Древняя Греция. Рассказы о повседневной жизни - Коллектив авторов

Сократа. Но мудрец держал себя с большим достоинством на суде. Получалось такое впечатление, как будто не его судят, а он судит их. Он заявил, что не считает себя виновным в обвинении и никогда не откажется от того учения, которое он всю жизнь свою сообщал гражданам. Не наказания, а награды требовал себе Сократ за свою жизнь и деятельность.

«Афиняне, – говорил он, – какое же наказание должен я положить себе сам? Такое, конечно, которое я, по совести, заслуживаю. Какое наказание или какой штраф заслужил я, не знавший покоя в продолжение всей моей жизни, пренебрегавший всем, что для людей составляет главный предмет стремлений? И все это – для того чтобы убеждать каждого из вас не заботиться о своем имуществе раньше, чем о себе самом, как бы ему стать наилучшим и умнейшим. Итак, чего же я заслуживаю за это? Чего-нибудь хорошего, мужи афиняне, и притом такого, что наиболее отвечало бы человеку моего положения. Ну, а что же подходит больше всего человеку заслуженному и в то же время бедному, который нуждается в досуге для вашего же наставления? Самым подходящим, по-моему, для такого человека является получать даровой обед в пританее»[48].

Судьям не могла понравиться такая речь обвиняемого, и они большинством – 361 голоса против 195 – присудили Сократа к смерти…

Друзья Сократа были неутешны; один только он был по обычаю спокоен и обратился к судьям с такою речью: «Немного не захотели вы подождать, афиняне, а ведь от этого пойдет о вас дурная слава между вашими недругами, и они будут обвинять вас в том, что вы убили Сократа, известного мудреца. Мудрецом будут называть меня не потому, что я в самом деле такой, а чтобы сильнее хулить вас. Вот если бы вы немного подождали, тогда бы это случилось для вас само собою: подумайте о моих годах, как много уже прожито и как близка смерть. Это я говорю не всем вам, а тем, которые осудили меня на смерть. А еще вот что хочу я сказать этим самым людям: быть может, вы думаете, что я осужден, потому что у меня не хватило слов, которыми я мог бы склонить вас на свою сторону, если бы считал нужным делать и говорить все, чтобы уйти от наказания. Вовсе нет. Не хватить-то у меня, правда, не хватило, только не слов, а бесстыдства и желания говорить вам то, что вам приятно, – вопия и рыдая, делая и говоря все то, что вы привыкли слышать от других, но что я считаю себя недостойным… Я не раскаиваюсь в том, что защищался таким образом, и предпочитаю скорее умереть после такой защиты, тем остаться жить, защищавшись иначе. Ведь на суде, так же, как на войне, не следует избегать смерти во что бы то ни стало, всякими способами без разбора, как напр. бегством, жалкими мольбами и проч. От смерти, мужи, уйти не трудно, гораздо труднее уйти от нравственной порчи. Теперь, мои обвинители, предсказываю вам, что будет с вами после этого. Я утверждаю, мужи, меня убившие, что тотчас за моею смертью придет на вас мщение, которое будет много тяжелее для вас моей смерти. Ведь, убивая меня, вы думали избавиться от обличителя вашей жизни; а случится с вами совсем обратное: больше будет у вас обличителей – тех, которых я до сих пор сдерживал и которых вы не замечали, и они будут тем невыносимее, чем они моложе. В самом деле, если вы думаете, убивая людей, тем удерживать их от порицания вас за то, что живете неправильно, то вы неправильно это думаете. Ведь такой способ защиты и не вполне возможен и не хорош, а вот вам способ самый хороший и легкий: не закрывать рта другим, а стараться быть самим как можно лучше. Ну вот, предсказавши это вам, которые меня осудили, я ухожу от вас.

«Теперь я хочу побеседовать с теми, которые меня оправдали… Похоже, что все это произошло к моему благу, и быть не может, что смерть есть зло». И Сократ начал доказывать, что смерти бояться нечего: она является одним из двух – или полным уничтожением, или переходом в другое существование. В первом случае смерть – покойный сон без всяких видений; если же со смертью человек переходит в другую жизнь, где царствует правда, где обитают тени великих мудрецов, где не зажимают рта и не осуждают праведников на смерть, потому что там все бессмертны, то такой переход к новой жизни является только благом.

«Вот почему, – сказал Сократ, – я сам не пеняю на тех, кто приблизил меня к смерти… Ну, вот уже пора уходить мне, чтобы умереть, вам – чтобы жить, а кто из нас идет на лучшее, это ни для кого не ясно, кроме бога».

V. Смерть Сократа

Сократа заковали в цепи и отвели в тюрьму, где он провел 30 суток, потому что в это время был отправлен на Делос священный корабль, до возвращения которого нельзя было никого казнить. Тюремщики полюбили Сократа и не препятствовали его ученикам навещать его и наслаждаться беседою с учителем.

Раз пришел в темницу Критон ранее обыкновенного и объяснил Сократу: корабль, которого ожидали из Делоса, показался уже в виду Афин. Завтра, вероятно, Сократу придется умереть. «Зачем оставаться здесь и ждать смерти? Все приготовлено к побегу: стража подкуплена, – сказал Критон, – сумма, которую просят за освобождение тебя отсюда, не слишком велика. Моего состояния на все это, я полагаю, хватит. Кроме того, Симмиас из Фив привез с собою деньги, нужные для исполнения этого плана, и многие другие также готовы отдать все свои средства в твое распоряжение. Будь уверен, что куда бы ты ни отправился, везде ты будешь любим…» Критон долго уговаривал Сократа. Но Сократ остался непоколебим. «Важно не то, – говорил он, – чтобы жить как-нибудь и во что бы то ни стало, но жить по указаниям правды и чести. С этим мы оба согласны, и я спрашиваю: справедливо ли будет оставить мне темницу против воли афинян? Уйти отсюда – это значит нарушить законы. Я в тюрьму вошел невиновным, а уйду отсюда виноватым? Разве такой пример должен я дать моим друзьям и ученикам? Поэтому, Притон, оставим разговор о побеге и пойдем по тому пути, который приготовило нам божество…»

О последних часах жизни Сократа присутствовавшие при этом ученики рассказывали так: «Мы и в этот день пришли, как обыкновенно приходили, в здание суда, рядом с тюрьмою.