Куропаткин. Судьба оболганного генерала - Андрей Гургенович Шаваев

подразделения тайной полиции. Привязанность и любовь к Крыму от отца перенял Николай II, причем настолько крепко, что даже всерьез задумывался о переносе на полуостров столицы.

Несмотря на расслабляющую, располагающую скорее к отдыху, чем к кропотливой чиновничьей работе богемную атмосферу роскошных дворцов и дач среди пальм и кипарисов, вблизи теплого моря под ласковым солнцем, руководство государством не прекращалось ни на день, ни на час, ни на минуту – все министры и иные официальные лица непременно и планово-регулярно прибывали к императору с докладами в его служебные апартаменты в Ливадийском дворце, где обсуждались текущие дела, проходили совещания, рассматривались проекты нормативных актов, утверждались назначения, получались высочайшие САНКЦИИ на ДЕЙСТВИЕ.

Повседневная бюрократическая, аппаратная, малособытийная жизнь шла своим чередом, степенно и размеренно, пока не произошло непредвиденное событие, всколыхнувшее российскую политическую элиту.

22 октября 1900 года Николай II заболевает брюшным тифом. По тем временам болезнь считалась тяжело излечимой, с серьезными осложнениями, нередко приводящими к смертельному исходу.

Императрица, отчаянно борясь за жизнь супруга, волевым решением изолировала монарха от окружающих, не допуская к нему никого на протяжении нескольких недель, – лично принимала министров, рассматривала представляемые для доклада на высочайшее имя документы, от имени царя отдавала распоряжения.

Она не просто вмешивалась в государственные дела – она УПРАВЛЯЛА империей. Кроме того, Александра Федоровна сочла возможным игнорировать телеграммы матери Николая II – вдовствующей императрицы Марии Федоровны, пытавшейся внести свою лепту в разрешение кризиса престолонаследия или хоть как-то узнать о состоянии здоровья сына и течении болезни: матери царя даже отказали в просьбе о приезде в Крым навестить тяжелобольного сына.

Дурная весть о критическом состоянии самодержца распространилась быстро. Негативную информацию подогревали слухи не о болезни, а об умышленном отравлении царя, то есть состоявшемся ПОКУШЕНИИ на его жизнь. Взбудораженные министры, высший генералитет, деятели Госсовета, члены императорской семьи Романовых, от вдовствующей императрицы до великих князей, начали лихорадочно перебирать варианты дальнейшего развития внутриполитических событий и прикидывать свои шансы, ибо в случае вероятного ухода Николая II из жизни в Российской империи возникала угроза династического кризиса.

Историк Н.М.Таирова описывает ситуацию так:

«…верхушка разделилась на два противоположных лагеря, условно их можно рассматривать как “проимператорский” и “виттевский”.

Первую группу возглавил военный министр А.Н. Куропаткин, а также ряд министров и генералов, к ней ненадолго примкнул великий князь Александр Михайлович. Однако, узнав вскоре о готовящемся дворцовом перевороте, он резко выступил против плана императрицы, которая в случае смерти мужа предлагала посадить на престол пятилетнюю дочь Ольгу с назначением себя регентшей при ней до совершеннолетия…

Что касается “виттевской” группировки, то в нее вошли министр внутренних дел Д.С. Сипягин, министр иностранных дел граф В.Н. Ламсдорф, министр императорского двора барон В.Б. Фредерикс, великий князь Михаил Николаевич».

Стоило императору, на которого еще вчера молились и ловили каждый жест, каждый взгляд, каждое слово, чуть-чуть ослабеть физически, как при еще живом самодержце мгновенно началась ожесточенная ГРЫЗНЯ за власть.

Министром внутренних дел Сипягиным срочно созвано келейное совещание, где обсуждался вопрос о престолонаследии. В качестве одного из возможных вариантов рассматривалась схема, допускающая, что в случае кончины Николая II унаследовать престол могла его супруга – императрица Александра Федоровна. Ее сторонники аргументировали позицию тем, что во время болезни императора она фактически уверенно управляет страной и, кроме того, царица ожидает рождения ребенка. Следовательно, существует вероятность появления на свет мальчика, который, как сын Николая II, и должен быть возведен на престол.

Против возможной кандидатуры на престол супруги своего сына ранее высказалась пребывающая в Дании вдовствующая императрица Мария Федоровна. Именно поэтому сторонникам «проимператорского» блока категорически возразил министр финансов Витте, заявивший о необходимости рассмотрения вопроса о престолонаследии в правовой плоскости, так как по закону наследовать престол должен младший брат Николая II, член Государственного совета, флигель-адъютант «Государь Наследник Великий Князь» Михаил Александрович.

В итоге участники совещания сошлись во мнении, что в отсутствие наследника мужского пола трон займет великий князь Михаил Александрович, а после рождения сына Николая II он, как «добропорядочный дядя», освободит престол племяннику.

По воспоминаниям Витте, через некоторое время после совещания Куропаткин при личной встрече с министром финансов

«встал в трагическую позу и заявил громким голосом: “Я свою императрицу в обиду не дам”. Витте ответил в том смысле, что “привилегия не давать в обиду императрицу принадлежит не только ему (Куропаткину), это право принадлежит всем, в том числе и ему (Витте)”».

В конце концов противоборствующие стороны пришли к компромиссному решению, устроившему на время всех: связь занемогшего самодержца с правительством должна идти через министра императорского двора барона Фредерикса, который передавал бы распоряжения монарха руководителям министерств, аудиенции на период болезни царя отменить, всеподданнейшие доклады признано целесообразным заменить краткими рефератами.

Однако уже в декабре 1900 года стало понятно, что всегда осмотрительный Витте и его сторонники произвели ФАЛЬСТАРТ – благодаря самоотверженным заботам августейшей супруги и профессионализму придворных врачей могучий организм Николая II побеждает смертельную болезнь, ставшую, помимо всего прочего, еще и лакмусовой бумажкой, проверкой на верность и личную преданность ближайшего окружения.

Благодарность царя долго ждать себя не заставила-сразу, как только император сменил постельный режим на рабочий и твердо встал на ноги, 1 января 1901 года Куропаткин высочайшим указом произведен в генералы от инфантерии:

«Алексей Николаевич. Возлагая на вас многотрудные обязанности управления Сухопутными вооруженными силами России, Я рассчитывал найти энергичного и даровитого сотрудника в Моих попечениях о благе наших войск. Порукою в том Мне были: ваше славное, кровью запечатленное боевое поприще, отмеченное многими подвигами личной храбрости и блестящей распорядительности, ваши обширные познания в военных науках, и проявленные вами в Закаспийской области выдающиеся административные способности.

Последние три года Я с отрадным чувством наблюдал за вашими неуемными и вполне отвечающими истинным потребностям армии заботами об усовершенствовании разных отраслей военного дела. Ныне пережитые события на Дальнем Востоке еще раз подтвердили как боевую готовность отдаленных даже войсковых частей, так и веками испытанный молодецкий дух русского солдата.

В знак Моего признательного к Вам благоволения за вашу доблестную службу Родине Я сего числа пожаловал вас в чин Генерала от Инфантерии.

Пребываю к вам неизменно благосклонный (далее добавлено от руки. – Прим, авт.) и благодарный Николай.

В Ливадии.

1-го января 1901 года».

Вроде бы дежурное производство в очередной чин, но исполненное монархом собственноручно протокольно беспрецедентное «и благодарный Николай» коренным образом поменяло расклад среди приближенных, допущенных к телу императора.

С этой поры