Сердце дикарки - Кэрол Финч

Он задохнулся, вырвал руку и яростно ударил Алексу тыльной стороной ладони.

– Сука! – прорычал он. Голос его прогремел по всей комнате и вернулся к ней, казалось, со всех сторон.

Лезвие укололо ей шею, заставив заподозрить, что он все равно убьет ее, не важно – уступит она или нет.

Она закрыла глаза, приготовившись принять неизбежное. Она попыталась отвлечься от происходящего с ее телом, думать о душе. Но в тот момент, когда Алекса уже готова была к смерти, Сайлас вдруг взлетел над ней и с грохотом рухнул в угол, как мешок с грязной посудой. Яростный рев Родона заглушил отчаянный визг Грегора.

Никогда еще не доводилось Алексе видеть Кина в такой ярости. Он напоминал изрыгающего пламя трехглавого дракона. Может, и не одного. Глаза пылали как факелы, челюсти сжались. Он бросился к Сайласу, когда тот ударился о стену и сполз вниз грязной кучей. Любитель женщин до сих пор сжимал нож и размахивал им, предупреждая Кина, что намеревается пустить его в ход.

– Она моя! – прорычал Сайлас сквозь стиснутые зубы. – Девка пыталась убить меня. Она у меня в долгу. Проваливай! Это касается только меня и ее.

Тут Сайлас совершил ошибку, на долю секунды повернувшись к Алексе спиной. Она мгновенно скатилась с кровати, схватила с тумбочки лампу и треснула его по голове. Немытая голова бродяги отразила удар, но стекло разбилось, и керосин разлился по лицу пьяницы, моментально ослепив его. Яростный вопль пронзил тишину верхнего этажа. Он рычал, плевался, изрыгал проклятия в адрес Алексы, пока не получил сильнейший удар в челюсть.

Кин потер правую руку. Казалось, его ярость должна была уменьшиться: старый сладострастник одиноко прикорнул на полу без сознания. И все же Кин не понимал, что с ним происходит – его продолжало трясти от бешенства.

Он поднялся наверх взглянуть, что задержало Алексу, и пришел в дикую ярость, увидев, как Сайлас повалил ее на кровать и угрожает ножом. Перед глазами все застлало кроваво-красной пеленой. Он превратился в сумасшедшего, жаждущего крови – крови Сайласа. Последствия этого приступа бешеного умопомешательства продолжали сотрясать его еще какое-то время, а Алекса присела на корточки и начала обшаривать карманы поверженного врага.

Кин вопросительно посмотрел на нее.

– Какого черта ты делаешь?

Алекса уже нашла кошелек с монетами и показала его Кину.

– Возвращаю то, что осталось от денег, которые он украл у моего отца. – Прежде чем Кин открыл рот для ответа, она пересекла комнату, выдвинула ящик комода, покопалась там и протянула ему деньги. – Вот, возвращаю тебе все, полностью, – гордо возвестила она. Потом схватила края своей порванной блузки, заметив, что внимание Кина поглощено вовсе не монетами, которые она вложила ему в руку.

– Я не хочу твоих денег, – просто сказал он, с трудом отрывая глаза от искушающего зрелища ее пышной груди и переводя их на покрытое синяками лицо.

Алекса уставилась на него широко открытыми глазами.

– Но ты же дважды спас мою жизнь. Это те два долга, за которые я даже не надеюсь расплатиться. Но ты обязан хотя бы принять деньги, которые одолжил мне. Или ты хочешь, чтобы я чувствовала себя обязанной по гроб жизни? Разве не достаточно того, что и так должна тебе?

Кин знал совершенно точно, чего хочет, и никакая сумма не могла удовлетворить этого его желания. Когда он увидел, насколько близка была Алекса к тому, чтобы се изнасиловали и зарезали, в него вселилась неистовая потребность защищать ее и сделать своей, только своей. Он не мог оставить ее на произвол судьбы, пока по земле бродит Сайлас Грегор.

Кин прошел через комнату, схватил охапку женской одежды и затолкал ее в купленную им же сумку. Затем крепко взял Алексу за руку и потянул за собой к двери.

– Ты едешь с нами в Новый Орлеан, – безапелляционно заявил он. – Я не оставлю тебя здесь одну, без всякой защиты.

– Нет! Я не могу! – В голосе Алексы слышалась паника. Пройдет совсем немного дней, и он поймет, что она безнадежно влюбилась в него. Ей будет невыносимо увидеть его веселое изумление, когда Кин обнаружит, что может добавить и ее имя к длинному списку своих побед.

Он тем временем оторвал ее руку от перил.

– Почему нет? Что, хочешь остаться и бояться собственной тени? Ты же знаешь, что Сайлас вернется, чтобы закончить то, к чему приступал уже дважды.

– У меня есть обязательства перед Девином. К тому же я намереваюсь вернуться на нашу старую семейную ферму. – Алекса пыталась найти любой предлог, лишь бы не ехать с ним. – И еще не хочу раздражать Клинта и…

Когда она замолчала, чтобы перевести дыхание, Кин подозрительно прищурился, потом, заслышав движение в комнате Алексы, взглянул вдоль коридора.

– И что? – нетерпеливым тоном подгонял он ее. Времени было мало. Они не могут затевать длительный спор сейчас, когда Сайлас вот-вот придет в себя.

Алекса вызывающе вскинула голову, надеясь, что ее следующее заявление заставит Кина отступить и отправиться восвояси.

– И я не думаю, что смогу вынести еще одно длительное путешествие в твоем обществе.

Ее слова ударили его, как тяжелая пощечина. Он взорвался.

– Так ты думаешь, что мне доставляет наслаждение, когда ты тащишься следом за мной? – с ненавистью крикнул он. – Женщина, ты не принесла мне ничего, кроме неприятностей!

– Тогда почему настаиваешь, чтобы я поехала с тобой? Даже если у меня нет такого желания? – Она пыталась вырвать онемевшую руку из железных клещей его пальцев.

Алекса прекрасно знала, что эти слова – наглая ложь, но ничего не могла с этим поделать. Ей никогда раньше не приходилось влюбляться, и нынешний опыт не давал ей никакой уверенности в себе. Она ведь попыталась было открыть ему свое сердце, но Кин высмеял ее. И теперь ей было страшно снова пережить эту боль. Разве недостаточно она выстрадала за прошедший месяц? А ведь чем больше времени они проведут вместе, тем тяжелее ей будет потом забыть его.

– Я должен взять тебя с собой, – поспешно начал убеждать ее Кин. – Когда Грегор в конце концов убьет тебя – а это произойдет очень скоро, если ты останешься здесь, – твоя смерть окажется на моей совести.

Тут он глянул через голову Алексы и увидел Сайласа, который сумел подняться на ноги и выползти в коридор.

Не теряя ни секунды, Кин подхватил Алексу на руки и направился к черному ходу, пока его противник не кинулся за ними с ножом. Оказавшись снаружи, он опустил свою ношу на ноги и потянул ее за собой туда, где ждала его лошадь. Вскочив в седло, наклонился, обнял Алексу за талию, посадил за собой и пустил коня рысью.

Когда тот послушно рванулся вперед, Алекса взвизгнула и прижалась к Кину, чтобы не свалиться.