Соперница Аладдина - Шахразада

Гость переплел пальцы рук и сложил их на животе. Мельком глянул на девушку и начал рассказ, явно опасаясь услышать такую обидную для мудреца фразу о том, что и эта история уже была рассказана.

– Жил когда-то король, столь великий, столь любимый своими подданными, столь почитаемый всеми своими соседями и союзниками, что его можно было назвать счастливейшим из монархов. Счастье не изменило ему и в выборе супруги – принцессы столь же прекрасной, сколь и добродетельной, и счастливая чета жила в совершеннейшем согласии. От их брака родилась дочь, одаренная такой прелестью, таким очарованием, что они и не жалели о том, что их потомство так немногочисленно.

Великолепие, вкус и изобилие царили в королевском дворце, министры были мудры и искусны, придворные – добродетельны и преданны, слуги – верны и трудолюбивы, конюшни – обширны и полны самых лучших в мире лошадей, покрытых богатыми чепраками. Однако чужеземцев, приходивших полюбоваться этими прекрасными конюшнями, всего более удивляло то, что на самом видном месте стоял господин осел, развесив большие, длинные уши. Не по прихоти, а с полным основанием король отвел ему место особое и почетное. Достоинства этого редкого животного заслуживали того, ибо природа устроила его таким чудесным образом, что его подстилка вместо нечистот каждое утро оказывалась в изобилии усеянной блестящими золотыми монетами и драгоценными камнями, которые слуги шли собирать, когда осел просыпался.

Но превратности жизни касаются и подданных, и королей, а к благам всегда примешиваются и бедствия. И вот небеса допустили, чтобы на королеву напал внезапно злой недуг, против которого, несмотря на всю ученость и все искусство врачей, нельзя было найти никакого средства. Отчаяние было всеобщим. Король, чья нежность и любовь не ослабевали вопреки пресловутой пословице, которая гласит, будто супружество есть могила любви, горевал без меры, во всех храмах своего королевства взывал к небесам, что готов принести в жертву свою жизнь ради спасения бесценной супруги. Но вотще – королева, чувствуя, что близится последний час, сказала своему супругу, проливавшему слезы:

«Позвольте мне перед смертью попросить вас об одном: если вам вновь захочется жениться…»

При этих словах король схватил руки жены, омочил их слезами и, уверяя ее, что бесполезно говорить о втором браке, молвил: «Нет, нет, дорогая моя королева, скорее уж я последую за вами».

«Для государства, – возразила королева с твердостью, от которой еще более усилились сожаления монарха, – для государства нужно, чтобы у вас были наследники, а так как я родила вам только дочь, оно должно потребовать от вас сыновей, которые походили бы на вас. Но горячо прошу вас, заклинаю вас всей вашей любовью ко мне, не уступайте настояниям вашего народа до тех пор, пока не найдете принцессу более прекрасную и более стройную, чем я. Хочу, чтоб вы поклялись в этом, тогда я умру счастливая».

Полагают, что королева, вовсе не чуждая самолюбия, потребовала этой клятвы, не веря, чтобы какая-либо женщина могла сравниться с ней, и думая, что таким образом король уже больше никогда не женится. Наконец она умерла.

– А я говорю, что она без ума от нас!

– Ты и вчера говорил это, глупый брат. Однако я едва ноги унес, подгоняемый ее злым взглядом. Клянусь, она бы расплатилась за мою страсть сотней кинжальных ударов, проведи я в ее доме еще хоть дюжину мгновений!

– Ну, это неудивительно…

– Я уверен в своей магии! От нее нет спасения!

– Да говорю тебе, эта магия не способна помочь даже в ловле блох!

– Ты бессильный глупец, брат!

– Я тебе не брат!

– Что, хочешь оставить все сладкое себе?

– Хватит орать, безумцы! Я сегодня разберусь во всем… Как ни отвратительна мне сама мысль об этой… ничтожной. Ждите нас у городских ворот. Да будьте осторожны – не показывайтесь раньше времени!

Повисла тишина. Четверым оставалось только ждать…

Никогда ни один вдовец не горевал так бурно. Король день и ночь плакал, рыдал и, пользуясь своими правами вдовца, ничем не занимался. Но даже самое сильное горе не может длиться долго. К тому же все сановники королевства собрались и пришли к королю просить его вновь жениться. Это предложение показалось королю кощунственным и исторгло у него новые слезы. Он сослался на клятву, данную им королеве, и не боялся, что его советникам удастся приискать ему принцессу более прекрасную и более стройную, чем его покойная жена, ибо считал, что это невозможно.

Но советники назвали это обещание пустяком и сказали, что красота не важна, лишь бы королева была добродетельна и не бесплодна, что для спокойствия государства и для поддержания мира нужен наследник. Хотя инфанта обладает, правда, всеми качествами, необходимыми для великой королевы, но в мужья ей придется дать чужеземца, и тогда этот чужеземец либо увезет ее с собой, либо, если он и будет вместе с нею править государством, детей их станут считать чужеземцами, а так как наследников не будет, то соседние народы, возможно, затеют войны, от которых королевство погибнет. Король, пораженный этими доводами, обещал подумать.

И вот среди принцесс на выданье он стал искать для себя подходящую невесту. Каждый день ему приносили портреты очаровательных особ, но ни одна из них не напоминала прелестную покойную королеву и он не мог принять никакого решения. К несчастью, он обнаружил, что инфанта, его дочь, не только восхитительно прекрасна и стройна, но что умом и прелестью она даже превосходит свою мать-королеву. Ее молодость, приятная свежесть воспламенила короля страстью столь пылкой, что он не мог скрыть это от принцессы и сказал ей о своем решении – жениться на ней, ибо только в союзе с ней он видел возможность не нарушить клятвы.

Юная принцесса, добродетельная и стыдливая, чуть не упала в обморок от этого ужасного предложения. Она бросилась к ногам короля и со всею силой убеждения, на какую была способна, заклинала отца не принуждать ее к такому преступлению. Чтобы успокоить совесть принцессы, король, у которого в голове накрепко засела эта странная мысль, обратился за советом к старому друиду.

Этот друид, не столько благочестивый, сколько честолюбивый, принес дело невинности и добродетели в жертву чести стать наперсником могучего короля и так искусно повлиял на его ум, так смягчил в его сознании мысль о грехе, который тот готов был совершить, что убедил его, будто женитьба на собственной дочери есть дело, угодное небу.

Монарх, обольщенный речами сего злодея, вернулся во дворец, еще более укрепившись в своем намерении, и велел известить принцессу, чтобы она готовилась исполнить его приказание.