился)

— Может, хочешь…. уйдем?

(несмело оглянулась я вокруг, закусила губу)

— Да, нет… чего? Всё нормально.

(тяжелый вздох)

— Ох, горе ты моё луковое…. когда же ты уже начнешь отвечать на вопросы так, как думаешь, а не как нужно?

(от подобного заявления у меня даже рот невольно приоткрылся; глаза выпучились, как у жабы;

… но покраснеть от стыда мое лицо не забыло)

— Что?

(пытаюсь изобразить искреннюю "невинность" и возмущение)

— Одевайся, мы уходим, — вдруг холодно (а вернее едва сдерживая свое раздражение и злость) проговорил Дюан и тут же резко встал.

Быстрые шаги — и застыл у наших "покрывал". Принялся спешно собирать вещи…

— Что? Вы уже? — удивленная, спешно протараторила, уточнила Фелиция.

(ха, будто не слышала его прежние слова!

ну-ну)

— Да. Я давно обещал Патриции покатать ее на яхте…

Вот — самый раз, а купаться сегодня — явно дурная погода.

— О, мы тоже давно собираемся, но всё никак не найдем стоящую компанию… Может, давайте, вместе?

Вдруг замер Дюан, короткий взгляд на "дизайнершу".

— Прости, Фел,

… но у нас… с Патти,

как бы, медовый месяц… Так что… я хотел бы провести всё это время… с ней наедине…

(и на этом слове тут же запихнул второе полотенце в пакет)

Резкий разворот… ко мне (ко мне, замершей в шоке) и вдруг нежно (отчасти наигранно) проговорил:

— Милая, ты готова?

— Д-да…

Глава Семьдесят Первая

— Марат, так мы куда?

— Если ты за — то на яхту, а нет — либо на другой пляж, или домой.

— Но почему? Что произошло? Почему ты злишься???

— Ты думаешь не заметно то, как ты волком на них смотришь?

— ОГО! ОБАЛДЕТЬ!

Вот это да!

Теперь, оказывается, я себя еще и плохо вела!

Просто отлично!

(возмущенно вскрикнула я, тут же быстро шагая (в попытках не отставать) за обозленным Маратом)

— Я такого не говорил!

— А они, значит, смотрели на меня… как на подругу?

— И этого я не утверждал…

— Тогда что?

— Патти, мне плевать, что они там думали, или как смотрели.

Мне важны твои мысли — но читать я их не могу…

А потому всё время спрашиваю, что да как. И что в ответ получаю? А? ЧТО?

ВРАНЬЕ!

— Я вру??

— Да! Твоя эта "правильность", "жеманность"… Нет, я просто шоке.

— Но…

— Нет, Патти. Лучше молчи. Я сейчас невероятно зол.

В истерике.

И КАК ТАК МОЖНО???

Я же вижу, что что-то не так… — но ты тут же всё опровергаешь!

… но это еще полбеды: ты, внутри, тихо сама в себе, начинаешь на меня сердиться, обижаться, что, мол, как это… 'ТЫ САМ НЕ ДОГАДАЛСЯ!'…

Я фигею…

— Нет.

— Ну, вот опять врешь…

Патти! Милая, прошу! Если я спрашиваю — отвечай правду, какая бы она не была… неприятная, глупая или еще чего…

— Ах, ну да! Что мне… прям при них нужно было сказать: "Да, Маратик, уходим, эти дамы меня сильно БЕСЯТ!"?

— Да.

— Ха! И что они потом подумают? Скажут? А? Больная, ревнивая стерва!

— Да черт побери, ПАТТИ!

(резко остановился; схватил меня за руку, тем самым заставив застыть рядом с ним — взглянула в глаза)

Мне НАСРАТЬ, что они там подумают-скажут! ПОНИМАЕШЬ?

Мне важно твое состояние! И если… кто-то, хоть как-то, действует тебе на нервы, раздражает или еще чего, я с радостью устраню этот факт. Ясно?

— И что?

(невольно рассмеялась я сама над собой, над своими запросами (мысленно уже представляя, перебирая такие ситуации))

Мы тогда вообще останемся… на всем белом свете одни. Вся и всех ненавидя и прогоняя.

— И что? Разве в этом беда? Как по мне — я только и рад…

Патти, когда ты уже поймешь — что мне, действительно, НИКТО, кроме тебя, вас двоих, в этом мире больше не нужен.

(молчу; пристыжено опустила взгляд в землю)