Друзья - Ольга Резниченко

(живо опустившись на колени, вмиг прилип поцелуем к животу)

— А ничего, что ты меня сильно смущаешь? Может, я, для начала, оденусь?

— Жуй, ото, свою лампуку, и не вмешивайся в разговор других.

— Нет, это уже выходит за всякие рамки! Я теперь еще и "лишняя"…

— Вот видишь, маленький мой, мамка у тебя… — ужасная вредина. Не дай Бог… ты переймешь эту черту. Бррр, даже не думай.

— Ты что ото ребенка настраиваешь против меня? Ща пирогом по макушке получишь!

— Ну вот, началось. Запомни, пацан, так всегда бывает…. когда женщине даешь слишком много власти! Сразу превращается в… зловредную, ворчливую, коварную злюку.

(невольно рассмеялась я на его это "серьезное" возмущение, заявление (совет)… монологом к животику,

но тут же осеклась — я-то ж тут, как бы, обиженная!)

— А? Что? Что говоришь? — вмиг прислонился ухом к моему пупку. — Правильно говорю? Поддерживаешь меня?

Ай.

(вмиг отпрянул)

— Что? — опешила я. — Ты тоже почувствовал?

— Ударил? Да? Ударил меня?

(расхохоталась)

— Правильно, мальчик мой. Заступайся за маму, а то наш Лимончик уже совсем припух от наглости.

— Ах, Лимончик значит?

(пристыжено прикусила я нижнюю губу, наивно захлопала ресницами)

— Прости…

— Нееет, дама моя дорогая, теперь Вы просто обязаны быть… наказанной!

— Нельзя!!!! НЕЛЬЗЯ!!!! — завизжала я на всю глотку (едва ли не давясь смехом), тут же наигранно хватаясь за воздух, как за спасательный круг утопающий,

… но не слушал. Не слушал меня Марат — сжал в своих объятиях… и потащил за собой… из кухни прочь.

Глава Шестьдесят Девятая

Один день "затворничества", один счастливый, безумный день…

… он показался мне настоящим раем.

Но ночь прошла,

… исчезла, растаяла…

и "заботливое" утро торопливо притащило, приволокло вместе с собой (из-за далекого горизонта) новые идеи, стремления… и "приключения"…

…

— Так, что, милая моя, идем на пляж? Море, птички, солнышко…

А?

(глубокий, шумный вздох)

— А скафандр есть?

(едва слышно рассмеялся)

— Есть, есть. Одни скафандры, — ласково обнял, сжал в объятиях. — Патти, ты у меня самая красивая, самая очаровательная, так что стесняться — нечего…

И потом, пусть наш животик подышит свежим воздухом, наконец-то узнает, что такое… соленая морская водичка…

— Так… она, действительно, очень соленая?

(рассмеялся, но затем резко осекся, невольно прикусив губу)

— Нет, Патти, ее просто так, лишь бы подразниться, называли…

— Очень смешно, Марат.

(обижено фыркнула я)

Вот у меня дома…, да и у тебя тоже, вода из крана (особенно в ванной, где та посвежее всегда будет)… немного сладковатая на вкус, и что? Разве… это повод, ее называть "сиропной"? Так и тут…

— Странная… логика.

— Ничего странного не вижу…

— Ну, да… Ну, да…

— Что ты "нудакаешь"? Ща как дам!

(и тут же замахнулась (пугая) локтем поцелить в бок — спешно отскочил, оторвался от меня — улизнул…, гаденыш)

— Ладно, молчу,

молчу… как рыба. Давай, одевай купальник — и…

— Он у меня старый и некрасивый.

(и вновь, обиженная, надулась я)

— А мне нравиться. Но, если хочешь, поехали, пробежимся по магазинам — выберешь, что понравиться.

— А?…Не, нет, не нужно… Там всё такое… дорогое…

— Патти! Какое дорогое? Я всё оплачу.

— Нет, не надо! Мне — этот нравиться!

— Ты же только что…

— То я так сказала…

— Патти!

— Что Патти? Я иду переодеваться…. не мешай…

(спешно вырвалась из его рук, и тут же пошагала, побежала в ванную)

Человек, который лишь в далеком детстве носил платья и юбки, а всю свою остальную сознательную жизнь "посвятил" брюкам, сейчас бы меня непременно понял.

Мама родная, чувство, будто я — голая,

… дурочка, на многолюдной площади,

и все на этот ужас пялятся, смеются…

ЧУ-ЧЕ-ЛО!

И какого черта я напялила этот сарафан?

Вернитесь в прошлое, прошу, и пристрелите меня за одну только мысль… купить это "чудище". Купить, а затем еще и НАДЕТЬ!

Но, то ли еще беда?

Ха!

Впереди самое "сладкое"!

Обещанные "спокойные", "пустынные" пляжи… радовали лишь тем, что здесь было "кое-как возможно" протиснуться между покрывалами, креслами и лежанками отдыхающих.

Ненавижу, ненавижу на людях раздеваться!

… я даже Марата сильно стесняюсь дома, не говоря уже, что вот так…. в одном "белье" (с открытым видом всех моих "пышных", кривых форм) "расцвести" посреди пляжа…

Тогда, когда мы были на озере — было намного проще. Там всего-то было нас двое, да и с моим "испугом", я едва ли всё время пыталась с головой скрыться под водой.

В общем, тяжело мне придется…

Нервы уже на пределе — накалились до белого зарева, и я едва не кричу от истерики.

Едва…

… молчу, шумно вздыхаю, соплю себе под нос, покорно пробираюсь "ближе к водичке"… шаг за шагом… ступая, вторя следам, пути, Марата.

— Дюан!

(от этого звука я вмиг заклякла на месте, будто молния меня пришибла к земле)

Дюан! Идите к нам!

(несмелый взгляд скользнул вокруг и наконец-то уткнулся… в источник "вопля")

Я… я не могла/не хотела/сопротивлялась… поверить своим глазам.

Она. Та самая… курица, которая прежде меня довела до больной истерики…

(живо обернулся Марат — схватил меня за руку (меня, застывшую на месте, как истукан), и потащил в сторону "знакомых лиц")

Не знаю, не знаю…. кого именно в этот миг я больше всего хотела придушить: ее, за то, что та родилась на свет; или Лимона — за то, что он… такой идиот.

…

— Здравствуй, Фел.

— Привет, — едва слышно прошептала я, мигом опустив взгляд в землю (не могу…. не могу ее видеть, спокойно смотреть, реагировать — НЕ МОГУ!)

— Здравствуйте, ребята.

— Познакомьтесь, это — Фелиция,

(любезно представил мне эту гадину)

а это — … моя невеста, Патриция. Я тебе о ней уже рассказывал.

— О, так это — она?

Очень приятно!

(невольно выстрелила я взглядом навстречу, уткнулась в глаза —