Друзья - Ольга Резниченко

Тебе, как и едва ли не всем на этой чертовой земле, Я — НЕ ПО ЗУБАМ!

И ты знаешь это, уродец!

Знаааешь…

(вдруг его голос переменился: стих до едкого шепота)

А потому зря,

зря начал тявкать в мою сторону.

Теперь я не отстану. Нееет!

Не дам тебе свободно дышать.

(разворот в мою сторону)

И ты, малышка.

… запомни, даю лишь ОДИН ШАНС себя и своего малыша спасти, ибо потом — никого не пожалею.

— СУКА, ЗАТКНИСЬ! — вмиг кинулся на него Марат, но прыжок — и тот вылетел долой в распахнутое окно,

.. исчез. Исчез бесследно.

… "один шанс, лишь один шанс" — болезненно пронеслось в моей голове…. вторясь безумным эхом.

Глава Семьдесят Четвертая

Как долго можно всё строить, и как быстро — всё рушиться…

Как долго можно идти к вершине, и как быстро — скатываешься вниз.

Так и с нами произошло. Со мной.

Многое тогда повторял, объяснял…. клялся Марат.

… многое я услышала (хоть и не поняла, не захотела понять), и многое упустила — дабы совсем не сойти с ума.

Я всё еще сидела в своем, укромном, углу — и тихо плакала…

Мне было страшно, очень страшно

и… невыносимо больно.

Казалось, человек, которому я так доверяла, знала, верила…

… которому жизнь свою и своего малыша отдала — меня предал.

Он врал мне. ВРАЛ…. скрывал самую… ужасную тайну.

Я, я даже… не могу привести пример, чтобы целиком описать всё то, что сейчас произошло. Из-за чего моя сказка не просто рассыпалась на осколки, она превратилась в прах… — и тут же сдуло всё ветром. Ветром недоверия, предательства и лжи.

…

— Я молчал, Патти… Молчал, потому что у меня не было выбора…

— Потому что я начну завидовать? Ты так думал?

— Нет! Нет, конечно! Кому завидовать, Патти?

Старперу, который застрял в жизни…. потеряв элементарную надежду на смерть? Легкую, "отписанную Богом" смерть?

Я все это время проклинаю, то… кем стал, и что вынужден делать…

— И ты…? Ты пил… из меня?

(нервно сжалась, прикрыла веки я — от боли…. от боязни услышать жуткую правду)

— Из тебя? нет! Нет, конечно!

Не пил, и не пытался!

И никогда не буду!

КЛЯНУСЬ!

(попытка подползти ко мне ближе — но от страха я невольно еще сильнее спиной вжалась в стену — замер, замер пристыжено Марат; опустил взгляд в пол;

оставил свое глупое желание близости)

— Почему?

(раздался мой вопрос в тишине, как сорванный колокол, лязгнувший об каменные плиты)

(застыл в шоке Дюан, взгляд вмиг выстрелил мне в глаза, желая, наверно, убедиться, что ослышался;

но нет — вопрос был задан)

— Потому что очень люблю! Родная моя… Люблю я тебя! Больше всего на свете люблю…

(и снова попытка приблизиться, обнять — но тут же я отпрянула как от кипятка в сторону, невольно повалившись на пол)

— НЕ ТРОГАЙ!

… прошу.

— Прости…

(замер в шоке и стыде)

… и снова минуты тишины. Напряжения.

Тысячи вопросов молча — перебираю, выбираю… самые важные.

— И кто этот мужчина?

(несмело подвелась, вновь расселась в своем укромном месте)

(тяжелый вздох)

— Берн де Геер. Когда-то я уже тебе о нем говорил.

Важная персона в мире вампиров.

Он занимает пост Смотрителей. Следит за порядком.

— И чего он явился?

— Напомнить мне, чего я не имею права делать.

— И что это?

(нервно дрогнул мой голос)

— Патти…

— Скажи…. прошу.

(шумный вздох;

тяжелые секунды сомнений)

— В нашем мире существует лишь три закона… И они явно далекие от жизни обычных людей.

Первый: всякой ценой хранить тайность вампирского существования.

Второй: не имея "легальной" на то причины, невозможно убить соплеменника или его прирученного.

Третий: сотворив себе подобного, отдай свое место в бытии.

— Как это?

(нервно, криво улыбнулся)

— Если я обращу тебя в вампира, то меня тут же убьют.

— Почему??

(тяжело сглотнул)

— Патти…

(глубокий шумный вдох, оперся спиной на стену; взгляд в потолок)

Всё… очень сложно.

За последние тысячелетия вампиров стало жуть, как много,

правда, и количество простых людей тоже немало возросло.

Но… всё сложнее и сложнее становиться блюсти первый и второй законы.

Да и потом, никто не отменял жажду власти и монополии, ненависть к соперникам и конкуренции.

Увы, превратившись в вампиров, мы не теряем рассудок. Мы не становимся простым диким зверем, живущим по Законам Природы.

Нет.

… человеческие качества остаются при нас. Остается нрав, эмоции, переживания.

Казалось бы, это самое главное, ведь добро и любовь остается.

Но нет.

… чем дольше живешь, тем всё сильнее во всем, что тебя окружает, разочаровываешься.

Отчего доброта сменяется если не на обиду, то на злость.

А власть, сила, полученная от новой ипостаси, только портит, усугубляет пороки.

Алчные, коварные, гнилые люди… совершенно теряют чувство сострадания, понимания и человеколюбия.

Едва ли не каждый вампир — мизантроп, но… не из-за того, что приходиться питаться человеческой кровью, а из-за душевной боли, вызванной, причиненной… этими же людьми.

Это всё — весомые факты, аргументы, причины.

А потому… допустить разрастание подобной "негативной", могущественной массы — глупо в любом проявлении.

Вот и был возведен Третий Закон, и назначены Смотрители, выполняющие, как превентивные, так и карающие функции…

— Мне не нужно твое место, мне… и так хорошо. Я…

— Патти, но однажды всё равно станет выбор: твоя или моя смерть. И как думаешь, что я выберу?

… Берн это понимает. Вот и пришел…

— Но он нарушил тайну…. почему… его не накажут?

— Если станет известным, что был преступлен Первый Закон, то никто явно не поверит в то, что это было совершено Смотрителем, а не мной…

Твое, мое слово против слова Берна — ничто.

Элементарная, глупая человеческая логика.

Да, да.

(тяжелый вздох)

Она также нам присуща.

— Но…

— Патти,

… и то, что он говорил — это неправда. Он не посмеет на деле угрожать тебе… Ни тебе, ни малышу.