Нефильтрованный. Мое сумасшедшее десятилетие в «Формуле-1» - Гюнтер Штайнер

В Баку вышеупомянутая проблема вернулась к Нико, но не к Кевину. То же самое повторилось в Майами, где Кевин заработал одно очко. Но потом все пошло наперекосяк. Квалификация в Канаде принесла нам удивительные результаты: Нико занял место на первом ряду стартовой решетки. В конце сессии ему немного повезло с красными флагами, вызванными Оскаром Пиастри, но кого это волнует? При обычных обстоятельствах мы бы прыгали как ненормальные от таких новостей, однако они были омрачены ощущением неизбежности. Неизбежности того, что мы не сможем конвертировать эту позицию в очки.

Словно желая убедиться в том, что уик-энд для нас закончится абсолютно бездарно, стюарды вызвали Нико после квалификации за нарушение режима красных флагов, а затем оштрафовали его на три места. Даже старт с третьего ряда решетки должен был стать поводом для радости, но мы ее не ощущали. Команды, окружавшие нас, столкнулись с аналогичными проблемами с шинами в начале сезона, но они улучшали свои результаты, в то время как мы откатывались назад. Не в буквальном смысле, слава богу, но и в переносном хорошего мало.

Проблема, к слову, была вызвана резким смещением вперед центра давления при торможении и входе в поворот. Давление может творить чудеса, заставляя передние шины работать в течение одного круга в квалификационном темпе – так оно и происходило, – но со временем это начинает сказываться на задних покрышках. Когда такое случается, возникает тяга, и все идет наперекосяк.

Ошибка, которую я совершил на этом этапе сезона, заключалась в том, что я пытался решить проблему в аэротрубе, в то время как должен был обратить внимание на другое и освободить тем самым время работы в ней для развития машины на следующий сезон (в конечном счете я все же это сделал). Наступает момент, когда нужно подвести черту под происходящим, и я полностью признаю, что в данном случае опоздал. Джин все больше злился на результаты, и вместо того, чтобы просто, как обычно, взять себя в руки, когда он заводил свою шарманку, я стал одержим попытками заткнуть ее. Это правда – ни дать ни взять.

В конце концов мы приняли решение прекратить работу над VF-23 в аэротрубе, и парни из Маранелло смогли приступить к разработке VF-24. Они говорили, что времени еще достаточно, так что все было хорошо. Что ж, слово «хорошо», возможно, чуть искажает истину, но вы понимаете, что я имею в виду. Ирония в том, что в рамках разработки им все равно пришлось бы попытаться решить проблему деградации шин. Парни просто делали бы это с новой машиной.

Последние четыре гонки сезона прошли практически одинаково с точки зрения результатов, что закрепило наше положение в нижней части Кубка конструкторов. Тогда ходило много разговоров, что Haas финишировали девятыми или десятыми в четырех из последних пяти сезонов, но при этом не упоминался ни ковид, ни тот факт, что мы были вынуждены выступать на недоработанной машине. Годом раньше меня бы это ничуть не волновало, но теперь с меня было достаточно.

Независимо от того, как складывался сезон, после финальной гонки я оставался полон надежд, и мой разум неизменно наполнялся мыслями о том, как нам улучшить положение и чего мы могли бы достичь в следующем году. Уверяю вас, как бы мне ни нравилось проводить время со своей семьей, я не мог дождаться, когда все начнется сначала. Но не сейчас. Когда Кевин занял последнее место под клетчатым флагом в Абу-Даби, я почувствовал уныние. Решимость, о которой я говорил ранее, исчезла. Не то чтобы я показывал это. Я всегда говорил, что актер из меня плохой, но, возможно, я ошибаюсь на этот счет. Конечно, когда сезон подходил к концу, я не сходил с ума от радости, но и не вешал голову. Однако внутри я чувствовал себя словно оцепеневшим.

ПИТ-СТОП

FIA

Сейчас будет весело.

О разнице между FIA образца 2014 года, когда мы обзавелись лицензией, и федерацией сегодня можно было бы написать отдельную книгу. Но даже если так, я бы не хотел ее читать или помогать в создании. Например, за последние пару лет стали хорошо известны мои разногласия с нынешним президентом Мохаммедом бен Сулайемом, и сравнивать его с Жаном Тодтом, который, на мой взгляд, был отличным главой федерации, – все равно что сравнивать божий дар с яичницей. Не поймите меня неправильно, Мохаммед – отличный парень, но его правление до сих пор хаотично, и он уже умудрился вывести из себя практически каждую команду и ее руководителя. Жан же, напротив, всегда уравновешенно подходил к управлению и умудрялся находить общий язык практически со всеми. В отличие от Мохаммеда, у него был «формульный» опыт, и это внушало доверие.

Человек, которого больше всего не хватает FIA, не говоря уже про «Формулу-1» в целом, – это Чарли Уайтинг. Лично для меня Чарли был не только хорошим другом, он еще и давал мне огромное количество советов, когда мы начинали с Haas, и без него все сложилось бы по-другому. По правде говоря, без помощи Чарли мы бы могли так и не добраться до стартовой решетки.

Несколько лет спустя, в 2018 году, Чарли снова пришел нам на помощь, публично опровергнув тезисы некоторых идиотов о том, что обмен технологиями между Haas и Ferrari противоречит правилам. Наша команда удачно стартовала в сезоне-2018, поэтому несколько человек, чьи дела шли не очень, начали причитать. «Мы в точности знаем, что происходит между Haas и Ferrari, – заявил Чарли, – и все это абсолютно законно». Если бы кто-нибудь другой вышел в публичное поле и встал на нашу защиту, это, несомненно, было бы приятно, однако не оказало бы никакого влияния на расползающееся недовольство. Чарли – другое дело. Это были его правила, его регламент, так что его слова поставили точку в этом вопросе. Он сам написал многие правила, поэтому никто никогда не сомневался в его интерпретации. Однако прежде всего он пользовался авторитетом у всех, кто имел отношение к спорту: гонщиков, механиков, руководителей команд, инженеров. Все, кто имел хоть какой-то опыт работы в «Формуле-1», уважали, а чаще всего любили Чарли Уайтинга. Если честно, я не могу назвать более авторитетного человека из мира гонок.

Благодаря уважению, которое мы всегда испытывали к таким людям, как Чарли и Жан, и благодаря их взаимному уважению к нам, неизбежно возникавшие споры забывались в течение пары минут. Так уж водилось. Мы все были зрелыми людьми, и каждый из нас учитывал то, что говорил другой. Иногда