Охотник за бабочками 2 - Сергей Костин

— Не хочу никого беспокоить, но Кузьмич накаркал. Подлюка начинает просачиваться. Командир, извини, но я принимаю соответствующие меры без приказа.

Вселенский резко крутанулся вокруг своей оси, пытаясь сбросить медузу. Команда Корабля, в том числе и ее капитан, даже не успели удариться головой о потолок.

— Получилось? — я как бывалый путешественник понял маневр Корабля без лишних пояснений.

— Получилось, — натужно прокряхтел Волк, завывая силовыми установками, — Пытаюсь уйти на сверхсветовой.

Переход на сверхсветовую обычно осуществляется в три этапа. Первый, предупреждение команды, что последует вышеназванный маневр. Второй этап, ожидание, когда команда приготовится к опять же вышеназванному маневру и заготовит основательный запас гигиенических пакетов. Ну а третий и есть сам уход на сверхсветовую.

Но в нашем случае Вселенский Очень Линейный пренебрег первыми двумя пунктами. И ничего хорошего, конечно, из этого не получилось. Гигиенических пакетов, правда, не потребовалось, но Корабль услышал в свой адрес немало замечательных слов. Не со зла, конечно, сказанных, а больше от неожиданности.

— Ну что? — даже Кузьмичу стало интересно, как там наша медуза.

— На хвосте, — коротко доложил Корабль.

На мониторе заднего обзора было превосходно видно, как медуза, растопырив по сторонам все три головы, вытянув клыкастый хвост, с увеличенной частотой работает щупальцами, сложившимися в крылья, и неотрывно движется вслед за нами.

Умной частью своего мозга я понимал, что наше бегство выглядит со стороны совершенно по-дурацки. Во-первых, эта медуза нам нужна, как носитель смерти КБ. А во-вторых, смешно смотреть, как здоровенный космический корабль, вооруженный по самые иллюминаторы самыми невиданнейшими образцами оружия, улепетывает от несуразного существа, размерами всего ничего.

Существовала другая точка зрения. Дурная часть мозга, которая почему-то не давала покоя ногам, заставляя дергаться их и дрожать, думала о спасении жизни. Если медуза сумеет нас догнать, то непременно проникнет внутрь корабля. И тогда возможны самые непредсказуемые последствия.

— Думаю, что нам необходимо применить какой-нибудь неадекватный шаг, — Кузьмич старательно думал, с силой тыкая себя по лбу пальцем, — Давайте заманим этого чужого в место, в котором он не сможет нормально функционировать. Волчара, у нас поблизости планеты есть какие-нибудь? А все равно какие. Хоть из расплавленной магмы. Нет из магмы не стоит. Расплавится и превратиться вообще в непонятное чудище. Лучше что-нибудь похолодней.

Лично я не знал ни оной планеты, на которой температура была бы ниже температуры за бортом. Абсолютный минус, он и есть то, что значит.

— Есть, — торопливо отозвался Корабль, уцепившись за предложение Кузьмича. Сутки световые от нас. С тройным абсолютным минусом. Правда без атмосферы.

— Вот туда и лети, — посоветовал Кузьмич, который уже принял для себя решение и перестал тыкать пальцем по лбу. Там и так здоровая шишка образовалась.

— Не знаю, что вы задумали, друзья мои, но уверен, что вы все делаете правильно, — громко сказал я, стараясь чтобы мой голос не слишком выдавал волнение. Планета с тройным абсолютным минусом это бред. Теоретически, конечно, это возможно. Но вот практически… Тройной абсолютный минус сжимает любую материю в сверхплотную массу. Что, опять же уже теоретически невозможно. По крайней мере так написано в учебнике по элементарной астрономии для первого класса.

Находиться на корабле, который спасется бегством, выше человеческих сил. Натужный вой силовых установок, работающих на пределе. Постоянные комментарии самого Корабля о дальности до преследующего. Звуки разрывов снарядов. Это Кузьмич, от нечего делать, отправился в хвостовую часть и конструирует одиночными выстрелами из межконтинентальной гаубицы, по своему художественному вкусу, медузу. Последний раз, когда я смотрел на монитор заднего вида, за нами на всех порах мчался симпатичный такой дракончик из детской картинки. Девять голов, восемнадцать крыльев и четыре пухленьких, извиняюсь за дурной вкус Кузьмича, попы. Причем из всех четырех вырывалось реактивное пламя.

Но все плохое кончается. Ровно через сутки, как и говорил Корабль, на центральном обзорном показалась планета с тремя абсолютными минусами. Симпатичная такая планета. Сплошной континентальный лед по обе стороны от экватора.

Я сделал пару снимков, подклеил голографии к распечатанным показаниям наружных датчиков и пометил в бортовом журнале, чтобы по прибытию на Землю отправить данные сведения в Министерство Образования Содружества. Нечего головы первоклашкам пудрить. Если в Министерстве Образования совсем не дураки сидят, то назовут сей феномен моим именем. Звучать красиво будет. Феномен Сергеева. А в уголке голографии планеты мое скромное изображение.

— Сажусь без предварительной разведки.

Это значит, что Вселенский Очень Линейный плюхнется на брюхо где попало, не заботясь ни о самочувствии команды, ни о возможных для себя самого последствиях. Такую посадку лучше всего переносить в гамаке. Если начнет бросать по сторонам, всегда есть шанс выжить без переломов и даже без царапин.

Отодвинув на край Кузьмича, который как всегда был впереди команды всей, я занял горизонтальное положение, связал ремнями края гамака, превратив его тем самым в прекрасную предохранительную сетку. Это не я сам придумал. Насколько мне известно из книг, данный способ спасения придумали еще древние космические первопроходцы и назвали связанный таким образом гамак «авоськой». Что значит — «авось и спасемся».

Вселенский для нашего удобства включил дополнительный монитор, по которому Кузьмич обычно просматривал свой любимый мультфильм. Но сегодня кино не крутили. На мониторе на нас налетала ледяная планета с тремя абсолютными минусами. Если Корабль не вывихнет брюхо при посадке, то нас, обязательно, скрутит этими самыми тремя абсолютами.

Не сбрасывая сверхсветовой скорости, Волк вошел в тысячу километровую зону не возврата. Это когда уже вернуться никуда невозможно. Только вниз и как можно медленнее. Но скорость Волк сбрасывать не стал. Медуза была слишком близко.

Я сунул в рот сжатый кулак. Лучше уж от резкого удара руку откусить, чем язык. Руку потом и восстановить можно, а вот прикушенный язык болит сильно.

— Го…, — Волк наверно хотел вспомнить о космическом боге, который покровительствует по преданиям всем терпящим бедствие кораблям, но у него не было достаточно времени. Тысяча километров для нормальной посадки это так, тьфу. А для не нормальной, как у нас, даже подготовиться «тьфу» не успеваешь.