Прекрасные дьяволы - Ева Эшвуд

Очевидно, ему нравится видеть, что она все еще там. Я чувствую твердую линию его члена, когда он трется об меня. Мое тело реагирует, и я прижимаюсь к стене, пытаясь прильнуть к нему еще теснее.

Мэлис целует мои губы, затем шею и плечи, не переставая шептать грязные словечки. Говорит, как ему нравится наблюдать за мной, пока я такая чертовски заведенная.

Он прав. Я и правда чертовски заведенная, и чем дольше это продолжается, тем ближе я к тому, чтобы кончить. Мое тело ощущается как один гигантский оголенный нерв, каждое ощущение сильно ударяет по мне, и когда он втискивает свое бедро между моих ног, я издаю тихий отчаянный стон, не в силах его сдержать.

Где-то внизу моего живота скручивается удовольствие, и бедра изгибаются сильнее, стремясь к трению, в котором я так нуждаюсь.

– Черт, – ворчит Мэлис. – Ты уже близко, да?

Я киваю, едва в состоянии говорить.

Он стонет и меняет позу, притягивая меня к себе и прижимаясь своей промежностью прямо к моей, позволяя мне ощутить, какой он твердый. Я обхватываю его ногами, практически трахая, пока его член, спрятанный в штанах, трется о мой клитор.

– Ты чувствуешь, что ты делаешь со мной, солнышко? – спрашивает он, сжимая мои волосы свободной рукой и приподнимая меня другой. – Только ты. Ты единственная, кто так возбуждает меня. Так используй мой член, чтобы заставить себя кончить. Он твой.

Я всхлипываю от его слов и ощущения его толстой длины, пульсирующей напротив меня, и все это вместе приводит меня к головокружительному оргазму. Мэлис держит меня, пока я дрожу, словно у меня припадок.

– О… пожалуйста… черт… – Я цепляюсь за него изо всех сил, ноги заключают его талию в тиски, с губ срывается гортанный звук.

– Да-а-а, – стонет он, и в его стоне слышится мука. – Я чувствую, как ты кончаешь. Ты такая горячая, такая влажная.

Когда волны удовольствия начинают спадать, Мэлис крепко хватает меня за волосы, чтобы снова поцеловать. Он прикусывает мои губы и засовывает язык мне в рот, как будто пытается поглотить целиком.

Когда наши губы наконец отрываются друг от друга, он оттаскивает меня от стены, тяжело дыша и глядя мне в лицо.

– Мне нужно быть внутри тебя, – выдыхает он. – Прямо сейчас. Иначе я просто сдохну.

28. Уиллоу

Мэлис поворачивается и широкими шагами направляется в спальню, крепко сжимая мою задницу. У меня голова кругом. Он бросает меня на матрас и, не теряя времени, забирается следом, двигаясь как хищник, коим он и является, а затем оказывается надо мной.

Наверное, я ужасно выгляжу: лифчик спущен, грудь вываливается наружу, остатки разорванного платья свисают с тела. Но Мэлис смотрит на меня так, словно я воплощаю все, чего он когда-либо хотел, и это вызывает у меня трепет.

Он срывает с меня лифчик, а затем приподнимает бедра, чтобы полностью стянуть с меня платье. Его руки двигаются быстро, и он несколько раз ощупывает меня, выглядя таким же отчаянным и ненасытным, каким был в гостиной.

Мне это знакомо.

Потому что я чувствую то же самое.

Желание горит во мне ярким пламенем, и я знаю, он это видит. Что бы ни происходило между нами, оно всегда разгорается в мощное пламя, которое, я знаю, никто из нас не смог бы потушить, даже если бы захотел.

Это напоминает мне о той ночи после нападения Колина, когда Мэлис привел меня домой и сделал мне куни. Только теперь это ощущение еще сильнее, ведь между нами возникли чувства. Теперь это не просто физическое влечение. Это нечто гораздо более глубокое, одновременно пугающее и возбуждающее.

– Я так отымею тебя, что ты ходить не сможешь, – бормочет Мэлис. – И единственное слово, которое ты будешь помнить, это мое имя.

Говоря это, он стягивает с меня трусики, и, сгибая колени, чтобы помочь ему, я вдруг вспоминаю кое-что, от чего мои щеки смущенно вспыхивают.

О, черт.

Я сажусь и пытаюсь отползти от него, но он хватает меня за лодыжку и тянет назад.

– Что ты делаешь? – спрашивает он, нависая надо мной, точно темный бог.

– Я, эм… У меня месячные. Сегодня последний день. Я забыла, – бормочу я в ответ, выдавливая из себя слова.

Мне стыдно произносить это вслух, и более того, я разочарована. Мое тело так напряжено, так нуждается в освобождении, и тут меня словно холодной водой окатили, напомнив, почему нам нельзя это сделать.

Мэлис замирает. Его взгляд перемещается с моего лица на обнаженную киску. Он проводит пальцем по моим складочкам, жадно наблюдая, как я выгибаюсь и стону от его прикосновения. По телу словно пробегает электрический разряд. Мэлис пожирает меня настойчивым взглядом, впитывая мою реакцию.

– Ты думаешь, я боюсь каких-то жалких капель крови, солнышко? – спрашивает он с мрачной дразнящей ноткой в голосе. – Ты, похоже, не так уж хорошо меня знаешь.

Мое лицо горит, и я закатываю глаза.

– Нет, я не думаю, что ты боишься крови. Но это не то же самое, что…

– Ничто в этом чертовом мире не удержит меня от желания трахнуть тебя прямо сейчас, – говорит он низким, почти рычащим голосом. – Определенно, не это.

Он так уверен в себе и в том, чего хочет…

Я облизываю губы, глядя на него исподлобья.

Я втягиваю воздух, когда он вытаскивает мой тампон и бросает его в мусорное ведро в углу. Что-то в его решительных движениях заставляет мое желание разгореться еще сильнее. Я чувствую, как каждый дюйм моей кожи становится особенно чувствительным, а все мое тело готово к тому, что произойдет дальше.

Опустившись на колени между моих раздвинутых ног, Мэлис сбрасывает с себя одежду, обнажая татуировки и рану на боку, которая все еще заживает, – толстую неровную и розоватую линию. Он хватает меня под колени и раздвигая ноги шире. Его руки грубые и властные. Каждое прикосновение собственническое и повелевающее, будто я принадлежу ему. Будто он может делать со мной все, что захочет. Будто мое тело – его, и он может трахать меня так, как ему заблагорассудится.

От этого у меня мурашки бегут по спине, потому что, хорошо это или плохо, но это то, чего я хочу. Я хочу, чтобы он взял меня. Хочу, чтобы использовал меня. Сейчас я не нахожу в себе сил притворяться, словно это не так. Я не могу продолжать лгать себе или пытаться спрятаться от правды.

– Только глянь, – бормочет он. – Твоя прелестная розовая киска