Соперница Аладдина - Шахразада

Король и королева, в восторге от того, что Ослиная Шкура оказалась знатной принцессой, удвоили свои ласки, но принца более всего тронула добродетель принцессы.

Нетерпение принца, желавшего поскорее жениться на принцессе, было таково, что он едва дал срок приготовиться как следует к столь торжественному бракосочетанию. Король и королева, которые были без ума от своей невестки, всячески ласкали ее и целыми часами держали в своих объятиях. Она же сказала, что не может выйти замуж за принца без согласия своего отца, поэтому-то ему первому и послали приглашение, не сообщив только, кто невеста. Волшебница Сирени, которая, как и подобает, всем распоряжалась, потребовала этого, ибо думала о том, что может произойти впоследствии. Изо всех стран прибыли короли: одни на носилках, другие в кабриолетах, а самые дальние – на слонах, на тиграх, на орлах, но самым великолепным и самым могущественным был среди них отец инфанты, забывший, к счастью, свою странную любовь и женившийся на королеве-вдове, красавице, от которой у него не было детей.

Свиток двадцать четвертый

– Инфанта бросилась к нему навстречу, он тотчас же ее узнал и с величайшей нежностью обнял ее, прежде чем она успела броситься к его ногам. Король и королева представили ему своего сына, которому он не знал, как и выразить свою приязнь. Свадьбу сыграли со всей роскошью, какая только возможна. Молодые супруги, мало озабоченные всем этим великолепием, видели только друг друга.

Король, отец принца, в тот же день венчал его на царство и, поцеловав ему руку, посадил на свой престол. Празднества в честь этого славного брака продолжались около трех месяцев, а любовь двух супругов была так сильна, что продолжалась бы и до сих пор, если бы через сто лет после того оба они не умерли.[5]

Гость закончил историю и победно взглянул на Сафият. Должно быть, он надеялся увидеть слезы радости… Или ожидал, что та, не в силах скрыть вожделения, бросится в его объятия. И потому очень удивился вопросу девушки:

– И это все? А где утонувший в полуночном океане корабль с влюбленной парой? А где орда кровожадных пришельцев? А почему промолчали лживые придворные?

– О чем ты, дева?

– Ты вот уже пятый вечер рассказываешь мне сказки, которые, по твоим же словам, разительно отличаются от всего, что я слышала или читала. Однако сия история более чем похожа на историю малышки Златы, получившей три орешка, дабы исполнились три заветных желания. Похожа она и на историю короля Дроздоборода… Напоминает она и судьбу крошки Синдиреллы… Да я могу назвать добрый десяток сказок мира, на которые походит эта…

Пятый Недис недоверчиво воззрился на девушку.

– Не знал я, что ты так… образованна…

Сафият ядовито усмехнулась.

– Я более чем широко образованна – ибо вижу мир перед собой таким, каков он есть, а не таким, каким хочу его видеть… Или таким, каким мне предписывают его видеть… всякие гости с далекой полуночи…

Алим вздрогнул, услышав слово «гости». Сафият выдала себя с головой. Маг уже приготовился к схватке, однако лжекупец был безмятежен – он услышал лишь то, что захотел услышать: строптивая девчонка показала свой характер.

– Ну что ты, моя девочка, – покровительственно улыбнулся Недис. – Я более чем рад тому, сколь ты умна. Ибо мечтаю разделить с тобой не только вечер, но и всю жизнь…

Сафият пробрала холодная дрожь от одной мысли об этом.

– …Я убежден, что жить с женщиной, которая тебя не понимает, смотрит тебе в рот и верит каждому твоему слову, просто не смогу. Ты же, удивительнейшая, оказалась именно такой, о какой я мечтал…

«О да, мой глупый гость… Мечтал… Хотя он же верит в то, что говорит… Воистину, каждый вкладывает свой смысл в одни и те же слова! Мечтал же ты о Деве Пророчества. Искал, где ее найти, как обольстить… Как заставить делать то, что тебе нужно. Да будет так!»

Недис даже полузакрыл глаза – он слушал только себя. И был уверен в том, что каждое его слово Сафият ловит с восторгом, принимая за чистую монету. Девушке же было достаточно лишь взглянуть на него.

– Мудрый маг. – Она нагнулась к уху кота. – Думаю, что тебе придется покинуть тело уважаемого Улугбека. По-моему, сей тоскующий глухарь вскоре соберется на прогулку…

Кот едва заметно кивнул и спрыгнул с колен девушки. В полутьме растворилась серая тень.

«Я рядом с тобой, мой цветок», – услышала Сафият.

– Более того, – между тем продолжал гость, – я весьма рад, что ты столь сильно отличаешься от образа, который сложился в моем воображении. Ты и сильнее, и смелее, и мудрее… Теперь я просто уверен, что именно такая спутница и украсит мою жизнь до самого ее конца…

Сафият кивнула. Гость говорил чистую правду – украсит, и именно до самого ее, жизни, конца. Хотя, должно быть, он все же имел в виду не собственную жизнь…

– Надеюсь, мой Недис, что ты говоришь от чистого сердца? – скорее, чтобы соблюсти приличия, чем всерьез, осведомилась Сафият.

– От всего сердца… И от всей души… – Гость приложил руку к тому месту на чреве, где, по его мнению, должно было располагаться сердце.

«Какое счастье, что ты брезглив… И не пытаешься коснуться меня и пальцем!»

– Быть может, моя прекрасная, мы изменим сложившийся порядок? Думаю, после прогулки под луной наши ласки будут еще слаще… А наша любовь еще крепче…

Сафият кивнула. О, она еще никогда не получала столь полного удовольствия от роли безмозглой дурочки.

– Ты хочешь прогуляться со мной, мудрейший? Под синими небесами и сияющими звездами?..

– И под полной Луной, моя сладкая. Ибо нет для прогулки лучшей ночи, чем ночь полнолуния…

«Это чистая правда, глупец! Именно в свете полной Луны видны все твои нелепые ужимки… Твои неловкие попытки казаться влюбленным и заботливым».

– Ой! – Сафият запрыгала и захлопала в ладоши. – Я так счастлива… Ты позвал меня гулять… Ты не скрываешь своих чувств, гордишься ими, готов предстать моим перед всем миром…

Сафият не прыгала на одной ножке, должно быть, уже добрых десять лет. Да и делать это в башмачках из телячьей кожи было не совсем просто. Однако Недис самодовольно улыбнулся – девчонка вела себя именно так, как и должна вести себя любая провинциальная дурочка, которую можно сладкими обещаниями заманить куда угодно.

– Не будем же мешкать, малышка… – Гость уже шагал к двери. – Время драгоценно…

И Сафият зашагала следом за гостем. Она улыбалась – ибо неумное, неловкое, очевидное сейчас просто бросалось в глаза.

Ночью улицы прекрасного Медного города тихи и пустынны. Как впрочем, и улицы многих иных городов. Лишь слышны вдалеке удары колотушки и крики стражников: «Спите, жители города! Все спокойно!»