Замогильные записки Пикквикского клуба - Чарльз Диккенс

— Додсон и Фогг! — повторил он машинально.

— Вдова Бардль и Пикквик! — сказал мистер Снодграс, погруженный в глубокое раздумье.

— Возмущать спокойствие женских сердец! — бормотал мистер Винкель с рассеянным видом.

— Это заговор, — сказал мистер Пикквик, получив способность говорить, — низкий заговор между этими алчными сутягами… как бишь их?

— Додсон и Фогг! — повторил мистер Топман.

— Бессовестные крючки! — продолжал мистер Пикквик. — Это их затеи, иначе быть не может. Миссис Бардль к этому неспособна, я в этом уверен. Сердце у нее мягкое, робкое. Смешно, право, смешно!

— Ну, конечно, вы можете лучше всех судить о сердце миссис Бардль, — проговорил старик Уардль с насмешливой улыбкой. — Нет, почтеннейший, я готов присягнуть, что Додсон и Фогг получше нас с вами знают женские сердца.

— Чего ж они хотят от меня? — сказал мистер Пикквик.

— Повыцарапать денег из вашего кармана — вот и все тут, — сказал мистер Уардль.

— Удивительная наглость! И кто слышал когда, чтобы я говорил с нею иначе, как обыкновенно говорит жилец со своей хозяйкой? — продолжал мистер Пикквик. — Кто когда-либо видел меня с нею? Даже мои друзья, почтенные члены моего клуба…

— Один раз, впрочем… — заметил мистер Топман.

Мистер Пикквик изменился в лице.

— Ну, тут должна быть закорючка, — сказал старик Уардль. — Посмотрим, что такое.

Мистер Топман устремил робкий взгляд на президента.

— Подозрительного, однако ж, тут ничего не могло быть, — сказал мистер Топман, — только вот видите… право, я не знаю, как это случилось! Представьте, однако ж, мы видели миссис Бардль в объятиях мистера Пикквика.

— Силы небесные! — воскликнул мистер Пикквик, пораженный внезапным воспоминанием. — Какое страшное стечение обстоятельств! Так точно: она лежала на моих руках!

— И почтенный друг наш старался нежным голосом смягчить ее горе, — сказал мистер Винкель с лукавой усмешкой.

— Правда, — сказал мистер Пикквик, — отпереться не могу.

— Ну, брат Пикквик, попался, любезнейший! — подхватил старик Уардль. — Дело принимает серьезный оборот. Ах ты, старый ловелас!

И он залился самым добродушным смехом, от которого чуть не задрожали стекла буфета.

— Страшное стечение обстоятельств, — воскликнул мистер Пикквик, облокачиваясь подбородком на свои руки. — Винкель, Топман, прошу извинить меня за выходки, обращенные мною против вас. Беру назад все свои слова. Что делать? Все мы — несчастные жертвы обстоятельств. Такова судьба!

Закрыв руками свое лицо, мистер Пикквик погрузился в глубокую думу. Старик Уардль наблюдал ужимки и косвенные взгляды пикквикистов.

— Надобно, однако ж, разъяснить это гнусное дело, — сказал мистер Пикквик, поднимая голову и ударив кулаком но столу. — Я должен увидеться с этим Додсоном и Фоггом. Еду завтра в Лондон.

— Не завтра, почтенный, — сказал старик Уардль, — ты слишком хром для езды на почтовых.

— Ну, так послезавтра.

— A послезавтра — первое сентября, и мы отправляемся на охоту в поместье сэра Джоффри Маннинга. Ты, по крайней мере, должен принять участие в нашем завтраке.

— В таком случае поездка в Лондон отлагается на два дня, — сказал мистер Пикквик. — На третий будет четверг. — Самуэль!

— Что прикажете?

— Возьмите два места в дилижансе на утро четверга — для себя и для меня.

— Слушаю, сэр.

Проговорив это, мистер Уэллер выступил на улицу медленным шагом, запустив руки в карманы и устремив глаза в землю.

— Ведь вот оно, подумаешь, не было печали, да черти накачали, — говорил мистер Уэллер, отправившийся исполнять поручение своего господина. — Неужто в самом деле водились у него шашни с этой пучеглазой вдовой?.. Странные люди: всегда с ними какая-нибудь история! Впрочем, быть не может: он к этому неспособен.

И, продолжая философствовать в этом духе, мистер Самуэль Уэллер пришел, наконец, в контору дилижансов.

Глава XIX. Веселое начало и печальный конец

Не думая и не гадая об ужасных приготовлениях, которые делал беспокойный человек на первое сентября, беззаботные птички весело встретили этот день и приветствовали общим хором тихое утро, озаренное яркими лучами солнца. Молодые куропатки извивались и порхали между колосьями сжатой нивы, предаваясь всем утехам, свойственным юным летам, между тем как старые друзья их, бросая философский взгляд на проказы юных птенцов, спокойно сидели на своих местах, согревая свою кровь под влиянием живительных лучей. Спокойные настоящим, невинные птенцы отнюдь не предчувствовали ужасной судьбы, уже тяготевшей над их головами. Счастливое неведение! Не часто ли и мы… мы, которые… но это вздор: обратимся к делу.

На простом языке это значит, что наступило превосходное редкое утро, так что никто не мог подумать, что уже совсем пролетело английское лето. Заборы, поля, деревья, долины представляли очарованному глазу разнообразные переливы глубокой, роскошной зелени: ни один листок не пожелтел, не упал на мягкую землю, и не было нигде ни малейших признаков осенних опустошений. Солнце горело ярко на безоблачном небе; воздух наполнялся пением птиц и жужжанием насекомых; сады, луга и огороды еще пестрели мириадами цветов, омытых теперь серебристой росой. Везде и на всем глубокие следы прекрасного лета, полного роскошной жизни.

Таково было утро, когда открытая коляска подкатила к воротам огороженного поля, где стояли высокий дюжий лесничий и оборванный мальчишка в кожаных штанах. В коляске сидели пикквикисты — за исключением мистера Снодграса, который предпочел остаться дома, — мистер Уардль и мистер Трундель. Самуэль Уэллер вместе с кучером заседал на козлах.

Лесничий и мальчишка, сопровождаемые парой легавых, держали на своих плечах кожаные мешки огромного размера.

— Неужели, — шепнул мистер Винкель на ухо старику Уардлю, — неужели они думают, что мы наполним до верха эти огромные мешки? Где взять столько дичи?

— Вот забавный вопрос! — воскликнул старик Уардль. — Дичи пропасть в этих местах, была бы охота стрелять. Вы наполните один мешок, а я другой, и если не хватит места, можно, пожалуй, поместить целую дюжину в кармане наших охотничьих сюртуков.

Мистер Винкель, выходя из коляски, не счел нужным представить особых замечаний на этот ответ; но он думал про себя: «Если эти ребята будут ждать на открытом воздухе, пока я наполню один из этих мешков, им придется, без всякого сомнения, нажить такую лихорадку, от которой не вылечит их ни один доктор в мире».

— Цсс, Юнона, цсс, Старая Девчонка, лежать, Дафна, лежать, — говорил мистер Уардль, лаская легавых собак. — Сэр Джоффри еще в Шотландии, Мартин?

Высокий лесничий дал утвердительный ответ и взглянул с некоторым недоумением на мистера Винкеля, державшего свое ружье таким образом, как будто оно само собою должно было выстрелить из его кармана. Мистер Топман между тем с видимым опасением смотрел на курок, как будто не совсем понимая, к чему служит эта вещица.

— Мои приятели, Мартин, еще не совсем навострились в занятиях этого рода, — сказал мистер Уардль, заметив недоумение лесничего. — Век живи, век учись, — говорит пословица: немножко практики и — они сделаются чудесными стрелками. Впрочем, приятель мой Винкель уже имеет некоторый навык.

Мистер Винкель улыбнулся при этом комплименте и скромно потупил глаза, причем его ружье приняло такое мистическое положение, что, будь оно заряжено, — мистер Винкель непременно пал бы мертвый на зеленую траву.

— Вы, однако ж, не извольте держать этак свое ружьецо, если будет в нем заряд, — сказал высокий лесничий довольно грубым тоном, — не то, сэр, долго ли до греха: вы как раз подстрелите кого-нибудь из нас.

Покорный этому наставлению, мистер Винкель, переменяя позу, дотронулся весьма неловко до головы мистера Уэллера.

— Эге! — сказал Самуэль, подымая свалившуюся шляпу и потирая свой висок. — Если этак все пойдет у вас, мистер Винкель, вы с одного выстрела наполните пустой мешок, да еще останется малая толика для карманов.

Здесь мальчишка в кожаных штанах залился неумолкаемым смехом, стараясь между тем смотреть на какой-то посторонний предмет, пробудивший будто бы его нескромную веселость. Мистер Винкель величественно нахмурил брови.

— Куда велели вы, Мартин, принести нашу закуску? — спросил мистер Уардль.

— Я сказал, сэр, мальчишке, чтобы он притащил корзинку на Красный холм ровно в двенадцать часов.

— Что это за Красный холм? Другое поместье сэра Джоффри?

— Нет, сэр, тамошнее поле принадлежит капитану Больдвигу. Место очень спокойное: никто нам не помешает.

— Очень хорошо, — сказал старик Уардль. — Теперь, господа, чем скорее, тем лучше. Стало быть, вы, Пикквик, приедете к нам в двенадцать часов?

Однако ж, мистеру Пикквику хотелось бы присутствовать на самом месте охоты, тем более что он чрезвычайно беспокоился насчет жизни и костей своих любезных сочленов. К тому же было весьма неприятно возвратиться назад в такое прекрасное утро, обещавшее множество наслаждений на открытом поле. Поэтому ответ ученого мужа был произнесен весьма нерешительным и даже печальным тоном: