Нефильтрованный. Мое сумасшедшее десятилетие в «Формуле-1» - Гюнтер Штайнер

то, безусловно, перед каждой гонкой необходимо устанавливать нужное количество камер». Камеры не появились, и команда Haas в итоге проиграла.

После сбора и изучения имеющихся видеоматериалов, которые, по нашему мнению, убедительно доказывали, что Чеко, Лэнс Стролл, Алекс Албон и Логан Сарджент совершили многочисленные нарушения во время гонки (в случае Логана пятисекундный штраф вывел бы Нико Хюлькенберга на 10-е место и принес бы ему очко), мы решили подать запрос о праве на пересмотр. Мы надеялись, что это действие повлечет за собой изменение ситуации.

После двух встреч с FIA с участием представителей соответствующих команд, в обязанности которых входит взаимодействие с федерацией, запрос о праве на пересмотр отклонили на том основании, что предоставленные нами доказательства уже были доступны в момент принятия стюардами первоначальных решений в воскресенье вечером. Что еще более важно, эти доказательства не признали достаточными из-за отсутствия записей камер видеонаблюдения.

Победа, о которой я упомянул, проявилась в пресс-релизе, подготовленном стюардами позже. Вот что они написали:

Наша неспособность должным образом обеспечить соблюдение действующих стандартов в отношении ограничений трассы для всех участников гонок абсолютно неприемлема, поэтому мы настоятельно рекомендуем всем заинтересованным сторонам как можно скорее найти решение для предотвращения дальнейших повторений этой широко распространенной проблемы. Независимо от того, будет ли проблема должным образом решена с помощью более совершенных технологий, модификации трассы, сочетания этих вариантов или другого стандарта регулирования и обеспечения соблюдения, стюарды оставляют право проведения такой оценки тем, кто имеет для этого больше возможностей.

Естественно, после такого я должен был вставить свое веское слово:

«Они должны убедиться, что у них есть возможность проверять исполнение собственных правил. Этим должен заниматься не я, сидя дома, и не ребята из Aston Martin [их коллектив подавал протесты по аналогичному поводу в Австрии]. Подобное не входит в обязанности команд. У нас не было времени разбираться. Это не наша работа. Мы не руководящий орган, а гоночный коллектив. И за то, чтобы эта работа выполнялась, мы платим FIA».

Алли-нахрен-луйя!

Декабрь 2023

Хааста ла виста, детка!

Если бы мне когда-нибудь пришлось гадать, в каком месте я узнаю, что мое время руководства командой, о которой я мечтал, которую собрал и которой посвятил более 10 лет своей жизни, подошло к концу, супермаркет в Мерано на севере Италии даже не вошел бы в топ-5 вариантов. Но, Гюнтер, скажете вы, что тогда в твоем топ-5? Получение таких новостей в момент, когда зашел в туалет по-маленькому, будет считаться номером один. Номер два – когда зашел по-большому. Третье место уйдет машине, где я проводил довольно много времени, когда не был дома или на автодроме. На четвертом месте мой офис, какой-нибудь из множества, где я пребывал бо́льшую часть своего бодрствования. А номером пять будет постель. Вот так вот.

Однако все случилось в супермаркете в Мерано. Была пятница, 29 декабря 2023 года, вторая половина дня. Я стоял у прилавка, разглядывая симпатичный кусок ветчины, и вдруг у меня зазвонил телефон. Помню, тогда я подумал: «Кому я, черт возьми, понадобился?» Оказалось, Джину. Он пытался дозвониться до меня уже день или два, но из-за разницы во времени между Италией и Калифорнией мы не могли состыковаться. Я даже не догадывался, что ему может быть от меня нужно.

– Привет, Джин, – сказал я. – Как ты? С Рождеством тебя.

Обычно я не люблю отвечать на телефонные звонки, когда пытаюсь выбрать качественную свинину в итальянском супермаркете во время рождественских выходных, но все-таки Джин был моим боссом.

– Я в порядке, – ответил он. – И тебя с Рождеством.

Затем Джин около минуты говорил ни о чем, и я уже собирался спросить, к чему он ведет, однако он сам остановился и сменил тему. Слава богу.

– Как думаешь, Гюнтер, почему у нас так плохи дела? – спросил он.

– Мы проходили это миллион раз, Джин, – сказал я. – Чтобы улучшить наше положение, тебе нужно вложить немного денег и приблизить нас к пределу бюджета.

В ответ прозвучала мини-тирада о том, сколько денег он уже вложил в наш коллектив за эти годы. Тогда я напомнил, что недавно команда была оценена почти в миллиард долларов и что я даже нашел ему 200 миллионов долларов внешних инвестиций, от которых он отказался.

– Еще я знаю пару человек, кто заинтересован в покупке команды, Джин, – добавил я. – Только скажи слово.

И снова мини-тирада – на этот раз ожидаемо о том, что он не хочет продавать команду. А затем он прервался.

– В любом случае, Гюнтер, у тебя истекает срок контракта, и я решил его не продлевать.

– Окей, Джин, меня это вполне устраивает, – ответил я и повесил трубку.

Звонок продлился не более шести или семи минут. И это после 10 лет совместной работы.

Учитывая произошедшее за сезон и нашу тупиковую ситуацию с инвестициями и ограничением бюджетов, мне, возможно, следовало ожидать такого исхода. Однако факт остается фактом: к концу 2023 года я впал в оцепенение и вообще не был в состоянии думать о чем-либо, кроме того, как, черт возьми, мы собираемся выбраться из задницы, в которую попали. Внезапно ощущение движения по инерции, которое было со мной сколько я себя помню, исчезло. Я стал свободным человеком.

– Кто это был? – буднично спросила Герти. Она и понятия не имела, что только что случилось.

– Джин звонил, – ответил я. – Он меня уволил.

– Что-что он сделал?!

Ее голос, должно быть, поднялся как минимум на октаву и стал вдвое громче.

– Он меня уволил, – повторил я. – Так что с этого момента я больше не руководитель команды Haas F1. Я безработный мужчина на склоне средних лет.

– Но он не может так поступить.

– Может. И поступил. Это его команда. А знаешь, что все это значит? Я теперь свободный человек, Герти.

Следующие несколько минут мы просто стояли у прилавка супермаркета, пытаясь осознать произошедшее. Как я уже сказал, мне, вероятно, следовало этого ожидать, однако я не ожидал. Впрочем, не помню, чтобы меня эта новость шокировала. Возможно, будь тогда у команды все хорошо, то я бы все же испытал шок (хотя скорее пришел бы в бешенство), но в нашем случае такой ход казался приемлемым. Я довольно философски отношусь к подобным вещам. У меня по-прежнему была семья, здоровье – которое, возможно, начнет понемногу улучшаться, – и друзья. Кроме того, у меня оставалась половина акций очень успешной компании, процветающая карьера автора качественной высококлассной литературы для широких масс, двухлетняя Toyota Tundra